Мальчик, который потерял свою бабу
Шрифт:
Великий и Ужасный постановщик трюков остановил суровый взор на малиновой шторе, покачал головой и произнес с южнорусской хрипотцой.
–Македонскай, ёпть! Татары на таких лошадях не ездили. На фоны.
Камера-мотор! Тыкдым-такдым. Скачу я по фонам, золотым кистями посверкиваю, сабелькой о сабельку дзиньк, остановились, поворот и обратно. По ходу понимаю, что повороты, согласно габаритам, в разы шире, а тормозной путь в разы дольше. Это как с малолитражки на фуру с прицепом пересесть. К тому же начал артачиться, нечисть ушастая, съемки – это не в прокате по расписанию девочек катать. В общем, разочаровался я – не для трюковой работы конь, так покрасоваться.
А товарищи мои
И взыграло ретивое, и рванули мы молнией, и увидел я поле, телами усеянное. Все ближе камера, все гуще вороги и тут понимаю, что на земле вперемешку с манекенами лежат «убитые» каскадеры, а прямо по курсу Олег с конем в завале изображает павшего. Тормозить и поворачивать фуру поздно, остается прыгать. Мысль о том, что упряжная лошадь может и не прыгать через препятствие отметается за бесполезностью в данной ситуации. Ну, Бэтманушка, выноси, если перепрыгнешь, я про тебя былину сложу.
Былина.
Да как прыгнул конь прыгом прыговским,
Как скакнул вперед скоком нАскоком,
И взлетел я в высь, удивляючись,
Сверху глядючи на товарища.
А-ху-еть! – сказал богатырь Олег
Про диван, над ним пролетающий
И копытами-сковородками
Бьющий по ветру, словно крыльями.
А-ху-еть!– сказал его верный конь,
Молвил голосом человеческим.
Ахуеешь тут, когда бегемот
Над тобой парит аэробусом.
День третий. Расческа.
Но шашкою меня комиссар достал.
Покачнулся я и с коня упал.
Чиж и Ко.
С натертым рудиментом, еще более кавалерийской походкой иду с товарищем к конюшне. Опять фриз, вороной, большой, красивый. Но чет уже не такой привлекательный. Иду смело мимо, я свое вчера честно отпахал. Красна девица-коновод товарищу повод протягивает, а тот: «Не-не, я на этой хуйне не поеду», – и тоже мимо. Есть же умные люди на свете, не то что некоторые романтики.
Расческа – это когда строй всадников проходит сквозь строй других всадников, попутно изображая нанесение друг другу увечий металлическими предметами. Дабы детали были более читаемы, снимается в павильоне с синей тряпочкой на фоне. Как правило, сначала скачешь за татар, потом – за русских и наоборот. Всех несколько раз переодевают и меняют оружие, типа это все разные люди.
Как часто бывает, что-то пошло не так. Вернее сказать, всё. В сутолоке битвы попадаю не на тех противников, с которыми репетировали, но закон киношных джунглей гласит: ошибся – импровизируй. Это был первый случай, когда я заподозрил в себе актерский талант, ибо с суровым лицом и саблей наголо скакать на коне в атаку может каждый. Вы попробуйте с таким же лицом скакать без коня и спиной вперед – мои партнеры, будучи в более тяжелой весовой категории, просто вынесли меня коленями из седла и пронесли зажатого между лошадьми в противоположную сторону. Но второй закон киношных джунглей гласит: что бы ни случилось – играй до конца. Красиво погибаю и лежу, жду «стопа». Чета долго нет, поднимаю голову – понятно, ржите-ржите. Может во мне великий комик просыпается? В компанию к романтику.
II. Кони-люди
Где-то глубоко внутри, на генном уровне, каждый человек помнит, что он как вид эволюционировал семимильными шагами благодаря лошади. Можно сказать, что лошадь сделала из нас человека. Каких-то сто лет назад лошадь была для человека, и транспортом, и оружием, и средством
производства. А для кого-то – и собеседником. Поменяв седло на комфортное сидение автомобиля, человек приобрел несколько новых болезней; поменяв овес на бензин, загадил свою среду обитания и, променяв общение с животным на компьютер, окончательно потерял связь с природой. Но подсознательно человек до сих пор любит лошадь, и эта любовь проявляется в современном мире порой довольно неожиданно. Следующие истории напрямую с лошадьми может и не связаны, но произойти в их отсутствии точно не могли.Кони-люди
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь.
В. В. Маяковский
Некоторые даже больше, чем сами лошади.
– Вы когда-нибудь ездили верхом?
– Ха! Да я Виннету Дартаньянович Бульба! Я практически родился верхом!
– Сколько раз садились в седло?
– … два.
– Дайте угадаю: в детстве у бабушки и в Крыму?
– Да.
Хельга
– Добрый день. Я хочу научиться верховой езде, – тихий голос, офисная пластика.
– Здравствуйте. С какой целью?
– Знаете ли… Я видела сон… Я скачу в белом платье на белом коне, быстро-быстро, и мне так хорошо… Моя знакомая толкует сны, она сказала, что я подсознательно хочу что-то в себе изменить…
– Раньше пробовали?
– Конечно, в Крыму.
Ямама
По-омоновски стройные ряды средневековых воинов, бликуя доспехом, ревели и били мечами в щиты, пытаясь напугать маленького мальчика, бесстрашно стоявшего перед строем. И настал бы мальчику кирдык, если бы из-за холма не выскочил могучий всадник и не подоспел ему на выручку…
Режиссер, она же автор сценария, блеском очей, жестами и драматическим тоном дорисовывала грандиозность картинки. Свита за ее плечами согласно кивала.
– И тут вы подлетаете к мальчику, на всем скаку хватаете его за руку и забрасываете к себе в седло…
– Хватаю за руку?
– Да!
– На всем скаку?
– Да!
– То есть мальчик больше не нужен?
– Почему не нужен? Он главный герой!
– Если я на галопе схвачу мальчика за руку, травм не избежать. Давайте придумаем другой вариант.
На помощь примолкшему режиссеру пришел мягкий голос из свиты:
– А вы попробуйте. Он, знаете, какой у нас сильный! Он на лошадке в Крыму…
– Вы, простите, кто?
– Я мама.
Ямама… Святой человек… Блаженный…
Хельга
– Итак, повторяю: сидим всем весом в седле, на стременах не стоим, подбородок выше, плечи свободны, поясница в нейтральном положении, ногу под себя, упор в бедро, колено приложено, пятку вниз…
– Но это объективно невозможно!
– Тогда сходите с коня. Не буду врать, уровень вашей физподготовки … э-э, для этого уровня названия еще не придумали. Самое безобидное падение может закончиться для вас большими проблемами.
– Падение?! Я что, могу упасть? Разве лошадь не должна подчиняться?
Давным-давно, осваивая азы джигитовки, я получил на соскоке копытом в бедро. С «отсушенной» ногой, намертво вцепившись в луку седла, я висел на боку неуправляемого коня, пока тот летел в конюшню, и очень надеялся, что конюх оставил вторую створку ворот открытой. Не судьба. Представив в такой ситуации Хельгу, я внутренне содрогнулся.
– Должна… в идеале.
Аттила
– Вы будете дублировать нашего Аттилу, – сказала режиссер, указывая на высокого мужчину. – Он оперный певец и специально для нашей картины прилетел из Рима, где поет в знаменитом итальянском театре.