Мальчик с девочкой дружил… Трактат первый

…Пустырь они пересекли молча, под аккомпанемент нецензурных ругательств и обещаний сотворить с "бешеной девкой" все мыслимые и немыслимые развратные действия.

После смелого заявления блондина о том, что "собачку" они рано или поздно пустят на шашлык, Настя не выдержала и все-таки обернулась.

Столкнулась взглядом с блондином. (Не являйся она самую чуточку близорукой, определенно заметила бы промелькнувший в его водянистых глазах страх. Иррациональный, инстинктивный испуг).

– Подавишься, – негромко сказала она, – Подавишься, шакал.

Отзыва на "шакал" не последовало. Лорд подтвердил ее последнюю фразу одобрительным рычанием.

* * *

Денис

… С ума сойти. Да нет, уж лучше б они меня избили (в первый раз, что ли?) Избили и смылись. До завтра. Пока в школу не явился бы мой отчим (по настоянию маман, конечно) и не устроил очередной скандал. Отчим у меня мужик крутой, к сведению. Не какая-то там пьянь и гопота (упаси вас Бог так думать).

Конечно, для меня данный визит был бы жутким позором, однако, думаю, все же столь жгучего стыда, как сейчас, я бы не испытывал.

Ну уж нет.

…Ладно, оказалась бы она уродиной (в идеале). Или просто неприметной "серенькой мышкой"…

Не скажу, что в этом случае мне стало бы гораздо легче. Так, процентов на десять, не больше.

…Но когда за тебя заступается совершенно незнакомая девчонка; девчонка, при одной взгляде на которую перехватывает дыхание…

Удивительно, как я вообще не разревелся, как пацан. От стыда.

Впрочем, стыд-то мне как раз и помешал разреветься.

…Едва мы с ней дошли до более или менее оживленной улицы, она остановилась и отпустила мою руку (да, меня, шестнадцатилетнего оболтуса, на полголовы выше нее самой, она вела за ручку, как несмышленого малыша из детсада. Честное слово, окажись у меня в данный момент под рукой пистолет, я б от такого позора застрелился).

– Извини, мне туда, – кивком головы указала в сторону многоквартирного дома сталинской постройки.

– Ага, – сипло выдавил я из себя. Красивой она была нереально. Как героиня какого-нибудь голливудского блокбастера, вроде Киры Найтли.

Вот только Кирой можно было любоваться лишь на экране, а девушкой, что стояла напротив меня, воочию.

И никакого киношного грима на ее лице я не заметил.

Очень естественное лицо. Одна особенность – слишком красивое. Кукольное просто. Как у… ну, об этом я уже упоминал.

Рассудок подсказывал мне – здраво- и трезвомыслящему Денису Коневу, что следует побыстрее ретироваться домой и, от всего сердца поблагодарив судьбу (Бога, счастливый случай) за удачное избавление, забыть об этой странной красавице и ее жуткой черной псине как можно скорее.

Но, вероятно, то, что было сильнее рассудка, заставило меня оставаться на месте и даже помямлить нечто вроде благодарности за спасение.

– Не за что, – она слегка усмехнулась. Внезапно я осознал, что девчонка не просто на меня смотрит (так, без особого любопытства, как на меня обычно смотрит подавляющее большинство девушек). Нет, она меня изучает. Как редкий экземпляр жука, к примеру. Или, в лучшем случае, мотылька.

Вопрос, что же такого интересного она во мне нашла?

В следующую секунду мои сомнения разрешились.

– Так за что тебя собирались убить? – в ее серо-синих глазах промелькнули озорные, хулиганистые какие-то искорки. Она что, хотела убедиться, что поступила правильно?

Или наоборот, совершила ошибку?

* * *

Настя

Он густо покраснел. Прямо-таки мучительно. На миг она даже пожалела о своем бестактном вопросе.

Проще всего было предположить, что били его за девчонку… но увы. Вряд ли данный "гадкий утенок", полноватый, застенчивый очкарик, одетый хоть и добротно, но отнюдь не стильно, мог вызывать у девушек повышенный интерес.

Поэтому его неохотный ответ:

– За контрольную. По физике, – ее ничуть не удивил.

– Списать не дал, так?

Тот кивнул. Снова покраснел. Поправил очки (одно стеклышко все-таки треснуло).

– Ну и правильно, – сказала Настя (только лишь оттого, что молчание являлось неловким), – Нельзя заставлять помыкать собой, иначе окончательно на шею сядут.

Подумала – сто'ит ли подать ему руку на прощание? Решила, не сто'ит.

– Ну, пока? – заставила себя улыбнуться. Сейчас собственный достойный поступок казался ей донельзя глупым и пафосным. Противно. Вот и все, что она испытывала. Что за идиотская привычка лезть в чужие дела?

– Постой… как хоть тебя зовут?

Она обернулась. Ей померещилось, или он действительно смотрел на нее едва ли не с мольбой? Как щенок, которого она взяла на руки, приласкала, дала кусочек сахару…

И бросила на дороге одного, недоумевать, отчего люди так непоследовательны в своих поступках?

– Анка. Из сточетырнадцатой гимназии. Десятый "А".

Парень неуверенно улыбнулся.

– А я Денис. Из девяносто пятой. Тоже десятый "А".

– Очень приятно, Денис из девяносто пятой. Желаю тебе впредь в неприяности не попадать.

Лорд глухо тявкнул, тем самым выражая полное согласие со словами хозяйки.

"Он тебя разыщет, – шепнул Насте внутренний голос, когда она уже входила во двор дома, где жила вдвоем с отцом – профессором физико-математических наук Воронцовым, – Ибо хоть настоящего имени не знает, ты ему назвала номер гимназии. И что ты тогда будешь делать?"

"Придется его отшить, – хладнокровно ответила Настя себе самой, – Тут уж ничего не поделаешь."

* * *

Отступление второе (не слишком жесткое потрошение)

… Бил Стрельцов. "Вульф" сказал, что не желает марать руки об эту мразь. В действительности некий внутренний барьер в его сознании попросту не позволял переступить грань, за которой цивилизованный человек превращается у неуправляемого подонка, для которого все равно, кого "потрошить" – зрелого мужчину, подростка, старика… или молодую привлекательную женщину.

Впрочем, слухи о привлекательности Люсьены Б., в чем "Вульф" воочию убедился, были сильно преувеличены.

…В квартиру они ворвались в масках. Банальных "лыжных" черных масках с прорезями для глаз и рта, отчего-то неизменно вызывающих ужас у обывателей.

Малолетнего брата Люсьены Б. пришлось-таки связать, вдобавок воткнуть в рот мягкий кляп, чтоб тот не визжал.

Сама Люся получила удар в челюсть и еще один, без замаха, в солнечное сплетение (от не столь щепетильного, как "Вульф", Стрельцова) и была тоже связана по рукам и ногам.

После чего "Вульф", снова преодолевая некий внутренний барьер, извлек из специального футляра пару шприцев (уже наполненных препаратами) и очень удачно, с первого раза, ввел препараты (с интервалом в десять минут) в вену близко к локтевому сгибу тощей руки девицы.