Мальчик с открытки

Иной раз Тинке казалось, с какими бы сильными бегунами её ни поставили, она их обгонит - такая в ней сидела уверенность. Вот и в этих соревнованиях она пришла первой в группе девчонок и прыгнула дальше всех своих сверстниц, правда, физрук ворчал, что результат оказался чуть хуже, чем на уроках, но всё равно был лучшим.

Вадим не участвовал в соревнованиях, он и Милочка были среди болельщиков, когда бежала Тинка, кричал вместе со всеми, подбадривая своих, караярских. Потом она тоже стала болельщицей, присоединившись к Галочке Иноземцевой.

В последнее время они с ней сдружились. К своему удивлению, Тинка открыла для себя, что скованная и стеснительная Галочка совсем не скучная, как ей и подружкам казалось раньше. Она даже склонна к авантюризму: поведала о себе с юмором, как в санатории назначала понравившемуся мальчику встречи от имени таинственной незнакомки, так запуталась, что пришлось однажды прятаться от него почти час под кроватью.

Галочка вела тетрадь с записями мудрых высказываний, куда переписывала и стихи о любви. Впервые Тинка узнала трогательные стихотворения Эдуарда Асадова, в которых описаны не просто чувства, но и взаимоотношения девушек и юношей. Они прелесть, да и только!

Странно, рядом со слабенькой Галочкой она ощущала себя защищённой, чего не было с бывшими подружками, те сами от неё ожидали защиты. А Галочка как будто всё время предлагала помощь и готова была закрыть собой Тинку от обидчиков - такое создавалось впечатление.

– Неужели это Валентина Маслова!
– Послышалось у Тинки сзади громкое восклицание. Оглянувшись, девочка узнала Василька Килина из посёлка Нагинска, мама которого в юности была подругой матери Тинки.

Так получилось, что подруги почти одновременно родили, только Василёк появился на белый свет раньше Тинки на несколько минут, это давало ему право, шутя, подчёркивать своё старшинство.

– Целую вечность тебя не видел!
– Василёк по-свойски приобнял и поцеловал Тинку в щёку, а она радостно чмокнула его в подбородок.
– Это моя невеста, - хитро сверкнув глазами, представил он её друзьям - двум парням, одетым, как и Василёк, в трико и синие футболки с белой полоской у горла.
– Наши мамы ещё в роддоме договорились.

– Не верьте, он шутит, я не невеста, а подруга первых дней его суровых с пелёнок, - поправила его она, смеясь.

– Как ты расцвела, Валентина!
– Именно так почему-то всегда называл её Василёк - полным именем, даже когда им было всего по восемь лет, а она его - уменьшительным.

– Хочешь сказать, я была гадким утёнком?
– хихикнула Тинка, переглянувшись с Галочкой.
– А теперь я что - лебедь?

– Нет, вовсе нет!
– быстро среагировал парень, но, поняв, что прокололся, смущённо поправился: - Ты была пушистым жёлтым цыплёнком с остреньким клювом.

– А теперь, значит, я курица!
– Тинка напустила на себя деланно-обиженный вид, но, не удержавшись, весело рассмеялась, а вместе с ней и парни из Нагинска. Ей очень нравился Василёк, с ним ей всегда было легко разговаривать, когда они с матерью приезжали к ним в гости.

– Если курица, то очень хорошенькая и воинственная, - нашёлся Василёк и тут же познакомил её с друзьями, Алексеем и Михаилом, а она их всех - с Галочкой Иноземцевой. Василёк сразу положил глаз на Галочку - это Тинка поняла по его восхищённым взглядам, бросаемым на подружку, и усилившейся болтливости.

– Давайте после волейбола сходим в ваш парк, - предложил он, - говорят, там открыли поляну сказок, точнее, деревянных чудовищ, хочется взглянуть. Не так уж часто мы бываем в районном центре.
– Тинка с Галочкой согласно кивнули, они были рады показать парням их местную достопримечательность.

Игра в волейбол проходила бурно и больше всех, пожалуй, привлекла в этот день болельщиков. Особенно хорошо играл Василёк, был он вёртким, прыгучим и легко забивал голы. Сердце Тинки наполнилось гордостью, ведь почти родственник, и очень приятно было, когда после победы нагинской команды он подошёл к ним с Галочкой, хотя она заметила, как приостановили его кривляка Хасанова с пухленькой дочкой начальника милиции, пытаясь выразить ему своё восхищение. Он лишь на миг приостановился.

В парке было много отдыхающих, стоял тёплый солнечный день, у поляны сказок толпился народ, вообще-то в деревянных скульптурах не было ничего особенного, они были примитивны. Но всё-таки что-то новое в Караяре.

У скульптур их компания долго не задержалась, отправилась к новым скамейкам у входа в парк. Один из парней принёс купленные в киоске три бутылки лимонада и пирожки с ливером, все шумно уселись на скамейку и принялись дружно жевать, запивая пирожки лимонадом и вспоминая моменты игры.

Краем глаза Тинка заметила, как к скамейке, что была в метрах десяти от них, подошли Вадим с Милочкой и спокойно расположились на ней. Что им тут нужно, недовольно скривилась она про себя, разве других скамеек не нашлось, обязательно надо ей под нос сесть, чтобы ворковать.

– Это не твоя там подружка-красавица?
– обратился к Тинке Василёк.
– Напомни-ка, как её звать, кажется, Милочкой. Эй, Милочка, привет!
– крикнул громко и радостно помахал ей рукой.
– Присоединяйтесь к нам, вы, наверное, скучаете!
– Тинка дёрнула Василька за рукав, пытаясь остановить его, но было уже поздно - слова вылетели, и приглашение дошло до прекрасных ушек Милочки, а так как, скорее всего, она действительно скучала, то быстро приняла его, и они с Вадковским подошли к ним.

Весь день Вадим был охвачен ожиданием чего-то необычного. Милочка раздражала его, но он уже по привычке волочился за ней, вернее, она с ним бродила. Встретившись на стадионе, они держались вместе, однако, мысли их шли разными дорожками.

Вадим глаз не сводил с Тинки, её голубая футболка действовала на него как алый плащ матадора на быка во время корриды, только вызывала не ярость и гнев, а трепет и волнение, и обладала такой же силой притяжения.

Когда их взгляды случайно пересекались, он впадал на несколько мгновений в оцепенение, а потом дрожал внутри, как осиновый лист, хотя внешне всем своим видом изображал спокойствие и хладнокровие. Злость на Тинку в последнее время прошла: Вадим понял, что глупо поддался сплетням, которые оказались беспочвенными - Маслёна и не думала дружить с Кузнецовым. Возможно, тот и пытался за ней приударить, да не вышло у него.

Кто первым нашептал ему тогда, после его приезда из Уфы, про Тинку и Руслана - он уже и не помнит; как-то разом навалились на него с этой новостью, вот и взыграло в нём всё. Поэтому на благодатную почву упало горькое признание Милочки: «Тинка со слепой старушки деньги берёт, мы с Аленкой предлагали мыть полы бесплатно в качестве тимуровцев, но Тинка не допустила нас. Это ей невыгодно!».

Как он тогда разозлился! Лишь потом, когда гнев прошёл, в памяти всплыла картина, которую Вадим наблюдал однажды, придя к Софье. Тинка мыла её крыльцо. Стоял холодный мартовский день. Руки девочки были красными от холода, на носу была грязь, она тщательно соскабливала ножом со ступенек наледи, смачивала некрашеные доски горячей водой и вытирала их тряпкой насухо.