Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки

– Очень рекомендую солянку. Наш повар ее превосходно готовит!

– Несите!

– Салатик.

– Ага.

– Второе? Мясо? Рыба?

– Да давайте уже все, сейчас в обморок упаду!

Я смела восхитительный салат с креветками и ананасом, слопала порцию черной икры, чуть не сошла с ума от нежнейшего языка с хреном и принялась за густую, невероятно вкусную солянку. Однако, не одолев и половины глубокой тарелки, вдруг поняла: если я запихну в рот еще хотя бы пол-ложки, случится беда. А бед мне на сегодня уже вполне хватило.

– Вам не понравилось? – огорчилась девушка, видя, что я отодвинула тарелку.

– Очень вкусно! – искренне призналась я. – Но я на диете.

С сомнением оглядев пустые салатницы, которые уже успели перекочевать со стола на поднос, официантка спросила:

– Десерт? Кофе? Чай? Морс? Кисель?

– Кофе, – выбрала я. – Маленький. Двойной. Два.

Теперь, когда голод перестал грызть мою измученную плоть, я могла расслабиться и понаблюдать за происходящим. Пожилые пары за соседним столом разговаривали по-французски.

– Вы видели, как много участков открытой воды? – вопрошал собеседников седовласый дедуля. – Я не думал, что наш Альбер окажется настолько прав!

– Да-да, – поддержала его чопорная, коротко стриженная бабулька, – я лично насчитала восемь! И это – почти у полюса! Удивительное дело! Почему такие большие страны, как Америка и Россия, не бьют тревогу? И именно мы, монегаски, в который раз вынуждены спасать человечество, обращая внимание на катастрофичность ситуации в Арктике!

– А трещины? – пискнула вторая старушка, с розово-фиолетовым пушком вместо волос. – Гидролог любезно показал мне карту, оказывается, они специально ищут трещины, чтоб ледоколу было проще идти среди льдов, так вот этих трещин невероятно много! Наш Альбер предупреждал, что так оно и будет!

– Альбер – настоящий правнук своего великого деда! – пробасил четвертый участник беседы, тучный лысый старикан. – Еще в конце девятнадцатого века наш князь стал бить тревогу! Теперь эстафету принял его внук. Он первый заявил на весь мир, что ледники Северного полюса тают! Когда мы прощались, мальчик попросил зафиксировать, где нам встретятся первые участки пакового льда. Он обнаружил его лишь на восемьдесят шестой параллели, а его прадед – на восемьдесят второй. О чем это говорит?

– Действительно, наш князь так переживает за планету! Я думаю, его борьбу против глобального потепления поддержат все цивилизованные страны. Человек наконец должен понять, сколь губительна его деятельность.

– О, да, – важно кивнула первая бабулька. – Мы, монегаски, просто обязаны показать пример доброжелательного отношения к природе!

– Альбер – герой! – важно сообщил толстый. – Он – настоящий монегаск! Пройти сто пятьдесят километров на собачьих упряжках, преодолеть несколько ледовых вершин.

– Разве сто пятьдесят? – влезла розово-лиловая старушенция. – Я слышала – девяносто.

– Девяносто, если считать путь по прямой, – снисходительно пояснил лысый. – Но сегодня вы видели сами: во льдах шоссе нет. Собакам приходилось петлять. Путь увеличился почти вдвое!

– Бедный мальчик, как он настрадался!

– Он – настоящий князь! Скажу по секрету, ему даже пришлось вступить в схватку с белым медведем!

– А почему об этом не сообщалось? – удивилась стриженая.

– Князь скромен. Это – отличительная черта Гримальди. Свои путевые дневники он опубликует очень нескоро.

Я вслушивалась в этот разговор, как в песню. Слова «Альбер», «князь», «монегаски», «Монако» звучали в моих ушах знакомой и прекрасной мелодией. Мне очень захотелось познакомиться с этими милыми людьми, рассказать им о своих впечатлениях от сказочного княжества. О бале роз, на котором в Sporting d'Et'e я была общепризнанной королевой всего Salle des Etoiles. О знакомстве с великолепным князем Альбером и остальными la cr`eme de la soci'et'e монакского общества. О чудесном ночном клубе Jimmy'z, которым владеет Альбер (нет, об этом, пожалуй, говорить не стоит, дотуда я так и не добралась, хоть и очень хотела).

Господи, да мне и без этого ночного клуба есть о чем поведать!

Ослепительно улыбнувшись, я развернулась к соседнему столику, подняла кофейную чашку на манер тостового бокала с благородным шампанским и довольно громко, но весьма изысканно сообщила:

– Sacer Custos Pacis!

– Что? – улыбчиво и непонимающе закрутили головами тугоухие монегаски.

– Sacer Custos Pacis! – еще раз повторила я родовой девиз Гримальди, который провозглашал правящую династию священными хранителями мира. По правде говоря, у людей, знающих историю рода, данный девиз не мог не вызвать некоторых сомнений, но не зря, наверное, народная мудрость гласит: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Незрячую же жизнь я сегодня ощутила в полной мере, потому легко подавила проявившиеся некстати ядовитые ростки памяти.

– О! – наконец-то восхитились соседи. – Вы из Монако?

– Я – русская журналистка! – гордо ответила я. – Но очень люблю Монако и часто там бываю.

Монегаски оживились, заулыбались, синхронно затрясли головами.

– Присаживайтесь к нам, – приветливо пригласил толстяк. – Такая встреча в таком необычном месте!

С готовностью переместившись на предложенный стул, я вдруг увидела, как из-за колонны в дальнем углу поднялся мужчина. Худощавый, стройный, в джинсах и свитере, он шел, низко опустив голову, почти засунув ее по переносицу в высокий ворот, словно боялся, что его узнают.

Паша, обмерла я. Чурилин! Нашелся! Сам!

– Извините, – бросила я новым знакомцам, уже вскакивая, – мне нужно срочно отлучиться! До встречи!

Монегаски что-то огорченно залопотали, но я уже во весь опор неслась наперерез субтильной сутуловатой фигуре.

* * *

– Даша? – Он остановился, будто столкнулся с привидением. – Ты? Откуда?

– Оттуда, – я указала пальцем в потолок и недоуменно пожала плечами, словно удивляясь вопросу. Действительно, а откуда еще может спуститься ангел? В том же, что для художника Чурилина я, Даша Громова, выступаю в роли ангела-хранителя, сомнений не существовало. По крайней мере, у меня.

Павел обрадовался просто до онемения! Быстро схватил меня горячими пальцами за руку и поволок к выходу. Я едва поспевала за его быстрым летящим шагом.

Это же надо так соскучиться? Он что себе думает? Что я тут из-за него? И хочет вот так, сразу, уложить меня в постель? Ты смотри, как обстановка меняет людей! В Москве вел себя тише воды и ниже травы, а тут – вон как осмелел! Нет уж, милый, ничего у тебя вот так, с бухты-барахты, не выйдет! Я – девушка гордая и с первым встречным в постель не укладываюсь. А красивые слова? А цветы? (Хотя откуда они на ледоколе?) А кольцо с бриллиантом в знак обручения? (С кольцом, понятно, тоже облом. Вряд ли на «Ямале» имеется ювелирная лавка.)

– Да куда ты так несешься? – попыталась притормозить я.

– Молчи! – обернул он ко мне горящие страстью глаза. – Сейчас все увидишь!

Увидишь? Что я могу увидеть? Неужели он предчувствовал мое появление и заранее подготовился? Милый!

А может. Ну, конечно, он видел, как мы прилетели! Подглядел из окошка каюты, тайком следил за мной все это время! И сидел как дурак в ресторане, дожидаясь, когда же наконец я появлюсь тут откушать. И ведь все верно рассчитал! Рано или поздно мне все равно бы пришлось тут объявиться. Не помирать же с голоду!