Маленькая красная кнопка

«Или ждать передачки от близких» — язвит внутренний голос.

Ну, тут батя, если что, подсобит… подскажет, как чего, направит, просветит. Мама рассказывала, ему десять лет строгого режима впороли едва она забеременела, о моём существовании он даже не подозревает, живёт себе в соседнем городе, если опять не загребли… Так, куда это меня понесло? Ах, да. Госнаркоконтроль, чтоб ему! Ну, Мазуров, ну, удружил…

— Я всерьёз начал думать о том, что ты свинтила через крышу, — ворчит Соболев, едва я сажусь в его машину.

— Это мне в голову не пришло, — отвечаю честно.

— И я должен порадоваться… — бормочет, трогаясь с места, — но нет. Так, ладно, достала вся эта канитель, мешает думать о том, что на самом деле важно. Я потащился в тот бар из-за казино. Когда ты сказала, что Ибрагим вышел на мать через Артёма, я начал прикидывать, где бы они могли свести знакомство. Через бизнес? Вряд ли, фирма Купреева с турками дела не вела, да и Артём там по столько по сколько, как и во всех остальных, где числится инвестором. А вот то, что он никогда не умел — считать деньги. И на ветер их пускал охотно, но без палева. Так что подпольное казино — самый удобный вариант, я бы так и поступил. Но одному туда не пройти, нужна была какая-нибудь девка, пропускаешь её вперёд… и, в отличии от твоего пижона, тебя я девкой не считаю и тащить в этот притон был не намерен. Так кто он? Откуда знакомы? Что хотел?

— Не прокатило, — хмыкаю нахально, — вещай дальше.

— Переводчица бизнесмена… своими руками создал… эх! — бормочет себе под нос с улыбкой. — Показал бармену пару фоток, Купреева он узнал без проблем, а Ибрагимчика раз увидишь — не забудешь даже при большом желании. Место хорошее, прибыльное, парень там уже давно и за не очень скромное вознаграждение охотно поделился воспоминаниями. Короче, Артёмка проигрался в пух и прах. Вот тебе и гудрон, просто продал за бабки. Впрочем, не удивлён… и о парне моём заботился, что-то там в его душонке всё-таки шевельнулось. А вот что с тобой спал…

— Да не было ничего в последние месяцы… — бросаю в пустоту, готовя плацдарм на будущее и тут же наезжаю: — И ты б помалкивал на этот счёт.

— Деликатно съехать не получится, поэтому делаю вид, что не говорил, а ты не отвечала, — пропевает в ответ, а мои глаза закатываются, а на губах появляется улыбка. — Тут более-менее понятно, но совершенно ничего не проясняет в целом, кроме того, что Ибрагим хитрожопый гандон.

— Хитрожопый — спору нет… — говорю задумчиво, — но такой ли уж гандон?

— Пароль на ноуте поменяю, — цедит сквозь зубы, — что, дрогнуло сердечко? Больная мать, аналогии со своей, и вот он уже милый парень. Не обманывайся, Диана.

— Я пытаюсь быть объективной, — отвечаю раздражённо, — а вот ты смотришь через призму тупой ревности, на которую даже права не имеешь!

— А ты вечером как себя чувствовала, а? — хмыкает в ответ. — Побелела, побледнела и сныкалась в сортире. Потом вообще за кустом пряталась. Я не слепой, Ди, даже не пытайся отрицать. К тому же, ты призналась.

— Во-первых, ого! — брякнула, округлив глаза. — Соболев, у тебя пара глаз на затылке?

— Да я кожей чувствую твоё присутствие… — отвечает тихо. — Давай ко второму…

— Во-вторых, раз уж ты в курсе, что я порылась в твоей почте, давай обсудим. Мать его жила в Турции, так?

— Ну…

— Но после Израиля вернулась в наш город.

— И?

— С чего бы? Что там такого случилось?

— Да может батя его мудак последний, — пожимает плечами Тимур, — она же в кресле, решил, что обуза ему не нужна.

— Это отвратительно и вполне может оказаться правдой, но есть и другие варианты. Ибрагим пару раз оговаривался, вполне может оказаться, что от происходящего он так же не в восторге. Ты сам говорил, им кто-то управляет.

— А ещё я говорил, что он мразь.

— Да на моих глазах мужик из тачки на скорости выпрыгнул, когда понял, к кому его везут! — заорала на него, развернувшись. — Наёмник, Тимур! Не какой-то там обычный работяга, мужик, который сам делал такое, о чём даже думать не хочется! Не из пугливых, по идее, не считаешь?!

— Я понял, — ответил тихо, — ты не могла бы больше никогда не вспоминать об этом?

— Знать не хочу ту часть тебя, — говорю резко, — это какой-то другой Соболев, не мой.

Улыбается, а я заливаюсь краской, сообразив, что выпалила на эмоциях. Мой… да если бы. Общественный он, как долбанное достояние современности.

— В общем, — говорю ровным голосом, — я бы не исключала вероятности, что он такая же жертва обстоятельств.

— Пока не понимаю, как проверить, — морщится Тимур. — Но если так — это сильно упростит задачу.

— Я хотела заявиться к его маме, пока его нет в городе…

— Она сто процентов расскажет ему и, если ты ошибаешься, станет ещё хуже.

— Да куда хуже-то? — усмехаюсь горько. — У пижона есть видео нас с Ибрагимом, со всей этой вознёй с выпавшим из тачки мужиком. Ты оформил меня на работу, официально, мы повязаны юридически, лично и ещё чёрте как. Хотя бы будем знать наверняка, в чьей он лодке.

— Хорошо, — отвечает неожиданно. — Но я поеду с тобой.

— Зайду одна. Больше шансов.

— Я сотворил монстра… — тянет сокрушенно, а я тихо хмыкаю, не в силах сдержать улыбку.

За разговорами не замечаю, как подъезжаем к дому. Заходим, крадучись, останавливаемся у двери в спальню, где спит Рома, Тимур мнётся, но всё же говорит:

— Хочу остаться спать с вами.

— Не стоит… — отвечаю дрогнувшим голосом и отвожу взгляд.

— Хоть один раз, Ди, прошу, — продолжает напирать, берёт за подбородок и поднимает мою голову, принуждая посмотреть ему в глаза. — Прошу. Хочу хоть раз проснуться и услышать его не через дверь. И я дико хочу спать, лягу и вырублюсь.

— Хорошо, — сдаюсь, признавшись себе, что сама хочу хоть раз проснуться рядом с ним и сыном. Все вместе, как семья. Разочек…

Раздеваемся, ложимся и он тут же обхватывает меня обеими руками, прижимая к себе. Замираю, задерживаю дыхание, а его, напротив, становится спокойным и размеренным. Как обещал. Лёг и вырубился.

19

Какое же удобное у него плечо… терпеть не могу спать в обнимку, жарко, неудобно, шея затекает, одну руку деть некуда, а тут… как будто пазл сложился.

— Не прокатило, — брякнул Тимур, приподняв голову и вновь опустив её на подушку.