Маленькая ложь

— Кстати, ты предохраняешься? — я едва не поперхнулась салатом и подняла свои глаза к лицу Олега. — Я разговаривал с твоим врачом. Примерно полгода беременность тебе противопоказана, потому что сердце полностью не восстановилось после операции. И когда ты планируешь пройти полное обследование?

Я отчетливо помнила, что в ту ночь предохранялся Олег. Думать о том, зачем он носил с собой презервативы я не хотела. Это причиняло боль и вызывало внутри неприятный дискомфорт. И наводило на определенные мысли.

— Нет, я не предохраняюсь. Зачем ты интересуешься?

— Потому что переживаю о твоем здоровье и не хочу, чтобы ты забеременела.

Дискомфорт в груди стал еще больше, а сердце неприятно кольнуло.

— Вот и отлично. Тебе не о чем беспокоиться Я не забеременею. Чтобы получился ребенок мужчине и женщине необходимо прикладывать для этого определенные усилия, а между нами больше ничего подобного не будет. Можешь попытаться в другом месте.

Я заметила, как хищно блеснули его глаза, а в следующую секунду он перевел разговор в другое русло.

Остаток ужина мы провели в беседе, которая и близко не касалась наших личных отношений и прошлого. Олег рассказывал какие посетил места за эти два года и где ему больше всего понравилось. Я даже поймала себя на том, что он не раздражал меня и не вызывал ненависть в этот момент, а со стороны мы вполне могли походить на обычную пару, которая пришла в ресторан поужинать и обсудить планы на выходные. Только между нами теперь была пропасть, огромный водоворот, который закручивал нас по спирали и тянул на дно. Обоих тянул, потому что в отличие от Олега я не хотела мириться с данным положением вещей и не простила его.

— Прокатимся? — предложил он в конце ужина, а я перевела взгляд в окно.

Дождь усилился, я любила такую погоду, но только когда сидела в теплом помещении, а на улицу выходить не было необходимости.

— Нет, не сегодня. Я обещала отпустить няню пораньше. И очень устала. Мечтаю уложить ребенка спать и лечь сама. И если ты не против, поеду домой с Романом, — кивнула в сторону машины, которую заметила под окнами заведения, в котором мы провели почти два часа.

Предвосхищая беспардонность Олега я отрезала для него любые пути к действию и предложениям заехать и пообщаться с ребенком.

— Я понял, — он улыбнулся, подозвал официанта, расплатился за наш ужин, и мы направились на выход. — С Романом, вы еще успеете накататься в мое отсутствие, а пока я сам отвезу тебя домой. Идем, Лера.

29

— Лера, ну что вы выдумали? Куда я поеду? — запричитала мама. — Вы вместе поезжайте, а мне уже не нужно ничего. А если мне плохо станет? Отдых вам испорчу? Зачем? Это он тебя надоумил? — посыпался на меня шквал ее вопросов и возмущений, как только Олег вышел из палаты.

— Все будет хорошо, — спокойно произнесла я.

Хорошо, конечно, уже ничего не будет, но я устала думать о том, что скоро мамы не станет. И на предложение Олега я согласилась, потому что Москву эти три дня заливало дождем, а я хотела к солнцу, в тепло и подальше от своих грустных мыслей. Одна бы я не отважилась никуда лететь, а всем вместе да еще с человеком, который будет помогать присматривать за мамой, почему нет?

— Ну, не знаю… Я вам там зачем, Лера? — не сдавалась мама, а я закатила глаза, и, встав на ноги, отошла к окну.

Устремила взгляд в серое небо: тучи нависали так низко, а дождь не прекращался который день, и лужи на асфальте стали безразмерными, похожими на небольшие озерца.

— Ирина Сергеевна, что вам стоит уступить? — раздался голос Олега за спиной, а я вздрогнула.

Вцепилась руками в подоконник и обернулась в сторону двери. Я даже не услышала, как она открылась и Олег вошел в палату. Он держал на руках Даню. Сынок капризничал, и они вышли развеяться в коридор на несколько минут, пока мы с мамой говорили о предстоящей поездке. Точнее я ее уговаривала, а она никак не хотела соглашаться.

Олег подошел к кровати, на которой лежала мама, а та смущенно улыбнулась и потянула руки к внуку. Я молча наблюдала за ними со стороны и решила больше не вмешиваться и не уговаривать маму, потому что ей необходимо было время, чтобы подумать. Она даст свое согласие, но чуть позднее, когда успокоится и поймет, что ничего ужасного с Олегом мы ей не предлагали.

После того совместного ужина в ресторане и времени проведенного вдвоем, мы с ним не виделись три дня. Затем Олег начал снова приезжать по вечерам, как и обычно. Мы общались с ним на общие темы и все они касались исключительно здоровья мамы или досуга Дани. И мне совсем не нравилось, что Олега становилось так много в моих мыслях, сердце и жизни, а он совершенно не давал никакого послабления и шел напролом, как танк.

Спустя час мы втроем вышли из палаты. Я с Даней отправилась в машину, ему уже пора было кушать и спать. Олег же направился к врачу мамы, чтобы обсудить с ним детали ближайшей поездки.

Когда мы забрались в салон автомобиля, мой телефон в сумочке зазвонил. Я быстро пристегнула Даню ремнем безопасности и взяла в руки телефон, на котором высвечивался номер Сергея. Наше общение практически сошло на нет, стало ровным, и я наверное, только сейчас начала осознавать какую бы совершила ошибку, если согласилась на брак с ним. Сергей был хорошим другом, товарищем, но не моим мужчиной. Мы были разными людьми, но поняла я это только сейчас.

— Да, — тихо ответила я, когда машина тронулась с места, и перевела взгляд на Даню, который спокойно сидел в детском кресле.

— Как у вас дела? Как мама? Я звонил тебе утром…

— Я не видела твой звонок, — ответила я правду, потому что сумка осталась в машине. — Все хорошо. Ну, как хорошо… — тут же поправила себя. — В общем, пока она нормально себя чувствует после терапии. На днях я собираюсь во Владимир. Хочу перевезти часть маминых вещей в квартиру, потому что планирую насовсем забрать ее из больницы.

— Да, возможно, так будет лучше. Как сама? — спросил он.

— Все нормально. Извини меня, Сергей. В тот раз я не должна была тебе говорить всех этих слов и винить кого-либо в ее решении скрыть от меня болезнь…

Повисло долгое молчание, я слышала, как Сергей тяжело дышал и точно знала, что в этот момент он хмурился. Всегда, когда он был недоволен или хотел сказать что-то резкое, он считал до десяти.

— Ты сейчас с ним из-за его денег, да? — вдруг задал он вопрос, чем вызвал у меня недоумение, но эти простые слова ранили меня в самое сердце, причиняя боль.