Маленькая принцесса (пятая скрижаль завета)

Я встречался с Источником Света и понимаю — Он и сам может о себе позаботиться. Он — Источник, Он по сути своей неисчерпаем. Но ему почему-то не безразличны мы.

Ему это почему-то важно... И знаете, когда я понял этот парадокс, все во мне переменилось. Ему — бессмертному — важно, а нам самим почему-то нет, мы безразличны к себе.

Мы все витаем в облаках, думаем о Душе Мира, Нирванах, Карме, Законе, Истине, Вселенной... Бог знает, о чем еще! Вот и вы сейчас об этом. А первое свое дело — своим собственным Светом — мы не заняты. А это наша личная ответственность. В каждой конкретной жизни все должно быть правильно, и тогда все будет правильно.

Вы, может быть, думаете, что я о спасении Вселенной пекусь? Так вы ошибаетесь. Я слишком земной человек. Вокруг меня не Души Мира и не Атманы (или что у вас там?), а живые люди. И я вижу, как они живут — что им плохо, больно, что они несчастны. Только это меня мучит. Я за них боюсь. И так получилось, что это моя ответственность.

Вы же мне предлагаете — забудь о людях, это мелочи и телячьи нежности, Душа Мира бессмертна! Вы мне говорите — примирись со Злом, пусть Оно придет и очистит Вселенную для будущего Света! Такова Карма! А если эти люди погибнут, потеряют надежду на счастье — это ничего, ерунда! А я вам отвечаю — не мелочи это и не ерунда!

И все, что я делаю, — не для Души Мира, а для человека. Для конкретного — вот для Анхеля, например. Для тех, с кем мы встретились за последний год. Для людей... Погибнет мир или нет, мне на это, честно говоря, наплевать. Слышите меня — наплевать! Мне другое важно. Будет конкретный человек счастлив или нет. Это — важно!

А все эти ваши рассуждения... Нет у меня на это ни времени, ни желания. Я надеюсь найти способ помочь конкретным людям — тем, что хотят и могут быть счастливыми. Только их этому не учили. Бояться научили, а быть счастливыми — нет. И тут не о «непротивлении злу» надо думать, а о помощи.

Знаете, вы мне напоминаете детей, которые еще на горшок толком ходить не научились, а сидят в своей песочнице с флигелями и рассуждают о том, как миром управлять и как двигатели на орбитальных станциях функционируют. Все, я закончил. И время вышло. Так что вы уж меня простите, нам с Анхелем надо идти...

Ты резко встал со своего места, сделал мне знак, что пора уходить, и направился к выходу. И тут я увидел, что тебя повело, словно ты не держишь равновесия. Ноги подкосились, ты попытался выстоять, но не смог. У тебя снова начиналось видение...

— Снова энергетическое воздействие? — спрашивает Данила. А я не знаю. Не знаю.

Может быть, это результат видений, а может, и воздействие. Как ответишь?

— Это был очень странный разговор, Данила, особенно в свете того, что произошло дальше.

— А что было дальше? — спрашивает Данила.

Я раздумываю и оглядываюсь по сторонам.

Мы с тобой стоим в холле метро. Справа и слева от нас, спереди и сзади люди в серых костюмах.

Чего они от нас хотят? Кто их послал?

Даже я пока не понимаю этого, хотя, в отличии от Данилы, хорошо помню все, что произошло дальше.

Ну что ж, коли так, значит у нас есть время.

Но может быть, его мало? Тогда надо спешить.

*******

Тебя положили на диван в одной из комнат левого флигеля.

— Я же вам говорила! — прошипела Кассандра. — Зачем он стал с ними спорить! Нужно было втереться в доверие к Совету и вы— красть Серафитуса...

— Зачем? — я смотрел на нее и не понимал, что происходит. — Втереться в доверие?.. Выкрасть Серафитуса?..

Вы что, так ничего и не поняли?! — взъелась на меня Кассандра.

— Что я «не понял»?!

— Они считают, что Карма мира не должна быть изменена, — заговорщицки шептала Кассандра. — Они хотят гибели мира! А вы с вашими Скрижалями пытаетесь его спасти! И поскольку Серафитус в их руках, теперь они просто отключат его от аппаратов. И все — Скрижаль пропала!

И тут только я понял, что мы допустили гигантскую, непоправимую ошибку! Действительно, теперь члены Совета просто убьют человека, в котором скрыта Скрижаль Завета. И на этом — все. Наша работа будет провалена. Это же так просто! Партия проиграна в три хода...

— Ну ладно, — вздохнула Кассандра. — Я должна подумать. Что-то же можно сделать... Но учтите, вы постоянно находитесь под наблюдением. Попытаетесь бежать — вас возьмут на месте! Будете действовать без моего ведома — это стопроцентная смерть.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

А я места себе не нахожу. Мне кажется, что еще мгновение, и я сойду с ума. Как я мог так глупо поступить? Почему я не уговорил тебя найти общий язык с Советом? Почему я не верил, что Серафитус — это человек со Скрижалью? Господи, я вел себя как полный дурак! Я в отчаянии.

*******

Ты был в забытьи несколько часов. Лежал на диване с открытыми глазами и повторял, как заведенный:

— Отпустите меня... Отпустите меня... Отпустите меня...

—Данила, — я теребил тебя за плечо, — что значит отпустить? Куда отпустить? Откуда? Кто тебя держит?!

Но все без толку. Ты не отвечаешь и только одно — «отпустите меня».

В себя ты пришел только к ночи. Кассандра заходила несколько раз, справлялась о твоем состоянии.

— Анхель, что будем делать? — ты повернул голову и посмотрел на меня.

— Я не знаю... Тебе нужно как-то войти в контакт с Серафитусом.

— В нем нет Скрижали, — говоришь ты, продолжая все так же безучастно лежать на диване.

— Господи, Данила! — я почти взмолился. — Не начинай это, пожалуйста. Ты то приходишь в себя, то словно испаряешься. А я тут сиди и понимай, что нам делать! Я совершенно запутался. И этот разговор с Советом... Только подумай — кто они, и что теперь будет! Что ты там устроил?.. Неужели нельзя было...

От безысходности, от тяжести, лежавшей у меня на душе, я был на грани нервного срыва.

— Анхель, мы в ловушке.

Ты уставился в потолок. Взгляд остекленевший, уставший, измученный. Положил руки на лицо и стал его растирать.

— Я понимаю, что мы в ловушке, — я даже разозлился на тебя. — Данила, нам нужна помощь!

— Анхель, когда человек в отчаянии, он думает только о том, кто ему поможет. И именно в этот момент очень важно понять: ты сам — тот человек, который может тебе помочь. Выход появится только в тот момент, когда ты перестаешь искать помощь на стороне. А до тех пор ты оглядываешься, вместо того чтобы присмотреться.