Маленькая слабость Дракона Андреевича

– Там Аронов… сильно не в духе. Думаю, тебе нужно вмешаться.

– Вмешаться?! – округляет она глаза.

Меня в секунду съедает любопытство. Мы с Крис, нахмурившись, переглядываемся.

– Ты со мной?

Драконище дышит огнём, и кого-то подпалило? И это даже не я?!

– Да! Конечно!

– В чём суть? – выспрашивает по дороге Крис у Анжелы.

– Два часа делаем один кадр! Он… Ты же знаешь, как он иногда… Катерина уже рыдает. А я извела на неё весь грим! – тараторит Анжела.

Мы заходим в съёмочный павильон.

Олег у окна, спиной к нам. Катя нервно листает в кресле журнал, губы обиженно дрожат.

Услышав перестук наших каблуков, он поворачивается. Раздраженно морщится.

Облизав нижнюю губу, медленно выдыхает, словно отыскивая внутреннее равновесие. Дракон в своей токсичной версии! Настолько горяч, что мне хочется дёрнуть полы его рубашки в разные стороны, чтобы остудить. Зрелище стало бы идеальным.

– Олег? – поднимает бровь Крис.

– Крис? – в тон ей.

– Что происходит?

– Профнепригодность происходит.

– Чья?

– Не могу определиться. Но кто-то из нас троих тут явно не пригоден.

Переводит взгляд на Катю и Анжелу по очереди.

– Олегу нужны «губы», – поясняет Анж, с опаской поглядывая на него.

– Разве это сложно? – сдержанно рычит он. – Сделать нормальный мейк на губы.

– Точнее... – смотрит она на Крис.

– Розовые. Без перламутра. Припухшие "жидкие" губы. С эффектом зацелованности.

– Я делала уже вариантов двадцать! – разводит руками Анж, оправдываясь перед Крис.

Кристина подходит к Кате и поднимает её лицо за подбородок, разглядывая не удовлетворяющую Олега часть тела.

– Аронов! Да они так опухли уже от кисточек, что прям и не знаю! – закатывает она глаза. – Чего тебе ещё надо?

Боги, это забавно. Аронов и не удовлетворяющие его губы. Перфекционист! Не могу сдержать улыбку. Олег стреляет в меня бронебойным взглядом.

– Мне надо, чтобы не от кисточек, Крис. А от поцелуев! Одна не может сделать нормальный мейк, вторая – расслабить губы. Да, Катя?

Катя, поджав губы, не возражает. Правильно! Ответишь - сожрёт.

– Аронов… – шепчет ему Крис, посмеиваясь. – Ты чего, девчонке губы не можешь расслабить? Засунь ей в рот палец, пусть кончит.

– Литинская… – вздыхает он, закрывая крышку объектива. – Засунь сама! Я не буду так снимать. Давай менять модель или стилиста.

– Отдай съёмку Полине.

– Она не сделает макро.

– А я настаивала на Кате, да?

– Да.

– Это я зря, признаю. Возьми Женьку. Расслабит она для тебя губы.

– Нет. Нужны большие губы, рельефнее. Макро.

– Можете быть свободны на сегодня! – бросает Крис девчонкам. – Женечка, через сколько тебе ехать?

– Через час.

– Пойдёмте ко мне, кофе попьём и успокоимся.

Крис разворачивается и идёт вперёд, покачивая бедрами. Мы с Олегом – следом за ней.

– Привет, кстати.

– Привет, Женя, – спокойно, как будто пять минут назад не рычал из-за некачественно «зацелованных» губ.

Мысль об этом снова заставляет улыбаться.

– Как у тебя дела? – не глядя на меня, интересуется он.

Дела?

– Это ты сейчас меня об успехах в универе спрашиваешь или о моих сексуальных экспериментах?

Его шаг немного сбивается.

Вкусно...

– Это не смешно, – холодно комментирует он. – Я… переживаю за тебя. Ты можешь попасть в опасную ситуацию. Не вздумай подтягивать в свои игры других мужчин, – придерживает дверь, пропуская меня вперёд в кабинет Крис.

– Олег, я не идиотка. Но это и слегка тебя не касается. У нас с тобой нет взаимных обязательств. В нашей игре я отчитываюсь только перед Кристиной.

Да, мне хочется осадить его немного. И напомнить ему, чья я девочка.

– Мы можем поговорить с тобой об этом?

– С каких пор ты говоришь шаблонами?

– Перестань цеплять меня, я сегодня не в настроении, – падает в кресло напротив меня.

– Стоп-слово – и каждый в свой угол, – ухмыляюсь я, ожидая его реакции, и она следует.

Злится… Как обычно, практически незаметно. Только глаза темнеют, и вздрагивают ноздри.

– Это тебя Литинская уже просветила?

– Представляешь, я умею читать! Понимаю, что навык слишком сложный для моих лет...

– Женя! – режет он, перебивая меня на полуслове. – Я настаиваю на разговоре.

– Настаивай… Пусть пока настоится этот разговор.

Крис, болтая по телефону с мамой, наливает нам маленькие кружечки кофе.

– Что же мне делать с тобой? – нетерпеливо стучит он пальцами по столу.

– А что бы ты хотел со мной сделать?

– Я не знаю.

– Я поделюсь с тобой своими фантазиями, если ты не готов вскрыть собственные.

– Говоря мне это, ты не чувствуешь привязанности, так?
– склоняет голову к плечу, внимательно разглядывая меня.

– Мне кажется, это противоречит внутренней свободе. Предлагаю заменить привязанность на восхищение. Это соединяет гораздо сильнее, нет?

– Социопатка, – констатирует он.

– Мой психолог тоже считал так.

– Ты наблюдалась у психолога?

– Конечно. У школьного. Каждый раз, когда я заходила, у него случался амок.

– Амок… – закатывает он глаза. – Охотно верю. У меня и самого случается каждый раз, когда ты заходишь. Над чем вы работали?

– Нарушение общественного спокойствия.

– Кто бы сомневался… – мягко смеётся он. – И как?

– Нормально. Спасая общественное спокойствие школы, он подделал мне документы для поступления в вуз...

– А были проблемы?

– Были. Но я бы не хотела об этом говорить.

– Психолог поставил тебе диагноз?

– Да. «Хаос и паника»… – вспоминаю я выражение, которым тот часто одаривал меня.

Олег улыбается. Сверкая своими белыми зубами. Открыто. И эти лучащиеся морщинки в уголках его глаз... Ах! Я готова восхищаться бесконечно, нахрена тебе моя привязанность, Зверь?