Маленькие дети
Шрифт:
— Молодчина, Зак!
— «Ревизоры», вперед!
— Вы лучшие!
Тодд поднялся на ноги далеко не так проворно, морщась от боли в правом колене, ободранном о безжалостный газон. Железный человек вынул изо рта капу и усмехнулся:
— Парнишка, — он по-приятельски потрепал Тодда по плечу, — ты со мной еще намучаешься.
Бегом вернувшись к своим товарищам, Тодд немедленно уловил печальную перемену в их настроении — чувство обреченности успело сменить бьющий через край азарт первых минут. Всего одного промаха защиты оказалось достаточно для того, чтобы развеять гипноз и напомнить «Стражам», что они — всего лишь кучка неудачников, явившихся сюда на неизбежную коллективную порку. Но Тодд еще не был готов сдаваться.
— Эй, проснитесь! — крикнул он и громко хлопнул в ладони. — Соберитесь, парни! Покажем им!
— Это я виноват, — подхватил Ларри. — Больше такого не случится!
— Да
— Уроем их, мать вашу! — прорычал Корренти.
У «Ревизоров» хватило нахальства и во втором дауне попытаться провести точно такой же прорыв по центру, и это им почти удалось, но только на этот раз Ларри не попался на обманный финт хавбэка. Он встал у него на пути, как бетонная стена, и их столкновение сопровождалось таким смачным хрустом костей, что Тодд, стоящий в десяти метрах от них, сочувственно поежился. На этот раз Железному человеку понадобилось гораздо больше времени, чтоб подняться на ноги, а когда он наконец выпрямился, на его лице было именно то выражение, которое Ларри описывал Тодду в машине, — выражение человека, который отправлялся на веселую прогулку, а вместо этого напоролся на кровавую уличную драку.
К изумлению Тодда — и уж тем более к изумлению «Ревизоров» и их подружек, — игра получилась жесткой, вязкой, практически равной и интересной до самого конца. Не без труда отыгравшись после отчаянного прорыва Барта Уильямса в зачетную зону, «Ревизоры» вели в счете всю вторую четверть. Потом «Стражи» сравняли очки, методично совершая рейд за рейдом на территорию противника. Уже в самом конце последней четверти «Ревизорам» удалось провести гол в ворота, и они получили шаткое преимущество в три очка, после чего право нападения, вероятно в последний раз в матче, перешло к «Стражам».
Рассуждая логически, нервничать должны были именно «Стражи»: они проигрывали, а до конца игры оставалось всего две минуты. Но, выйдя на линию первого дауна, Тодд, как и все присутствующие на поле, увидел, что напутаны и деморализованы именно «Ревизоры». Правый глаз Железного человека почернел и почти не открывался; у их квотербэка безбожно распухла верхняя губа, и он с трудом мог выкрикивать сигналы; у принимающего «Ревизоров», азиата с коротким ежиком на голове и потрясающей скоростью, был совершенно растерзанный вид и разорванная до самого пояса футболка. Всю вторую половину игры эти хозяева жизни огрызались друг на друга, вымещая злость и разочарование не на противнике, а на собственных товарищах. Еще более очевидным признаком неудачи было то, что их легкомысленная группа поддержки погрузилась в унылое молчание. «Стражи», напротив, впервые за сезон ощутили себя командой и теперь упивались чувством небывалого единения и взаимного восхищения. В этом матче они сумели превзойти себя и самые смелые свои ожидания, надежно заблокировали лучшее нападение Ночной лиги и распоряжались мячом с непривычной для них уверенностью и ловкостью, хотя, к сожалению, так и не смогли воплотить это преимущество в очки. Все успели внести свой вклад в успех: Девэйн поймал шесть пасов Тодда, включая один, закончившийся тачдауном; Олафсон на пару с Корренти провели пять сэков; Барт в результате прекрасного зрелищного перехвата спас команду от тачдауна; но Ларри превзошел всех. Он играл на всех позициях одновременно, нарушал все правила, перехватывал пасы, ставил заслоны и один раз даже остановил Железного человека, напав на него со спины во время критического третьего дауна. Если к концу матча счет останется прежним и «Стражи» так и не сумеют отыграть трех очков, они все равно отправятся в бар и будут праздновать отлично выполненную работу, а победившие «Ревизоры» напьются в мрачном молчании, понимая, что получили выволочку от команды, которую никто в лиге не принимал всерьез.
Терять «Стражам» было нечего, и в первом дауне они всеми силами бросились вперед. Сделав вид, что собирается откинуть мяч Барту, Тодд вместо этого с силой швырнул его в сторону левой боковой и перебросил хорошо открывшегося Девэйна всего на пару несчастных дюймов. После второго розыгрыша он удачно отдал пас, и «Стражи» продвинулись на пять ярдов. В третьем дауне Тодду пришлось отбросить мяч назад, чтобы он не достался «Ревизорам».
Итак, оставался последний даун и всего пятьдесят с небольшим секунд игрового времени. Тодд просигналил трем свои принимающим, и они выстроились вдоль правой боковой — каждый следующий на пять ярдов дальше предыдущего. Сделав обманное движение назад, он быстро взглянул направо, на Риччи Мерфи, своего ближайшего ресивера. Закрыт. Средний ресивер Барт — тоже. Тодд поднял мяч и нашел глазами Девэйна, свою последнюю надежду, в тот самый момент, когда тот поскользнулся
и упал.И сразу же он услышал громкий топот, свидетельствующий о том, что слева к нему приближается разъяренный лайнмэн защиты. Усилием воли заставив себя не оглядываться, Тодд еще секунду стоял неподвижно, вглядываясь в глубину поля, и только в последнее мгновение вдруг резко пригнулся к земле. Это был старый как мир трюк, и тем не менее лайнмэн попался на него, и его стокилограммовая туша, перелетев через голову Тодда, пропахала газон до самой боковой линии.
После этого на поле началась настоящая анархия. Вся защита устремилась к Тодду, а он осторожно отходил назад, надеясь, что за это время его ресиверы сумеют занять удачную позицию и открыться, но то, что он увидел, пока пятился к центру поля, заставило его изменить первоначальный план. Перед ним простирались ярды и ярды открытого зеленого пространства, гораздо больше, чем требовалось для первого дауна. Тодд покрепче ухватил мяч и побежал.
Он успел пробежать уже ярдов десять к тому моменту, как «Ревизоры» разгадали его намерение. Пятнадцать ярдов. Двадцать. Двадцать пять. Газон летел ему навстречу, Тодд отталкивался от него, и он удалялся, а потом опять стремительно приближался. Справа уже раздавался угрожающий топот погони. «Не оглядывайся! — твердил он, как заклинание. — Просто беги. Толчок одной ногой, потом другой. Широкие шаги. Вот еще пять ярдов осталось позади».
Когда он пересекал тридцатиярдовую линию, кто-то уже дышал ему в спину. Тодд ждал этого: он знал, что по крайней мере от двоих из «Ревизоров» ему не удастся убежать. Удивило его другое: мельком оглянувшись через плечо, он увидел Девэйна, стремительно приближающегося к нему поперек поля. Его короткие толстые ноги отталкивались от земли с карикатурной быстротой, как у героя мультфильма, а воздух вырывался из груди с хриплыми всхлипами. Следом за ним неслись, как Тодд и ожидал. Железный человек и азиат. Они бежали легко и грациозно, но лица их выражали мрачную решимость, и расстояние между ними и Тоддом стремительно сокращалось.
Он уже пересекал двадцатиярдовую линию, когда Девэйн вдруг резко развернулся и поставил азиату классический открытый блок. Краешком глаза Тодд видел, как они оба полетели на газон. Теперь соревнование на скорость шло только между ним и Железным человеком, и Тодд знал, что эту гонку ему не выиграть. Прикинув расстояние и угол движения, он решил, что неизбежно будет вытолкнут за границы поля где-нибудь в районе десятиярдовой линии.
Если только…
На пятнадцатиярдовой Тодд будто изо всех сил нажал на тормоз и сумел остановиться так неожиданно и резко, что Железный человек просто промчался мимо него с отчаянным воплем протеста, вылетел за границы поля и, споткнувшись, врезался лицом в синтетический газон. Теперь до самой конечной зоны перед Тоддом простиралось совершенно свободное пространство.
Он развернулся на пятках и, как триумфатор, вскинув мяч над головой, неторопливо пересек голевую линию. Этот жест всегда казался Тодду чересчур театральным и заносчивым, когда он видел его по телевизору в исполнении профессионалов, но, как сейчас выяснилось, был совершенно оправданным и даже необходимым, потому что позволял ему развернуться лицом к товарищам, которые с торжествующими криками уже бежали к нему навстречу. Тодд забросил мяч в небо, широко раскинул руки и ждал, глубоко дыша, словно старался впитать в себя всю эту ночь. Он жалел только о том, что Сара не видит его сейчас и никогда не узнает таким — не просто спортсменом-любителем, заработавшим решающие очки, но взрослым мужчиной в момент его величайшего триумфа и славы.
И в этот момент он увидел ее.
Тодд так и не понял, что заставило его посмотреть на пустые трибуны: интуиция, привычка, надежда или какой-то магнетизм, излучаемый ею, но Сара сидела там, в самом верхнем ряду, в тени комментаторской кабины. Она махала ему руками, и ее лицо сияло, а губы произносили неслышные слова, которые он понимал так ясно, как будто она стояла совсем рядом. Он и сам сказал бы ей эти слова, если бы через мгновение не был погребен под кучей ликующих потных тел.
— Куда, на хрен, подевался Тодд? — недоумевал Корренти. — Я бы его с удовольствием угостил.
Ларри пожал плечами:
— Он сказал, что придет.
— По-моему, он получил предложение поинтереснее, — усмехнулся Риччи Мерфи.
— Черт, ну и прорыв у него получился! — Барт Уильямс с восторгом покрутил головой. — Просто красавец! Шестьдесят пять ярдов на последней минуте так, как будто он один на поле. Такие прорывы надо по телевизору показывать.
— У него бы ни черта не вышло без помощи вот этого малыша, — напомнил Олафсон и любовно протер салфеткой и без того сверкающий череп Девэйна. — Видели, как он снес того засранца? Покатился по полю, как пустая бутылка.