Маленькие милости
Шрифт:
Она окидывает рукой столовую. Буфет размером с витрину мясного отдела, люстра на потолке – такая огромная, что тени от нее напоминают плющ, увивающий стены, за столом на паркетном полу спокойно разместятся двенадцать человек. И все же Донна повторяет:
– Почему я несчастлива?
– А я-то почем знаю? – Мэри Пэт с неловким смешком пожимает плечами.
Донна затягивается сигаретой:
– Ну да. Ты права, права, права…
– Уж не знаю, как там насчет «права». Просто мне нечего ответить.
– В постели у нас все хорошо, – говорит Донна. – Я сыта, одета. Брайан удовлетворяет любой мой каприз.
Мэри Пэт смотрит на старинные напольные часы в углу столовой. Восемь двадцать. С обещанного срока прошло уже
– Донна, я нигде не могу найти Джулз. Брайан обещал помочь с поисками. Поэтому мне нужно его увидеть.
– Точно не за тем, чтобы затащить его к себе в койку?
– Точно.
– Почему?
– Потому что в старших классах мы с ним перепихнулись. Было не очень.
Лицо Донны становится прозрачно-белым, будто вареная картофелина, а глаза увеличиваются до размера бейсбольных мячей.
– Ты спала с Брайаном?!
– Еще в школе.
– С моим Брайаном?!
– Тогда еще не твоим.
– Но мы же все тогда дружили.
– Угу.
Донна тушит сигарету, не сводя глаз с Мэри Пэт.
– Почему ты мне не сказала?
– Потому что ты по нему сохла.
– Не было такого.
– Было-было.
– Я гуляла с Майком Атардо.
– Гуляла, да. А сохла по Брайану.
– Я никому об этом не говорила. Даже тебе.
– Но я знала.
– Знала, что я по нему сохну, и все равно переспала с ним?
– Я была пьяная. Он тоже.
– Ясно…
– Вот так.
– А я где была?
– С Майком Атардо на Касл-Айленде [22] .
Донна взвизгивает.
– Что, в ту самую ночь, когда он сорвал мой бутон?
– Ага.
Донна снова взвизгивает, Мэри Пэт ей вторит. Приятно хоть на мгновение вспомнить, какими они были раньше, прежде чем вернуться к тому, какие они теперь.
22
Касл-Айленд (букв. «Замковый остров») – участок суши в Бостонской бухте. Ранее остров, ныне соединен с материком насыпью. С 1634 г. использовался для фортификационных сооружений. После Второй мировой войны расположенный на нем Форт-Индепенденс (Форт Независимости) стал музейной достопримечательностью.
Донна беззвучно усмехается, потом говорит:
– Блин, Мэри Пэт, какого хрена? Почему всё так?
– Как – так?
– Вот так. Мы ведь почти чужие люди. А были подругами!
– Ты уехала.
– Это да.
– Жила в Японии.
– Фу…
– В Германии.
– Еще хуже.
– На Гавайях, кажется.
Донна закуривает очередную сигарету.
– А вот это было неплохо.
– Жаль, что твой муж умер.
– Жаль, что твой тоже.
– Он не умер, а ушел к другой.
– Не-не, погоди. – Донна трясет головой. – Я про первого. Э-э-э… Дюки?
– А, тогда да. – Мэри Пэт кивает. – Но это уже давно было.
– Все равно, наверное, тяжко.
– Он меня часто бил.
– О как… А второй?
– Ни разу. Он был рыцарь.
– Ага, но все равно бросил тебя.
– Ну да…
– А почему?
Мэри Пэт так долго собирается с мыслями, что за это время Донна докуривает сигарету, а столовая погружается в сумрак.
– Он меня стыдился.
– Почему?
– Черт его знает.
– Из-за волос?
«У меня что, плохие волосы?» – думает Мэри Пэт.
– Из-за лица? Груди?.. Что там еще?
– Из-за моей ненависти, – говорит Мэри Пэт и закуривает.
– Не понимаю.
– Я тоже. – Мэри Пэт выдыхает длинную струю дыма. – Но именно так он сказал, когда уходил. «Я стыжусь твоей ненависти» – слово в слово.
Донна хмыкает:
– Снобизм какой-то.
– Не без того.
– Ну и хрен бы с ним. Как будто он всех и
вся любит… Святоша паршивый.– Именно.
– Радоваться надо, что он свалил.
– Ну…
– Нет, скажешь?
– А чего радоваться? Мне, блин, сорок два, и я одинока.
– Ничего, еще найдешь себе кого-нибудь.
– Мне тот нравился.
– Найдешь получше.
Мэри Пэт неуверенно поводит плечом.
– Я тебе говорю.
– Более подходящего – может быть, но точно не лучше.
Повисает недолгая тишина. Дом кажется чересчур большим и холодным – даже в разгар жары, – и Мэри Пэт не верится, чтобы здесь гнездилась радость. Переступая порог, она завидовала Донне, но теперь сомневалась, что будет чувствовать то же, уходя.
– А чего ты вообще к Брайану прицепилась? – произносит вдруг Донна. – Не с ним тебе нужно иметь дело.
– А с кем? С Марти, что ли?
– Да нет же. С парнем твоей Джулз.
– С Рамом я уже говорила дважды. Во второй раз устроила ему такую взбучку, что он теперь долго не захочет со мной общаться.
– Рам не парень Джулз.
– Что?!
– Ну ладно тебе, Мэри Пэт. Ты же знаешь.
– Ничего я не знаю.
– Твою мать… Блин, блин, блин. Вот дерьмо. Блин. – Донна бледнеет настолько, что ее розовые губы кажутся алыми.
Мэри Пэт смотрит на нее, как на кастрюлю, которая вот-вот начнет кипеть через край.
– Донна?.. С кем встречается Джулз?
Какое-то время тишину нарушает только стук больших часов. Тени в столовой сгущаются. Слышно, как по дорожке снаружи ветерок носит сухую листву.
– С Фрэнком.
– С каким еще Фрэнком?
– Сама как думаешь?
– Ты про, – Мэри Пэт даже не хочет произносить это имя вслух, – Фрэнка Туми?
– Про него, да…
– Фрэнки Гробовщика?!
Фрэнк Туми женат, у него четверо детей. Пожалуй, именно верность семье затмевала в глазах окружающих его многочисленные грехи. Ну, если не считать прекрасного баритона и киношной внешности, конечно. (Фрэнк и в самом деле похож на кинозвезду, почти вылитый Джеймс Гарнер [23] .) Да и обаяния у него хоть отбавляй, но адресовано оно исключительно детям с района. Он покупает им конфеты, мороженое, а совсем бедным дает несколько «баков» – мол, «на, помоги мамаше». Все мальчишки мечтают, когда вырастут, стать похожими на Фрэнки, не на Марти. А девчонки, видимо, мечтают найти себе такого, как Фрэнки, а не Марти. По улицам он ходит не просто с хозяйским видом, а так, будто сам лично все это построил. Он зовет всех по имени, и его задорный смех слышно за несколько кварталов. Именно такого Фрэнка Туми видят детишки.
23
Джеймс Скотт Гарнер (1928–2014) – американский киноактер, лауреат премий «Эмми» и «Золотой глобус».
А вот взрослые знают, что на счету Гробовщика больше трупов, чем у местного филиала «Ангелов ада» [24] . Когда он не убивает для ирландцев, его услугами пользуется итальянская мафия. Во время войны ирландских группировок в начале шестидесятых Фрэнки положил столько народа, что Эл Куган, увидев его возле своей парикмахерской, выбежал на проезжую часть, попал под машину и угодил в больницу с раздробленным бедром. А Фрэнки всего-навсего шел к нему подстричься.
24
«Ангелы ада» – один из крупнейших в мире мотоклубов, основанный в 1948 г. Имеет филиалы во многих странах мира. По мнению полиции, представляет собой «мотобанду»; их обвиняют в наркоторговле, рэкете, убийствах и т. д.