Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Маленькие радости Элоизы. Маленький трактат о дурном поведении
Шрифт:

Но что бы ни происходило, это не мешало Элоизе постоянно изучать перед зеркалом свои опухоли и пытаться их измерить. Впрочем, кажется, в последние дни они немножко успокоились и перестали так быстро увеличиваться в размерах.

Зато вдруг как пошли в рост месяц спустя! Нет, ждать было больше нельзя. Элоиза перехватила маму после первой чашки кофе, когда та была еще в халатике и, прямо скажем, не слишком хорошо соображала спросонья. Но так уж получилось.

— Мам, у меня, кажется, рак. В двух местах.

Мама тупо сделала еще глоток, потом встрепенулась:

— Что ты такое говоришь?

Элоиза приподняла ночную сорочку.

— Вот тут, на ребрах. Они так выросли,

эти опухоли, за последний месяц!

— Господи, и ты сказала мне только сейчас! — Элен раздела дочку и принялась вертеть ее, щупать опухоли. Она жутко побледнела и все время приговаривала: «Господипомилуй, Господипомилуй, Господипомилуй…» Вообще-то, мама не часто обращалась к Богу, но бабкин пример оказался заразительным.

Потом она бросилась к телефону и вызвала — «Приходите немедленно!» — семейного врача: «Скорее, скорее, я только что обнаружила у малышки подозрительные уплотнения! Целых два!»

Элоиза тихо бесилась: всегда одно и то же, я их заметила первая, а вовсе не она, так на тебе — онаобнаружила…

Прискакал доктор Камю. Он «лечил» Элоизу со дня рождения. Почему в кавычках? А потому, что лечить ее ему как раз и не приходилось, Элоиза с младенчества отличалась железным здоровьем. Но однажды ему все-таки пришлось во время тяжелого отита продырявить ей барабанные перепонки, и тогда он сказал, что боль, «поделенная на двоих», сильно сближает…

— Ну, крошка моя, показывай, что там у тебя еще случилось!

Мама с трагическим выражением лица стянула с Элоизы пижамную курточку. Да-да, она снова уложила дочь в постель, не дожидаясь врачебного предписания, правда, заставив для начала принять душ и переодеться в чистое. «Знаешь, если бы мне должны были отрезать ноги, она непременно заставила бы меня перед тем их помыть», — всегда говорила Элоиза своей подружке Эме. Измерили температуру, посмотрели язык, несколько раз посчитали пульс, короче, как она и предупреждала, предварительный осмотр показал, что все в порядке.

И тогда Камю, в свою очередь, стал щупать опухоли. Помял их как следует. Посмотрел на маму, посмотрел на Элоизу, спустил Элоизины штаны и — скорчил ТАКУЮ рожу… Странный он, этот доктор!

Маме и Элоизе потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в его кудахтанье. Но потом они поняли: он просто помирает со смеху.

— Элен, побойтесь Бога, — еле выговорил он, хохоча как ненормальный, — растет девочка, вот и все!

Мама схватилась за голову:

— Боже, какая же я идиотка! — А потом, себе в оправдание, добавила: — А не слишком рано это у нее, доктор?

Элоиза тут же нацепила самый тесный из своих свитерков, чтобы те, у кого грудей нет, увидели, какие они бывают. «Вот! Вот! У меня-то есть груди, — хвалилась она, — а у тебя что?» Заиметь сиськи раньше, чем у других они заведутся, это что-нибудь да значит! Все-таки возвышает над толпой…

Дедуля пробурчал:

— А не рано, нет?

— В точности, как у меня, — процедила сквозь зубы бабуля Камилла, — у меня тоже грудь стала расти в одиннадцать с половиной лет…

— Шутишь? — усмехнулся Дедуля. — Знаешь, что-то я не помню блаженных дней, когда у тебя были хоть какие округлости…

— Я, во всяком случае, — тут же отозвалась Камилла, — когда Полина стала взрослеть, ни секунды не думала, будто это рак: я-то ведь не такая безнадежная идиотка! Боже, что за наивность!

— Увы… — только и вздохнула в ответ мама. Крыть было нечем.

Дедуля слинял, он не любил воспоминаний о Полине.

Элоизе наплевать было на словесные битвы между матерью и Камиллой, они происходили изо дня в день, и тем более наплевать на Полину, как и на всех, про кого

рассказывают небылицы, а взглянуть на нечто, хм… Вот у нее, Элоизы, есть груди, и они видны кому угодно! Попробуй скажи, что нет!

Она то и дело заглядывала во все зеркала и во все витрины с чувством огромного удовлетворения. «Я теперь женщина, — думала она, — я теперь женщина, как мама, я теперь женщина, и они все от меня еще обалдеют!»

Стоп! Кто? Кто обалдеет? Не будь дурочкой, Элоиза, уймись… Да и кого ты хочешь поразить?

9

Голубой камешек

В этот день, когда Элоиза вернулась из школы, глаза ее сияли надеждой. Она проскользнула в свою комнату, закрыла за собой дверь и вытащила из ранца то, что, смошенничав, выиграла в школьном дворе на переменке.

Это был камешек, не очень-то большой, но зато… «Какая фактура!» — сказал бы учитель рисования. Быть похожим на гальку, когда ты всего-навсего щебенка, дело не простое… Природа тоже умеет мошенничать, подумала Элоиза. Сегодня с самого утра ей приходят в голову странные мысли. Мама не вышла бы на улицу не расфуфырившись, бабуля Камилла — без шляпки, Дедуля подстригает усы всякий раз, как идет играть в белот [9] к Адмиралу… А папа… он бреется, если надо идти на работу, а по воскресеньям — никогда! «Ага, — говорит тогда мама, — мы имеем право ходить грязными и колоться щетиной, когда никто нас не видит, кроме своих!» Следовательно, что? Следовательно, все на свете притворяются и мошенничают. Ну и… Ну и разве это оправдание, вздыхает Элоиза.

9

Карточная игра.

Она-то это сделала впервые. Смошенничала то есть. Другие девчонки — запросто, они, чаще всего за ее спиной, зарятся на некоторые ее вещички — типа, там, ластиков или заколок для волос — и не стесняются в средствах, чтобы раздобыть их потом. Ба! Такова уж жизнь! Элоиза, во всяком случае, не принимает «игры», пока эти вещички не становятся ей как бы и не очень нужны. «Я как дерево, — напевает про себя Элоиза, — и с меня каждый год осыпаются листья. Да, такова жизнь».

Когда ей стукнуло восемь, она убедилась, что мир полон феноменальных явлений, которые необратимы и с которыми ничего нельзя поделать. Например, листопад. К нему надо просто привыкнуть, как и к тому, что перестаешь безумно любить то, в чем прежде души не чаяла. Вот, скажем, папу начинаешь любить меньше, чем раньше. Что до Бабули, тут и говорить не о чем. С тех пор как Камилла заперла книжки под предлогом того, что Элоиза портит глаза, читая то, что ей не по возрасту… Ух, противная!

Стоит Элоизе «потерять» что-нибудь, мама начинает восхищаться ею: «Подумать только, как щедра эта малютка, даже слишком щедра, готова отдать последнее!» Когда это случилось в первый раз, Элоиза так на нее и уставилась во все глаза: неужто мама и вправду не понимает, что происходит на самом деле? Нет. Не понимает. Она сочиняет образ, такую прекрасную картинку: «Ты замечательная девочка, Элоиза! Ты такая добрая!» Ох, мама и реальная жизнь — совсем разные вещи…

Элоиза опять вздыхает: лучше вернуться к гальке. К ее камешку. Пытаться понять принципы действия родителей — сплошная морока. Но по существу, умничанье стариков — просто как барабанный бой, одни только расхожие идеи, «ах-ах!». В их присутствии Элоиза чувствует себя втиснутой во множество, вот как в математике, множество совершенно одинаковых десятилетних девочек. Тоска от такого однообразия, да и неправда это все.

Поделиться с друзьями: