Маленький адепт Великой тьмы

— Вон, вон, дядька Антип выступает, — радовался тому, что знает гораздо больше своих товарищей Семен, — у него бантик из красной ленточки на груди приколот. У меня тоже есть такой.

Семкин бантик Андрейку волновал мало. Где-то среди всего этого столпотворения стоит и его отец, Андрей поискал его глазами. Да где же тут найдешь? Люди толпятся, закрывая друг друга, перемещаются с места на место, в одном месте вообще драка началась, окружающие кинулись разнимать. Не отыскав отца, Андрей решил послушать, что с трибуны вещает седой оратор в форменном длиннополом зеленом одеянии с золочеными пуговицами. Насколько было известно Андрейке, такие на заводе имели право носить только самые опытные мастера.

Мастер Антип говорил сбивчиво, немного костноязыко, временами сбиваясь с начатой мысли, но общий настрой его речи был вполне понятен: нельзя позволить заводскому управляющему изменять расценки по своему выбору, нужно всем сплотиться, иначе чем дальше, тем всем будет только хуже.

Долго старый мастер не провыступал, буркнув:

— Я все сказал, — под жидкие хлопки и одобрительные выкрики полез с трибуны.

На его место вышел молодой парень, показавшийся Андрейке чем-то знакомым, и только после громкого шепота Сеньки:

— Это наш Сергей Николаевич, сейчас он всем покажет, — Андрей узнал их нового соседа по улице. И, кстати, у нового выступающего тоже на груди был приколот красный бант.

На первое восприятие, как оратор, Сергей Николаевич был действительно хорош. От его чеканного слога и четко обоснованных призывов к собравшимся, захотелось бежать и непременно сделать что-то важное. Андрейка даже ненадолго пожалел, что так и не присоединился к членам кружка, которым руководил этот умный и отзывчивый к чужому горю человек.

…Вот только почти перед каждой фразой Сергей Николаевич отчего-то то почесывал кончик носа, то мимолетным движением кончиков пальцев вытирал верхнюю губу. В точности, как в недавно прочитанной Андрейкой книжке про американского сыщика делал неосознанные жесты преступник, собирающийся сказать неправду. Собственно, по этим жестам Нат Пинкертон в книжке и вычислил скрывавшегося в толпе гостей преступника.

Хм, а что если?.. На первый взгляд, идея, пришедшая Андрею в голову была совершенно идиотской. Ну, замечательный человек, прекрасно выступает. Нельзя, руководствуясь приметами, вычитанными в развлекательной книжке, против вполне добропорядочных людей применять проклятия.

Занятый борьбой с противоречивыми мыслями, неведомыми путями оккупировавшими его голову, парень сам не заметил, как проскользнул между слушающими выступление их соседа людьми, выйдя практически в первый ряд.

Проклятие правды сотворилось у Андрейки словно само собой.

Оратор на трибуне все так же продолжал выступать. Андрейка даже ощутил угрызения совести, что под влиянием дурацких книжек усомнился в добропорядочности этого человека. Меж тем очередной призыв сплотить ряды и грудью встретить возможно уже выступившие на подавление стачки отряды полиции дошел до обоснования, зачем это непременно нужно сделать. Андрейка так сразу и не понял даже, при чем здесь цветы революции, которые непременно нужно поливать кровью восставших героев, отметил только, как напряглись слушающие это выступление собравшиеся.

А потом Сергей Николаевич и вовсе завернул о том, что стачка на этом заводе нужна хотя бы для того, чтобы на время отвлечь внимание полицейских из охраны их градоначальника, на которого как раз в эти минуты готовилось покушение. Дальнейшая же судьба рабочих его не волнует совершенно. Даже лучше будет, если их перестреляют как можно больше.

Первые слушатели, сообразившие, что дело с этим митингом не чисто, полезли на трибуну, пытаясь по-свойски пообщаться с замечательным провокатором, решившим подставить их жизни под молотки полиции. И тут бы, наверное, господину Сырову пришлось бы очень худо. На его счастье, как раз в этот момент на площадь перед заводом прибыла вызванная управляющим заводом полиция. В начавшейся сутолоке и суматохе пламенному революционеру каким-то образом удалось ускользнуть. Ну, все разбегались, в такой толчее это не мудрено оказалось проделать.

— Не могу поверить, что Сергей Николаевич все это сказал! — Причитал Сенька, когда они с друзьями, в числе многих других людей, возвращались по домам.

— Ну, ты же своими ушами все слышал, — признаться, у Андрейки по этому поводу начали просыпаться угрызения совести. На подлеца Сырова ему было как-то абсолютно наплевать, но вот Сеньке за общение с этим негодяем и выполнение его кое-каких поручений могло знатно нагореть. Получается, этим своим правдоискательством Андрей подставил друга! А тут еще и Герасик подлил масла в огонь:

— Да, Сеня, тебе теперь не позавидуешь. Хорошо, если просто все поркой от отца обойдется….

Дошли до своей улицы и сразу по домам разбежались. У всех матери дома волнуются, опять же свежими новостями о событиях на заводе просто таки подмывало поделиться.

А еще спустя час или два у них в квартале и вовсе разом случилось светопреставление. К дому Сырова прибыли полицейские. Сначала-то все по-тихому было: просто постучались в ворота. Ответа не получили, но имея на руках приказ об аресте хозяина дома, прибывшие попытались перелезть через забор, чтобы открыть эти самые ворота изнутри. И вот тут-то все и началось.

Оказывается, Сергей Николаевич не зря в первый день, по приезде, техномагом представлялся. Откуда ни возьмись, во дворе штурмуемого дома вдруг появились какие-то не очень большие, размером с кошку, механизмы, и тишину буднего дня огласили истошные крики тех двух бедолаг в полицейской форме, которых их начальник отрядил на открытие калитки. И почти тут же зазвучали первые выстрелы. Дальше вообще началась настоящая осада удерживаемой неприятелем крепости, с переброской подкреплений, выносом тел раненых и последующими штурмовыми действиями. Даже в процессе штурма, вроде как, одну бомбу взорвали….

Для Андрейки во всей этой катавасии самое обидное было то, что обо всем этом он уже потом, на следующий день, из рассказов Герасика узнал. А его самого мать не то, что со двора не выпустила, но чуть было в подпол, вместе с девчонками, не загнала. Ну, мало ли, стреляют же, от шальной пули в окно, схорониться в подполье — самое надежное дело.

В подполье все же Андрейка лезть категорически отказался. Сказал, что и за печкой ему вполне безопасно выйдет. К тому времени, как раз очень хмурый отец после митинга возвратился, разрешил сыну за печкой уроки учить.

М-да уж, обычно в день получки отца в семье случался маленький праздник. Не сразу же родитель вечером с работы с подарками приходил, но обычно в этот вечер все члены семьи, вплоть до Дашки включительно, начинали фантазировать, чего им больше всего хочется на полученные деньги в ближайшее время приобрести. В эту же получку все было тихо и мрачно. После того, как отгремели последние выстрелы, девчонки вылезли из подполья и, испуганно поблескивая глазенками, залезли на печку. Мать же подлезла к отцу под бочок, обняла его, да так и затихла надолго.