Маленький кусочек рая

– Да, это был он. В универе он изучал английский. А сам родом из Пуэрто-Рико. И вот когда ему надо было возвращаться на родину, я решила уехать с ним.

– Но почему? Зачем? Ведь до получения диплома тебе оставалось всего несколько месяцев!

– Трудно сказать, все было непросто, наложилось одно на другое… Потом как-нибудь расскажу поподробнее.

Выходит, пока еще не время, она не готова… но Софи не стала давить на сестру. Сейчас главное то, что она заговорила.

– Мануэль мне очень нравился… во всяком случае, так мне тогда казалось. Мы улетели в Пуэрто-Рико, и там он сказал, что у него есть роскошная яхта. И мы с ним решили пуститься на этой яхте в плавание, прямо на запад, туда, где заходит солнце… в общем, захотелось мир повидать.

Судя по тому, как опустились уголки ее губ, дальше дело пошло совсем не так, как им хотелось.

– Ну и много успели повидать?

– Не так уж много. Эта его роскошная яхта оказалась просто старой деревянной калошей длиной в тридцать футов, где все держалось буквально на соплях. Мы успели поплавать всего пару месяцев, за которые я чуть с ума не сошла… Представь, мы с ним сутками сидим, закупоренные в тесной каютке, при жуткой жаре, липкие от пота, даже искупаться нельзя было, потому что кругом кишели акулы. Да-а, роскошный получился у нас круиз! Нам как-то удалось добраться до Джорджтауна в Гвиане, и там наша яхта окончательно развалилась. А вместе с ней и мои отношения с Мануэлем.

– И что ты сделала потом?

– На последние сбережения купила билет до Флориды. К тому времени я осталась с абсолютно пустыми карманами, поэтому решила найти работу, устроиться и накопить денег на билет до Англии. Сначала оформилась нелегально, но потом поняла, что жить в Штатах в принципе мне нравится. Почти два года проработала в пиццерии, в самом центре Орландо, а затем удалось найти настоящую работу, где платили уже гораздо больше, и подала заявку на грин-карту [3] .

3

Грин-карта – удостоверение личности, или так называемая идентификационная карта, подтверждающая наличие у иностранца права на трудоустройство в США.

Она взяла бокал и отхлебнула вина.

– Когда умерла мама, это был первый мой год во Флориде, и я никак не могла выбраться оттуда. Жила плохо, перебивалась кое-как, еле-еле сводила концы с концами, и денег на билет, чтобы прилететь на похороны, у меня просто не было. А кроме того, если бы я и прилетела, то обратно вернуться в Штаты мне бы уже не разрешили. Я только сейчас собрала нужные бумаги и могу ездить, куда хочу, и возвращаться обратно.

Софи хотела что-то сказать, но тут им принесли антипасто [4] . Чего там только не было! Нарезанные огромные помидоры, сочные и мягкие кусочки моцареллы, листья базилика, и все было сбрызнуто оливковым маслом первого отжима. Потом крошечные кусочки филе анчоусов, холодный салат из морепродуктов с мясом молодого осьминога, мидиями и другими моллюсками. Деревянная доска, нагруженная ломтиками салями самых разных сортов – от маленьких и очень острых до довольно крупных – что-то вроде мортаделлы с фисташками и орехами. Тут же неожиданно прибыл и горячий, с пылу с жару, омлет, ярко-желтый цвет которого говорил о том, что он был приготовлен из яиц куриц, которые живут на свободе и питаются только тем, что им самим нравится, – вполне вероятно, тех самых куриц, кудахтанье которых они слышали, когда только что прибыли сюда.

4

Антипасто – традиционная итальянская закуска из мяса, овощей или морепродуктов.

Софи бросила взгляд на сестру.

– Слава богу, мы не позарились на «меню гастрономико», – сказала она.

Еда была просто превосходна; Софи наслаждалась ею и вместе с тем сосредоточенно размышляла. Теперь она знает, чем занималась сестра после того, как бросила университет, но все еще не понимает, зачем она пошла на столь необдуманный шаг всего за несколько месяцев до его окончания. Конечно, когда они снова сблизятся, когда исчезнет это напряжение и им станет спокойнее вместе, Рэйчел расскажет обо всем более подробно. Однако факт остается фактом: всего через несколько месяцев после того, как уехала Рэйчел, матери поставили смертельный диагноз, но та все равно не приехала хотя бы повидаться с ней. История о том, что она сидела без гроша в кармане, похожа на правду, но все равно такое принять нельзя. Софи считала, что сестра должна была хоть просить на улице, хоть взять в долг, да хотя бы украсть, но денег на билет достать, приехать и быть рядом с мамой. Тот же дядюшка Джордж, в конце концов, был бы счастлив помочь ей и наверняка выслал бы денег и отправил ее домой, но, по-видимому, строптивый нрав сестры, ее гордыня помешали ей обратиться к нему.

И вот все физическое и душевное бремя поддержки больной матери до самого последнего ее дня легло на плечи одной Софи, и она понимала, что простит за это сестру она еще очень не скоро, если простит вообще. За эти шесть лет на душе у нее накопилось много обид на Рэйчел, но пока ей удавалось сдерживаться и не высказывать ей все, что она о ней думает. Девяносто один день им придется жить под одной крышей, и злить свою обидчивую и гордую сестру не было никакого смысла. Так что Софи до поры до времени старалась не очень думать обо всем этом и сейчас сосредоточила все свое внимание на еде.

А еда была так вкусна, что действительно отвлекала от неприятных мыслей. Следующие блюда оказались не менее превосходны. Сначала им подали местный деликатес под названием «фарината». Раньше Софи это кушанье не попадалось, и она спросила, что это им принесли. Оказалось, что эти тоненькие блины желтого цвета готовят из нутовой муки и всегда подают горячими в виде разорванных кусков неправильной формы; они были такими вкусными, что пальчики оближешь. За этим последовала куча жаренных на углях креветок и салат из свежих овощей. Софи уже опасалась, что для поданной на десерт панакоты, у нее не хватит места, но ничего, справилась, уж очень она оказалась хороша – просто божественна. Словом, трапеза была первоклассная, а когда принесли счет, Софи была приятно удивлена тем, что стоил весь этот пир не намного больше, чем пицца с салатом во Франции, где накануне она останавливалась на ночь. Несмотря на денежные затруднения, она была уже готова заплатить за весь обед, но Рэйчел решительно заявила, что за свою половину она заплатит сама, и была поражена тем, что, в отличие от Штатов, тут не надо было выкладывать сверху огромную сумму за обслуживание.

Они с удовольствием попивали эспрессо и собирались уже возвращаться в замок, как вдруг услышали знакомый голос, подняли головы и увидели гарвардского Дэна; тот как раз выходил из ресторана вместе с очень красивой темноволосой женщиной. Он их сразу узнал и расплылся в широкой улыбке:

– Привет еще раз. Ну и как тут еда? Понравилась?

Софи постаралась скрыть свое замешательство и, возможно, даже некоторую досаду при виде его спутницы.

– Вкуснее я в жизни не пробовала, – ответила она. – Если все три месяца стану продолжать в том же духе, боюсь, придется меня вытаскивать из-за стола краном.

Дэн помахал им рукой и пожелал доброй ночи. И когда пара скрылась из виду, Софи услышала голос сестры:

– Вот мерзавец!

– И еще какой! – подхватила она.

Глава 4

Спала в эту ночь Софи удивительно крепко, но уснула далеко не сразу и после некоторых событий. В дальней части замка для сестер были приготовлены две расположенные рядом спальни; занималась этим, по-видимому, синьора Моранди. К удивлению Софи, при спальнях имелись ванные комнаты, обе, судя по всему, устроенные или, как минимум, реконструированные совсем недавно. Туда была подведена горячая вода, везде царили идеальная чистота и порядок; огромная двуспальная кровать была великолепна, роскошные полотенца и спальное белье – мягкими. Кроме того, под открытым окном было достаточно места, где она устроила лежанку для Дживса, и теперь можно было не опасаться случайно споткнуться о него в темноте. В целом все было как в отеле высшего разряда, где позволялось жить вместе со своими домашними питомцами.

Странности начались минут через двадцать после того, как она выключила свет. Она лежала в постели, в окно светила удивительно яркая луна, а Софи, перед тем как отойти ко сну, перебирала в голове дневные события и впечатления… как вдруг в коридоре за дверью послышались чьи-то шаркающие шаги. Дверь она на всякий случай плотно закрыла, мало ли, вдруг Дживсу взбредет в голову отправиться ночью прогуляться, но на ключ или защелку не заперла и сейчас лежала и жалела об этом. Она прислушалась и неожиданно прямо за своей дверью услышала зловещий скрип половиц. С широко открытыми глазами она села в постели, и в голове ее вихрями пронеслись самые разные мысли; она не на шутку испугалась. Как и Рэйчел, в привидения Софи не верила, но теперь, в этом жутковатом замке, ее скептицизм по этому поводу серьезно поколебался. Снова раздался скрип, и она бросила быстрый взгляд на Дживса, который давно уже мирно спал на своей ярко освещенной лунным светом лежанке. Его индифферентность по отношению к сверхъестественным явлениям слегка приободрила ее. Софи выбралась из постели и босиком, стараясь идти на цыпочках, подошла к двери. Несколько секунд собиралась с духом, потом тихонько повернула ручку и потянула дверь на себя, чтобы выглянуть в щелку.

Ничего, кроме теней, в коридоре не увидев, Софи облегченно вздохнула. Осмелев, она открыла дверь, вышла в коридор и нерешительно огляделась. И вдруг, к собственному ужасу, увидела, что прямо перед ней стоит некая фигура. Не веря собственным глазам, Софи невольно прижала пальцы к губам. Фигура в белом была ярко освещена лучом лунного света. Софи быстро шагнула назад, при этом стукнувшись ушибленным локтем о дверную коробку. Пискнув от боли, она сжалась, фигура повернулась к ней…

Перед ней в ночной рубашке стояла Рэйчел.