Маленький шаг в неизвестность
Шрифт:
– Почему?
– Если ты способен поглощать чужую энергию, то у тебя теоретически безграничный потенциал роста. Многие семьи захотят, чтобы ты служил им, а если сделаешь выбор и присягнешь на верность какой-нибудь из семей, то станешь мишенью с номером один на спине для их врагов.
– Семьи враждуют друг с другом? – не на шутку удивился я.
– Да. Это не афишируется, но между ними есть серьезные разногласия. До полномасштабных столкновений пока не доходит, но уже произошло много стычек и жертв хватает… Нет, – она по-своему истолковала мое выражение лица. – Я говорю не про убийства. Людей, которые мешают, калечат. Ты же не хочешь провести остаток дней в инвалидной коляске, не имея возможности пошевелить ни ногой, ни рукой?
– Не хочу!
– Поэтому молчи
Дома нас с тетей поджидали накрытый стол и мама в новой полупрозрачной блузке, сквозь которую просвечивали ее полные груди размером с дыньку. Звучала негромкая музыка, и, помолившись, мы атаковали тарелки с едой. Фрукты, сладости, напитки. Все было очень вкусно, а потом привезли купленное мной платье, и женщины устроили мне фирменный допрос. Их интересовало все: с кем ходил, почему выбрал такой цвет и фасон, откуда у меня такие вкусы и прочее, прочее, прочее. Вопросов было много, и я напрочь не понял их активности. Вот совершенно не понял, чего они так всполошились и развеселились. Только и слышно, то от одной: «а мальчик уже вырос», то от другой то же самое. Мне их не понять. И как-то само собой получилось, что дамы остались общаться за столом, а я пошел изучать новую группу, в которую на днях вступил. «Мы остановим прорывы!» В каждом слове плещется пафос и самоуверенность, но в отсутствии профессионализма их обвинить нельзя. Мои снимки уже были изучены и проанализированы. Вот что написал один из Защитников:
«Место соприкосновения другого измерения с нашим пространство, четкое и ясное. Судя по резким, изломанным линиям, это след изменчивых. Если они прорываются, то сквозь щель сначала лезут щупальца, расширяя трещину, затем они отваливаются и принимают формы, в которые затягивает землю, траву, камни, кусты, деревья, червей, насекомых. Все это прессуется, и получившиеся конструкты начинают двигаться в сторону, где ближе всего к ним находятся люди, словно в них встроен компас. Когда начинается бой, они могут менять форму, распадаться на несколько частей или объединяться в единое целое. Одним словом, одолеть их непросто. Примерно одиннадцать лет назад сам принимал участие в бою с ними. Был прорыв возле склада хранения токсичных отходов. Тогда изменчивые переработали их и строение повышенной прочности так, что и следа никакого не осталось. Когда же наш отряд уничтожил контрольные нити, то все содержимое конструктов обратилось в прах. Полубоги говорят, что они марионетки невидимого кукловода, но как его обнаружить, никто не знает. Лучшие умы заняты этой задачей, но пока успехов не видно».
В конце своего текста он выложил несколько размытых снимков конструктов с того боя и видео с карантина. Гладкая, блестящая поверхность на месте прорыва, но стоило положить на нее оторванную подошву, как та немедленно стала плавиться и спустя несколько секунд исчезла, словно ее и вовсе не было.
«Мы используем это место для уничтожения мусора. Уходит четыре тонны, чтобы насытить один квадратный метр. Только тогда эта пленка пропадает и под ней находится стекло, от полуметра до нескольких метров толщиной. Если песчаная почва, оно больше, если глина, меньше».
Под впечатлением я вышел с учетки, и всю ночь мне снились кошмары. Неубиваемая хрень гонялась за мной по всему городу, и ничто ее не брало. Ни гранаты, ни выстрелы дедовского маузера, ни орбитальный ядерный удар. Проснулся рано утром потный и, приложив руку к груди, почувствовал, как колотится сердце. Впечатлили монстры других измерений, ничего не скажешь.
Ванны в квартире у нас не было. Маленькая душевая кабина с регулятором напора воды. Выставил его на максимум и подставил тело жесткой струе,
которая словно наждачка прошлась по коже, смывая пот, грязь и ночной кошмар.Гибкая психика быстро восстановила душевное спокойствие, и, сделав глоток препарата, я начал выполнять упражнения. Тщательно и с полной самоотдачей, не зная, что мать вместе с сестрою, решив вчера вечером продолжить банкет, отправились в гостиницу, где остановилась Аджи, и сейчас в ее номере вовсю обсуждают мою будущую невесту.
– Вот, смотри! – увлеченно тыкала в фотографию Аджи. – Красавица, умница, идеально подходит Никосу. Скажи да, и я позвоню ей, чтобы сегодня же вылетала к нам.
– Как ты живешь-то с таким зрением, – насмешливо фыркала Этта, тем не менее с интересом изучая лицо кандидатки. – Показывай остальных. Зная тебя, их должно быть не меньше десяти. – И услышав в ответ: «Тридцать восемь», выпучила глаза. – Сколько? Откуда ты только их набрала? Признавайся! И показывай информацию по их родителям. Я хочу знать все подробности!
Глава 14
– Тарам-па-пам, – я чуть слышно бормотал детскую песенку под нос, неспешно идя по улице. – Кто ходит в гости по утрам… блин, нестыковочка.
Вечер уже на пороге, и я топаю в зал Джина. Чего-то припозднился сегодня. Это все домашние дела виноваты. Мама и тетя Аджи вернулись в обед как наэлектризованные и заспорили, кто из них лучше делает большерука. Так вроде зовут того монстра, которого они лепили из почищенных овощей, а кто их чистил? Правильно, я! Главное, работаю, а они сидят рядом и втирают, что, мол, когда-то жил-был гигантский овощ, который в один прекрасный день вылез из грядки и отправился путешествовать. У него были длинные руки, которыми он причинял добро всем подряд. И ведь говорю прямым текстом им, что мне не четыре годика, зачем вы это рассказываете? А они хором: «Так надо! Традиция!» Спелись, снюхались и теперь парочка – не разлей вода. Закончил чистить, чувствую, руки болят, а пальцы согнулись и не разгибаются. Думал, все на этом. Оказывается, нет. Надо пробовать и говорить, у кого лучше получилось, а у меня желудок не резиновый, в него столько не лезет, а мне снова говорят: «Надо». Что, мол, традиция такая, чтобы добра стало больше во мне. Ой, как чесался на языке ответ про другую субстанцию, но смолчал. В общем, утомили они меня по самые гланды, теперь просто иду не спеша и наслаждаюсь покоем.
– Привет, здоровяк, – увидел хмурого Мастика возле дверей. – Где друг? Почему один?
Тяжело вздохнув, тот нехотя ответил:
– В больнице. Сегодня пришли какие-то знакомые Джина, вначале все нормально было, а потом они схлестнулись, и Эхота задело. Врачи сказали, что угрозы здоровью нет, но полежать придется. Так что отпустят его только через пару дней.
– Это хорошо, два дня совсем немного, чего грустить?
– Зал хотят закрыть.
– Почему?! – выпучил я глаза.
– Посчитали, что Джин виноват в конфликте, начав нападение первым, к тому же он применил технику, запрещенную к применению, если нет угрозы прорыва и рядом находятся гражданские люди. Я не слишком силен в этих техниках, – нехотя признался здоровяк. – Понял только, что это атака по площади, которая неподготовленного человека нокаутирует, а имеющего иммунитет оглушает. Эхот, несмотря на его устойчивость и силу, не устоял на ногах и грохнулся головой о край рамы тренажера. Рассечение, сотрясение. Видок у него тот еще был, – задумчиво мотнул головой Мастик. – Теперь Джину за это грозит выселение из города, закрытие зала и понижение в правах.
– Он там? – показал глазами на вход.
– Да.
Тяжело вздохнув, я зашел внутрь. Тихо и одинокая мрачная фигура на ресепшене.
– Мастик мне все рассказал, – подошел к понурому Герою.
– У меня не было другого выбора, – чуть пожал плечами Джин. – Единственный шанс – ударить первым. Стычки Защитников между собой скоротечны, и чаще всего в них побеждает тот, кто ударил первым. Не сделай это я, лежал бы сейчас в больнице, а врачи пришивали бы мне отрубленные руки и ноги. Ладно. – Встряхнувшись, он помотал шеей и размял руки. – Пойдем, поработаю с тобой.