Мальвина на ужин

— Тан-ди попросила их привести её к их царю? — пролепетала я.

— Конечно, не с простыми же охотниками ей общаться. А у царя в этот день как раз был день рождения. Ну, или ещё что-то.

— А откуда у дикарей царь с золотой короной и драгоценными камнями? — воронка закручивалась.

— Он её нашёл, — Ярослав рассмеялся.

Я тоже.

Он наклонился ко мне и поцеловал. В принципе, невинно поцеловал, в щёку. Но не совсем невинно. Во-первых, почти рядом с губами, а, во-вторых, медленно так, нежно и соблазнительно. Я ещё и дыхание его почувствовала. И мне понравилось, блин. Если бы он меня схватил за грудь, я, наверное, бы так не отреагировала, а тут же бы приняла меры. Ну, там руку бы его отвела, и повод бы был возмутиться. Типа, что вы себе позволяете, Ярослав? А тут еле удержалась, чтобы не найти его губы. Не знаю, как справилась. Я только подумала, что наверняка у него таких богинь Тан-ди штук пять каждую неделю.

— Это ничего не значит, — сморозила я после поцелуя.

— Очень даже значит, — ответил Ярослав и опять привлёк меня к себе и сейчас уже совсем невинно поцеловал, играючи, как куколку или ребёнка, — тебя оденут сейчас богиней и приведут ко мне, а я на радостях устрою пир. Всё готово.

Ах, вон оно в чём дело… Но целоваться-то было не обязательно для такого случая. Я же не истукан деревянный.

— Ты — суперская, Вероника. У нас мало времени. Гости ждут. Я постараюсь всё сделать максимально просто и комфортно. Мы потом познакомимся поближе, — он достал телефон из складок своего царского наряда и послал сообщение.

5.

Через минуты две в дверь постучали. Вошли две тётки.

— Ярослав Игнатьевич, у нас всего пятнадцать минут, — сказала одна из них, подстриженная под мальчика.

— Уверен, что вы успеете. Вероника, они тебя приведут, — обратился он ко мне.

Поднялся и помахал мне ручкой перед тем, как выйти. Никак не могла понять, он высокий или среднего роста. Вроде, высокий в этом балахоне.

Я была, как во сне, когда из одного сна переходишь в другой и ничего не понимаешь.

— Сейчас мы тебя оденем, накрасим и отведём в одно место, откуда тебя посадят на носилки и принесут в зал. Там тебя будет ждать Ярослав Игнатьевич, — сказала короткостриженная. Голос у неё был низкий, с хрипотцой. Вторая пока молчала , как рыба.

— А дальше что? — пискнула я.

— Он будет задавать всякие вопросы, а ты будешь отвечать. Гости тоже будут задавать, и ты будешь отвечать. Потом они решат, что с тобой делать. Старайся отвечать необычно и непредсказуемо.

— Импровизируй, — прорезалась вторая тётка. У неё в ушах висели чёрные серьги в виде кинжалов с красными камушками — каплями.

— До какой степени?

— Да ко какой хочешь, — ответила любительница дешёвой готики.

Живот крутило от голода. Хоть корочку.

— Я не ужинала. Может, в ресторане мне дадут что-нибудь поесть? — робко спросила я.

— Потом наешься хоть до отвалу. Потерпи, — ответила всё та же, потом подошла к кулеру, который я не заметила, и протянула стакан воды. Я выпила.

Тётки нарядили меня в голубой, точнее, лазурный балахон с золотой отделкой, повесили ожерелье из искусственного жемчуга и бирюзы, а на голову водрузили ободок с движущимися, как антенны, разноцветными стеклянными шариками. В балахоне даже карманы имелись по бокам. В целом, получилось неожиданно красиво. Ещё и глаза подвели грамотно.

— А на ноги что? — спросила я, — мне, что, босиком идти?

— Вот кожаные сандалии. У тебя какой размер?

Я вытянула босую ногу.

— Подойдут.

Сандалии были классные и новые. Фирму производителя я не разглядела.

— Готово.

— А браслеты? — спохватилась короткостриженная, — чуть не забыли.

Я надела два золотых браслета, по одному на каждую руку.

— Веди себя уверенно. Ты играешь богиню, а она ничего не боится, она повелевает.

Внутри всё клокотало. И ведь какая дура, нет бы о своих правах заявить или хотя бы понять, что мне за это представление полагается, так думала о том, как бы никого не подвести и ещё и Ярославу понравиться. Его поцелуй на лице так и горел.

В какой-то маленькой комнате меня встретили всё те же знакомые мужики-папуасы, причём, один уставился на меня, как на нечто и в самом деле божественное, и улыбнулся даже, второй, тот, что приказы раздавал, молчал и никакой мимикой не отличался, взглянул только. В руках у них были опахала. Зачем они были нужны, понятное дело, ни за чем, просто для красоты и статуса.

— Садитесь на носилки.

Носилки представляли собой, на мой взгляд, покрашенные золотой краской обычные строительные носилки, на которые сверху была брошена шкура зебры, то есть тряпка с таким принтом, и лежала шёлковая голубая подушка.

— А как садиться? — откуда ж мне было знать.

— Лучше по-турецки.

Они подняли меня и понесли.

За тяжёлыми чёрными бархатными занавесками всё и было. Меня вынесли под всё тот же музыкально-барабанный фон и поставили на возвышенную площадку. Картинки на стенах пещеры сменились с леса на царский дворец, так как с одной стороны я увидела что-то, напоминающее трон. Но дворец такой скромный, может просто зал в старом замке или что-то на подобие.

— О, могущественная Тан-ди! Чем мне отблагодарить твоё появление в моём скромном владении? Мы ждали тебя много вёсен и зим, и каждый из нас молился на тебя, мечтая о твоём благосклонном отношении, — радостно встретил меня царь-Ярослав.

Тут один из папуасов подставил мне руку, чтобы я встала с его помощью. Я встала. По залу пронёсся шепоток. В голове я крутила все прочитанные книжки о мифах Древней Греции, Древнего Египта, Богах Древнего Рима и старославянские веды в интерпретациях разных фантастов. Всё смешалось в оливье, и я никак не могла решиться, что же сказать. В девятом и десятом классах я участвовала в художественной самодеятельности, но богинь не играла, так как мы ставили с нашей престарелой классной, хорошей очень, но совсем советской и со своими ценностями, так мы ставили Островского «Грозу» и Мольера «Мещанина во дворянстве». Мне даже пришла в голову реплика Журдена, которого играл Сашка Горохов, троечник и приколист по-крупному: «Прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза сулят мне смерть от любви».

— Я пришла навести порядок, — заявила богиня, то есть я.

— Мы слушаем тебя, о премудрая! — тут же ответил царь.

— Вы приносите жертвоприношения моим врагам, — мне хотелось назвать царя по имени, но тут у меня произошло небольшое затруднение, так как Ярослав не сказал мне, как к нему обращаться, — каждое съеденное яйцо мамонта олицетворяет преклонение перед ними.

— Хочу яйцо мамонта! — крикнул один из гостей.

— В нём сила! — крикнул второй. Гости начали стучать своими плошками и топать ногами.

— О, прекрасноокая! О каких врагах ты говоришь? –царь предпринял попытку утихомирить диалогом разбушевавшихся гостей.

— Я говорю о своей сводной сестре Ку-Ри, богине сладострастия и интернета!

— Чем тебя задобрить, штучка? — крикнул всё тот же любитель яиц мамонта.

— А у меня есть брат Ли-Жи, тоже бог, — крикнул новенький.

— Я предсказала ему дисфракцию, — сказала я повелительно.

— Это что такое? — новенький не понял. Я, кстати, тоже.

— Божественная, предскажи и нам! — кто это был, я уже не успевала отслеживать. Вообще-то становилось шумно, все ржали и пили ещё что-то из своих плошек, понятное дело, не цветочный нектар.