Мальвина

Знаете, мне хочется задрать нос. Вот такое дурацкое желание гордиться Владом так, чтобы весь мир видел, как я сверкаю, довольная.

— Ну и что нам с ним делать? — спрашиваю свое отражение в зеркале, когда мы с Владом заходи в крохотный домишко.

Пытаюсь снять странного зверя с шеи Влада, но мелкая зверюга только делает вид, что спит. Стоит мне поднять пальцы в его направлении, как начинает громко агрессивно шипеть и скрести Влада за плечо. Видели когда-нибудь злого опоссума? Это не то, чтобы самое милое зрелище на свете — и имя Асмодей как нельзя лучше отражает его характер.

— Не трогай Дея, — предупреждает Влад.

— Дея? — переспрашиваю я.

— Не хочу поминать имя нечистого всуе, — говорит муж с совершенно серьезным лицом и все-таки сгружает Асмодея в коробку, которую я достаю из-под стола.

Она достаточно просторная, чтобы новый член семьи чувствовал себя в ней комфортно. Я даже приношу одно из одеял наших лисов, чтобы шипящий звереныш не чувствовал себя совсем одиноко, а Влад тем временем прорезает дырки для воздуха. Мы на всякий случай плотнее прикрывает крышку, потому что наш питомец немного протрезвел и явно страдает похмельным синдромом, поэтому очень не в духе.

— Я же говорил, что опоссум — это заразное, — посмеивается Влад, и я только закатываю глаза.

Мы оба знаем, что он как минимум не испытывает никакого дискомфорта от того, что наша семья пополнилась еще одним экзотическим зверьком.

— Пойдем искать жабу, Властелин.

Я в спину выталкиваю мужа за порог, а он со свойственной ему одному иронией спрашивает:

— Это еще одна твоя сестра? Учти, Мальвина, даже ради благого дела я не стану целовать ничего, кроме тебя.

[1] В природе опоссумы используют хвост в качестве вспомогательной конечности. Так что хвост у них крепкий и хваткий, и то, что Влад взял опоссума за хвост, не доставило зверю неприятностей:)

Глава тридцать первая: Маша

На улице как раз темнеет, и в это время года и в такую замечательную погоду звезды висят так низко, что все дорогу до речки мы с Владом тычем пальцами в пульсирующие серебряные и золотые осколки и «заселяем» их разными инопланетянами. Выдумываем новые расы и их уклад жизни. Нам не нужно вести заумные беседы и корчить из себя больших и взрослых, потому что за эти пару дней мы уже и так знаем почти все друг о друге. И когда у меня мелькает шальная мысль, что, возможно, я веду себя недостаточно романтично, я вспоминаю, что у Влада в телефоне есть мой чудо-танец вприсядку — а ничего позорнее этого просто быть не может.

Я веду Влада в обход, через поле, туда, где на реку открывается чудесный вид. Он не выглядит человеком, который так уж часто бывает на природе, поэтому мне хочется затянуть его в свой мир, показать ту реальность, в которой я выросла. Хочу, чтобы жирная грань социального статуса, которая все равно нас разделяет, стала хоть чуточку тоньше.

И моя задумка работает: когда река лежит перед нами, как на ладони, Влад негромко посвистывает и тянется, чтобы сграбастать меня в охапку. Пару минут мы просто молча смотрим на то, как сырный рожок полумесяца плывет по водной глади, а потом Влад шепотом куда-то вне в хвостик на затылке говорит:

— У тебя хорошая семья, Мальвина. Вы такие безбашенные.

Скажи это кто-нибудь другой, я бы точно врезала между глаз. На худой конец оттоптала бы ногу, но интонация Влада такая искренняя, что я невольно хихикаю, вспоминая их первую встречу. Не растерялся тогда — не тушуется и теперь.

— Между прочим, Ксю обидится, если ты не придешь в ученики, — напоминаю я, хоть, конечно, отчасти это моя выдумка. Не до такой уж степени моя трушная готка-сестра злопамятная.

— Кто не придет? Я не приду? — искренне удивляется Влад. — Я приду. Мне в бизнесе очень пригодится умение наводить порчу, нестояк и диарею.

И я вдруг соображаю, что мы говорим о будущем. Не том, которое случится завтра или через неделю, а о нашем общем будущем. Ну, знаете, том, где мы будем два раза в месяц навещать моих родителей вместе со всем нашим зоопарком. Вот что хотите со мной делайте, а есть у меня подозрение, что опоссум Асмодей — далеко не последняя наша зверушка, и точно не самая экзотическая.

И Влад, словно читая мои мысли, говорит:

— Никаких пауков, сколопендр и прочей ползучей гадости. И лягушек…

Громкое отдаленно похожее на «ква» раздается оттуда, где речка чуть-чуть загибается за овраг. Влад делает затяжной трагический вдох, потом отодвигается, держа меня за плечи вытянутыми руками, и флегматично говорит:

— Что бы ни случилось, ты всегда будешь в моем сердце.

— Да что с тобой случится, — отмахиваюсь я, но что-то в выражении лица мужа заставляет переосмыслить его фразу. — Нет, — машу руками я, — нет, нет и еще раз точно нет!

— Да, Маша, да. Вы же девочки, разберетесь как-нибудь между собой. — И заговорщицким шепотом: — Ты главное не говори, что она попадет…

Думаете, я его дослушиваю? А вот и нет.

Еще раз благодарю судьбу за то, что росла среди старших мальчишек и знаю, как за себя постоять. Но в принципе Влад все равно не ожидает подвоха, поэтому ныряю ему под руку и за руку тяну к воде. Влад пятится задом наперед, пытается сохранить равновесие, но я все равно быстрее, да и склон тут крутой.

Влад в последний раз взмахивает руками и плашмя, спиной, падает мелкую в воду.

Я скрещиваю руки и терпеливо жду, пока Влад перестанет барахтаться и встанет на ноги, мысленно готовясь к тому, что эту выходку он точно не спустит мне с рук.

Но как бы это помягче сказать…

В общем, он-то встает и даже зло ухмыляется, смахивая воду с волос.

Но мне совсем не хочется продолжать в том же духе. И поверьте, жаба — последнее, о чем я буду думать в эту минуту. Потому что Влад запросто стягивает мокрую футболку и кулем швыряет ее в меня, я так остолбенела, что даже не пытаюсь увернуться.

— Машка, водичка теплая, — поет моя сирена в джинсах от Леви Страуса.

И бьет ладонью по воде, подымая фонтан брызг. А я просто прилипаю взглядом к его мокрому телу, по тому, как вода стекает по рельефу, прячется за пояс низко сидящих на бедрах джинсов. И мокрая ткань так соблазнительно облегает его бедра, что мы с моей ненормальной лисой хором договариваемся укусить его за пятую точку сразу же, как появится возможность. А кто вообще сказал, что фанатеть от задницы — мужская фишка?

И я с разбега несусь к нему: прямо по воде, окутывая нас в столпы брызг. Обхватываю за шею, и Влад тут же тянет меня вверх, закладывая мои ноги себе на талию. И смеется, носом смахивая с моего носа капельки воды.

— Машка, я тут подумал…

Я закрываю глаза, поддаюсь трепыханию в животе.

И слышу, как этот спокойный удав заявляет:

— Давай я тебя поцелую, моя царевна-лягушка, подарю Смертушке, а ты потом прискачешь домой?

— Умеешь ты испортить все романтическое настроение, муж, — ворчу я в то время, как руки Влада блуждают у меня на бедрах и как бы невзначай сползают ниже, обхватывают ягодицы, чтобы прижать еще сильнее.