Малыш по договору. Подари мне счастье

Перевожу взгляд на руку мужчины, которая всё ещё довольно больно сжимает моё запястье с иглой, потом снова на его глаза, застывшие на моём животе.

— Олег Викторович, отпустите, пожалуйста, мою руку… — шепчу настолько тихо, что едва сама слышу свой голос.

— Ты чё такая дёрганная? Боишься меня что ли?

— Олег Викторович, пожалуйста…

— Руку от неё убери!

Вздрагиваю от неожиданно резкого голоса и обернувшись, смотрю на Игоря, стоящего возле двери. Сказать, что у меня только что от сердца отлегло — это ничего не сказать! Я от облегчения разрыдаться готова! Даже не смотря на то, что Игорь, судя по выражению лица, очень зол.

Правда смотрит он не на меня, а на пациента. А тот на Воскресенского. Только в отличает от Игоря, мужчина как-то странно улыбается.

— Ну привет, Игорь, — произносит, лениво растягивая слова. — Давно не виделись. Сколько лет, сколько зим?

— Ты прекрасно знаешь сколько. Два года, Олег.

Глава 37.1

Глава 37.1

— Два года, да… — задумчиво тянет Самарин. И снова усмехается, как будто своим собственным мыслям. — Надо же, ты помнишь. Не ожидал, что ты всё ещё считаешь.

Понятия не имею о чём он говорит, но явно о чём-то неприятном, судя по выражению лица Игоря. Удивительно, что Воскресенский на это ничего не отвечает, хотя явно слова пациента его задели.

— Руку убери, Олег, — кивает на моё запястье, которое тот всё ещё сжимает.

— Не могу. Она медсестра, а обязанности свои ещё не выполнила. Что-то я не наблюдаю в своей вене иглы с живительной влагой. Непорядок.

— Тебе капельницу поставит другая медсестра.

— А почему не эта?

— Потому что эта не может! — Игорь рявкает так, что я непроизвольно вздрагиваю. А вот Самарина, кажется, такая реакция забавляет. Потому что в ответ он начинает смеяться.

Чувствую себя полной идиоткой. Вообще не понимаю, что происходит… Бред, какой-то…

Хотя, он наверняка всё ещё под воздействием наркотиков. Неадекватные реакции у пациента с наркозависимостью в принципе закономерны. Только я почему-то уверена, что смеётся он не от действия психотропных веществ… Но даже не это выбивает меня из равновесия, а факт того, что Игорь и этот мужчина знакомы. Хорошо знакомы, судя по характеру их беседы…

— Ах да, девушка же у нас беременна, точно. Она уже успела меня просветить, — ловлю на себе быстрый взгляд Воскресенского. Он ничего не говорит, но мне почему-то моментально становится стыдно. Как будто я ляпнула что-то лишнее. — А ребёнок, как я понимаю, твой, да? Судя по тому, как ты бросился грудью на амбразуру. Новая замена Оле? Ну правильно, баба с возу, кобыле легче, тем более что…

— Зачем ты приехал, Олег?

— Как зачем? Лечиться, зачем же ещё, — кивает на капельницу. — Сам знаешь, как херово бывает, когда перебарщиваешь.

— Не знаю. Я никогда не был наркоманом.

— Зато ты был запойным алкашом. А это та же зависимость. Сейчас я так понимаю, больше не бухаешь? Новая жизнь, да Игорь? — переводит на меня взгляд и подмигивает.

— Убери от неё руку, Олег.

— Хорошо, когда есть возможность начать жизнь заново, правда? Вот у Оли такой возможности нет. Собственно, как и самой Оли тоже нет больше… Слушай, а ты никогда не задавался вопросом, во что превратилось её тело спустя два года? Удивительно, да? Ещё позапрошлой зимой она была жива. Строила какие-то планы на будущее… На ваше, кстати, будущее. Мечтала о чём-то. А сейчас всё. Ни Оли нет, ни мечтам её не суждено осуществиться… Зато у тебя, как я погляжу, всё отлично, — говорит, смотря в одну точку. Так, словно вообще уже выпал из этой реальности. Но, на удивление, в этот же момент Самарин вдруг отпускает моё запястье.

Тут же прижимаю руку к груди, словно боюсь, что он передумает и снова за меня схватится.

— В коридоре меня подожди, — перевожу взгляд на Воскресенского, когда понимаю, что он обращается ко мне.

— Эм, Игорь, мне надо позвать другую…

— Ты слышала, что я сказал? Выйди и жди меня в коридоре!

Быстро вылетаю из палаты и, захлопнув за собой дверь, прижимаюсь спиной к стене. Закрываю глаза и медленно выдыхаю. Пытаюсь успокоиться, но сердце скачет, как ошалевшее. Чудовищная тахикардия бешеной пульсацией отдаётся во всём теле, а виски сжимает так, что перед глазами темнеет.

Тяжело дыша прижимаю к груди и потираю ноющее запястье. Только сейчас начинаю ощущать боль. Видимо этот Самарин сжимал его слишком сильно. Даже следы остались. Странно, там в палате я этого не замечала, наверно, потому что было слишком страшно…

Чувствую, как к горлу снова подкатывает приступ тошноты и желудок сжимает болезненным спазмом. Пытаюсь абстрагироваться от этого ощущения. Собраться. В том числе и собрать мысли, но это даётся мне сложнее всего, потому что они разлетаются, как стая перепуганных ворон с дерева.

В голове тысяча вопросов. Откуда Игорь знает этого мужчину?! Что между ними произошло? Пытаюсь в голове воссоздать их диалог, но как только начинаю собирать всё воедино, дверь в палату резко распахивается и в коридор выходит Воскресенский.

Не знаю о чём они с Самариным разговаривали наедине, но Игорь явно не в восторге от этой встречи, хоть и пытается держать себя в руках. Но ходящие по челюсти желваки выдают его с головой.

— Пойдём, — берёт меня за ту руку и, раньше, чем я успеваю ответить, тянет за собой.

— Что? Куда?

— Домой.

— В смысле, домой? Тебе минимум неделю ещё в больнице лежать.

— Я выписался.

— Когда?

— Только что.

— Х-хорошо… — киваю растерянно. — В смысле, плохо, но… в общем, я всё равно не могу уйти. У меня сегодня ещё одна смена.

— У тебя смена была вчера, — рявкает Игорь, неожиданно остановившись. — Ты вообще не можешь двое суток подряд дежурить! В твоём положении, тебе не должны ставить двойные смены! И в палату к наркоману тебя не должны были отправлять! Какая идиотка тебя туда послала?!