Малыш

Светлана, наверное, почувствовала его опасения, тихонько двинулась на плечо Малыша, - здесь площадка была немного шире. Но она не задержалась на плече, лишь отпустила руку Егорова и стала продвигаться дальше - на тыльную сторону. Егоров попробовал верезки, они держались крепко, привязанные к скобам. Это его успокоило.

Светлана тем временем ушла от него вперед.

– А здесь!..
– воскликнула она.
– Григорий Артемьевич, здесь тоже рубин!

На противоположной от воронки стороне был тоже рубин. Вернее, - тот же рубин, пропущенный через всю скалу. Другой конец его был срезан в виде торца.

– Лазер!
– сказал Егоров,

– Лазер, - согласилась Светлана.

– Тыльная сторона поглощает солнечный свет, - рассуждал Егоров. Теперь он и Светлана стояли на более широкой площадке, уходившей от затылка Малышь метра на полтора. Снизу рубин невозможно было заметить, Егоров его и не заметил, когда впервые осматривал скалу.
– Кристалл накапливает кванты, продолжал говорить Егоров, - рефлектор выбрасывает свет в скалы.

– Зачем?
– спросила Светлана.

– Не только свет. Я видел лицо. Это космический ретранслятор!

Светлана ничего не ответила. Все это было настолько неожиданным, поразительным, что не находилось слов, и, казалось, говорить было не о чем.

– Я видел лицо!
– повторил Егоров.

– Кому он передает?
– спросила Светлана.
– Впереди - Серповидный хребет.

– Передает нам. На Землю.

Они вернулись к рубиновому цветку. В лучах фонарей кристаллы горели мрачным красным огнем. Егоров опять почувствовал, как возвращается к нему тревожное состояние. И все же он осторожно втиснулся внутрь воронки. Приказал Светлане погасить фонарь. Нащупав затылком центр цветка, посмотрел прямо - в звездное небо. Перед ним сверкало семизвездье Большой Медведицы.

– Оттуда?
– спросил он. Светлана молчала, не зная, что видит Егоров.
– Если даже оттуда, то когда поставлен ретранслятор? Что они передают? Увидим ли мы передачу еще? И если увидим - поймем или не поймем?...
– Егоров все еще продолжал смотреть на Большую Медведицу.
– Что они передают нам?..

Вопросы, вопросы... Мысль терялась перед их грандиозностью. Два человеческих существа тоже терялись между звездами и обрывом - песчинки в бесконечном море Галактики. И все же они ставили вопросы. С вопросов - это они хорошо знали - начинается любой ответ. Его только надо найти. Надо найти!

Медленно, снимая по пути предохранительные веревки со скоб, Егоров и Светлана спустились вниз. Егоров подобрал молоток, оброненный сверху.

Медленно они пошли назад, к станции.

– Все запомнила?
– спросил Егоров, скорее проверяя себя, но и надеясь на память девушки.

– Все, - сказала Светлана, - память у меня цепкая.

– И что думаешь?

– Многое. А вот словами сказать - трудно. Очень трудно, Григорий Артемьевич!

Они вернулись на станцию, когда Галин оживленно разговаривал с Сергеем Ивановичем по видеофону. Тема разговора у них была та же:

– Вы совершенно правы, - говорил астроному Сергей Иванович.
– Я получил из Центра сведения за последние десять лет. Вспышки на полюсе отмечались неоднократно, и какой бы срок между вспышками ни был, время делится на 27,3.

– На лунный месяц.

– Совершенно верно, на лунный месяц.

– Можно предположить, что следующая вспышка будет по истечении этого срока.

– Вполне можно предположить, - соглашался Галин.

– Но ведь это... Вы понимаете, что это значит, Борис Игнатьевич?

– Система сигнализации. Находка. Открытие...

– Эпоха, Борис Игнатьевич, это значит - эпоха!..

Галин, соглашаясь, кивнул. Сергей Иванович и астроном с минуту глядели в глаза друг другу, ошеломленные, испуганные в душе: не высоко ли их занесла мечта.

– Что еще скажут Егоров и Светлана...
– Сергей Иванович первым отвел глаза.

– Да вот они - вернулись.

Егоров коротко доложил о результатах исследования. Здесь же, в радиорубке, состоялась беседа, в которой с экрана принял участие Сергей Иванович. Казалось, все точки над i были поставлены: межпланетная связь, периодичность вспышек, транслятор, воздвигнутый на Луне представителями далекой цивилизации.

– Почему на Луне, а не на Земле?
– поставила Светлана вопрос, который у всех вертелся на языке.

– Здесь не ответишь однозначным ответом, - сказал Галин.
– Пришельцы появились в эпоху, когда человечество зарождалось. Маяк, который они поставили, должен быть вечным. На Луне идеальные для этого условия: нет атмосферы, ни дождь, ни ветер, ни человек не разрушат творение их рук. Чтобы понять сигналы, люди должны были подняться не на одну ступеньку культуры. И все эти тысячелетия вспыхивающий и гаснущий луч должен был будить интерес человечества. Очень умно придумано. Можно найти и еще объяснение: мы не знаем, откуда идет поток информации, - возможно, преодолевает десятки световых лет. В пути он слабеет, теряет силу и мог бы вовсе раствориться в атмосфере Земли. Здесь он попадает на ретранслятор с вечным - от Солнца - источником энергии. Миллиарды квантов копятся в рубине и затем мгновенно выстреливают информацию к Земле.

– В скалы Серповидного хребта!
– воскликнула Светлана. Все бесполезно!..

– Скал этих не было, - успокоил ее Егоров.
– Они появились после падения метеорита. Информация на Землю шла по назначению.

– Если хребет убрать или пробить в нем ущелье.
– сказал Сергей Иванович, - Земля увидит маяк.

– Хребет существует пятнадцать тысяч лет, - сказал Егоров.
– Пришельцы посетили солнечную систему раньше.

– Сколько за это время потеряно информации, - с сожалением кивнул с экрана Сергей Иванович.

– Может быть, она повторяется, - предположил Галин.

– Возможно, что повторяется, - поддержал его Егоров.

– На Земле потребуют доказательств, - вспомнил Сергей Иванович свой неудачный доклад Информцентру.
– Могут быть возражения; природный феномен - мало ли чудес на Луне!

– Рубиновый стержень - разве это не доказательство?
– запальчиво спросила Светлана. Сергей Иванович улыбнулся ей:

– И стержень, скажут, - феномен. Кристаллы тоже создаются природой. Тут надо подойти по-другому. Давайте подумаем как.

В это время в тысяче километров от станции бился над лунной загадкой еще один человек, исследователь, как и Егоров, выпускник Ташкентского университета, Юрий Львович Тимошкин. Хозяин Великой Стены, Мечтатель, - называли его друзья. И каждый был прав по-своему.

Станция у Стены построена лет восемь тому назад. С первого дня Тимошкин - сотрудник ее коллектива. Геолог, поэт, а по призванию лунный бродяга, он не знал, что значит часы работы и часы отдыха. Вместе со всеми возвращался на станцию, менял исчерпанные воздушные батареи на свежие и уходил к Стене.