"Малыш"
Шрифт:
Желудок свело от голода.
– Корми меня, женщина!
– На самом деле, не знаю, что ты любишь, поэтому скупила половину меню.
– Не надо было, Малыш. Это я должен баловать тебя... – начал, было, я. - И скупать для тебя всё меню.
Но цокнув языком, она, уже не слушая меня, стала открывать пакеты.
– "Малыш" из нас двоих ты, Зорин, поэтому и баловать тебя придется мне. К тому же, из нас двоих,
– И что?..
– не сразу сообразил я.
– Открой ротик, вкусненький! – промурлыкала она, приближая вилку с кусочком мяса к моим губам.
Твою мать! Как пережить этот день? Я уже, бл*ть, как камень...
Переходя в сидячее положение, я выхватил у нее вилку.
– Давай-ка я сам, а то боюсь вместе с едой и тебя проглочу ненароком.
Женя, не сопротивляясь, отдала мне контейнер с едой.
– Солнце такое ласковое сегодня! – томно протянула она, стягивая джемпер, под которым ничего не было.
Я, поперхнувшись, с вопросом в глазах уставился на нее.
– Ну что ты, как маленький? – возмутилась она. – Трусики оставить?…
– Ни стыда, ни совести… – прокомментировал я ее дальнейшее обнажение.
– Ничего лишнего! – подмигнула она.
Вот уж точно… - вздохнул я.
– Надеюсь, ты не раздеваешься в общественных местах?
Не то чтобы поляна в лесу за городом была общественным, но...
– Если ты хочешь знать, не смущают ли меня зрители, то – нет. Периодически участвую в показах и за время моей работы, это, и так малознакомое мне чувство, испарилось полностью. Во время сессий и показов тебя постоянно одевает и раздевает куча народу на глазах у всего персонала и тех, кто по случайности или намеренно забредает в «закулисье», а там всегда тусуется много народу.
Зарычав, я отложил в сторону еду.
– Ты предпочитаешь не знать о таких моментах моей жизни? – закусила губу моя мучительница.
– Извини… - поцедил я и выдохнув добавил: - Все нормально.
Я пытался восстановить душевное равновесие, понимая, что на эту сторону ее жизни повлиять вряд ли пока смогу.
– Да успокойся ты. В этом бизнесе у людей иммунитет на обнаженку. У ребят даже не встает от этого зрелища.
– Проверяла? – бл*ть, мне нужно срочно вырвать язык. – Извини…
– Так они тоже раздеты, сложно не заметить! – не обращая внимания на мою реакцию, рассмеялась Женя.
– Да к тому же не малая часть из них геи…
– «Фотографы» тоже?
Я отвернулся, чтобы скрыть свое раздражение – вдох, выдох.
Тормози Зорин, тормози…
–
Нет… фотографы всё больше натуралы…– Тогда это мало успокаивает! – отрезал я, оборачиваясь к ней и замер, воткнувшись взглядом в обнаженную грудь.
Всё остальное тут же вылетело из головы.
Что меня так будоражит? Явно ведь не сам факт "обнаженки", этого я тоже уже наелся до изжоги за свои… сколько там? Видимо то, как она это подает, постоянно переходя какие-то неожиданные грани. Не знаю… Но тут же вынырнув из раздражения и ревности, я погрузился в предвкушение секса.
Но секс нам сегодня заказан…
– Собираешься пытать меня? – со стоном взглянул ей в глаза. – Решила отомстить за вчерашнее?
– Определенно! Но немного попозже. Хочу просто поваляться под солнышком. А ты кушай, кушай… – посмеиваясь, она потянулась, как кошка, устраиваясь на животе и опустив свою великолепную задницу в последнюю очередь. Зрелище явно для меня и это льстит!
Я с трудом отвернулся, автоматически продолжая жевать, но совершенно не чувствуя вкуса.
Стало совсем не до еды…
– Похоже, я тоже придумал парочку способов, как побаловать тебя…
– Рассказывай…
– Думаю использовать для этого пальцы…
– Ох… – задрожала она. – Пальцы, это… вдохновляет! Надеюсь, ты имеешь в виду не игру на гитаре…
Отложив контейнер в сторону, я оседлал ее сверху, наклоняясь к ушку.
– Не её... но и твою "маленькую девочку" мы тоже сегодня оставим в покое. Ей и так досталось вчера, – шептал я ей на ушко, пытаясь установить барьеры в наших играх.
– Так. Быстро слез с меня!
Резво выкрутившись, она подскочила на ноги.
Абсолютно не понимая, чего она так взъелась, я, теряя самообладание, рявкнул в ответ:
– Что, бл*ть, опять не ТАК?!
Она стояла прямо надо мной и гневно смотрела сверху вниз. Вид, который мне открывался, быстро топил небольшое раздражение от ее очередной выходки. Женя молчала и разглядывала меня. В ее взгляде не было ничего такого, отчего мне бы стоило паниковать, и я внутренне расслабился, ожидая от нее объяснений.
Вместо объяснений она, нацепив знакомую ухмылочку, несильно толкнула меня босой ножкой в грудь и приказала:
– Лежать.
Предвкушение владело мной, не отпуская, но этот ее жест и тон были просто краем эротичности, и я со стоном рухнул на спину.
Это явный садизм, но если она захочет сейчас трахнуть меня, я не буду ее останавливать.
Оседлав и поерзав на моем члене, она наконец-то пояснила:
<