Малышка из трущоб

Поднялась, забирая пустые кружки, обратив внимания, что не видно ведущего и съёмочной группы. Илья может во дворе: аппаратуру устанавливает, а где остальные?

– Как провела вчерашний вечер в компании «принца»? – раздался обманчиво-спокойный голос фигуристки за моей спиной.

Поставила чашки в мойку и повернулась, не сильно удивившись тому, что девушка уже в курсе. Видимо, не я одна общаюсь со съёмочной группой. А так, как о Прадове знают только двое… Не думаю, что Нина станет откровенничать со стервой.

– Насть, мы не с того начали, – говорю примирительно, но как-то вымученно. – Ты прости меня за вчерашнее. Мне плевать, как ты проводишь время, давай просто забудем, и ты не станешь меня цеплять понапрасну.

Девушка язвительно усмехается и складывает руки на груди.

– Мой тренер любил повторять: «Цена за ошибку только одна – проигрыш». Учись проигрывать, заморыш, или не совершай ошибок. В этом мире за всё приходится платить, – Настя замолчала, так как подошла Нина, а я покачала головой и постаралась выразить взглядом, как сильно она ошибается.

– Чего застыла? Бегом собираться, – Нина наградила фигуристку таким взглядом, что даже она не решилась возражать. – Ты тоже давай не задерживайся и смотри, чтобы тебя в углу не зажали.

– Спасибо, – поблагодарила помощницу и отправилась к себе.

За завтраком участницы повеселели. Проснулись, преобразились и в предвкушении конверта начали обсуждать «принца», виллу и остров. Кто куда бы хотел ещё сходить, что посмотреть и купить из сувениров.

Я увлечённо мазала тост творогом, уже приметила пучок зелени и «моццареллу» для создания моего «шедевра». Когда бутерброд был готов, достала альбом, решив закончить набросок карнавального костюма.

– Ой, – раздалось притворное, а вместе с этим на мой альбом медленной струйкой вылился апельсиновый сок, шлёпая по бумаге и брызгая. – Но ты же нарисуешь ещё. Да, недотёпа? – виновато улыбнулась Марина и переглянулась с Настей.

– Конечно, – улыбаюсь и невозмутимо вырываю лист, стараясь не жмурится, и не скрепить зубами. Это… действительно неприятно. Я над этим костюмом несколько недель работала, детали продумывала, вдохновения в веточках сирени искала…

Марина садиться на своё место и беседа возобновляется. Замечаю внимательный взгляд Лены. Показываю палец «вверх» и девушка отворачивается.

Где этот несчастный конверт? Невозмутимое спокойствие сохранять всё труднее.

Как по заказу, откуда-то сверху спланировал бумажный, большой самолётик. Приземлился на овощи, сверкая расписным крылом с именем «Анастасия».

Фигуристка радостно завизжала и захлопала в ладоши. Подхватила самолёт и развернула его.

– Заеду за тобой в полдень. Возьми с собой теплую кофту и купальник. Артём, – Настя расплылась в счастливой улыбке, прижимая к себе бумагу.

Девочки постарались сделать вид, что им всё равно, а я ожидала сигнала от Алексея, что мучение на сегодня закончилось. Легенсы промокли и неприятно липли к телу.

Фигуристка радостно упорхала давать «комментарий», но не упустила возможности поддеть меня на дорожку:

– Видишь, ваш разговор наедине ничего не дал. Он выбрал меня.

– Скатертью дорога, – машинально огрызнулась и поспешила улыбнуться. – Я хотела сказать удачи вам и приятного вечера, – собрала остатки своего альбома и поспешила наверх переодеваться, мыться, сушиться, не замечая прожигающих взглядов.

Насколько я успела понять этого загадочного нефтяника, – не всё так просто. Я бы не обольщалась на месте Насти. Наоборот, очень хорошо, что он не выбрал меня. Всё станет ясно в конце недели на церемонии «валентинок», вот там и посмотрим.

Алексей зашел попрощаться и предупредил, что никого до самого вечера не будет. Вся съемочная группа уже на месте, на каком мне не сообщили, не хватает только их. Настоятельно просил вести себя хорошо и дожить до вечера.

Настроение заметно упало, а взгляд то и дело падал на вымокший альбом.

Полезла в сумку и достала новый. Долго смотрела на лист, пытаясь собраться с силами и воспроизвести в памяти то, что так усердно и с душой создавала.

Мысль создать костюм дриады, ну или лесной феи, пришла ко мне после пары сотен прочитанных книг в жанре фэнтези. Началось все с набросков любимых персонажей, так сильно мне хотелось их визуализировать. Чтобы вдохнуть жизнь, нарисовала короткую историю. А когда возвращалась со Светой из зоопарка, увидела пышный куст белой сирени. В голове загудело, замелькали образы перед глазами: подиум, светлокожие модели в платьях из разных лоскутков с цветами сирени, жасмина, яблони. Их можно сделать из органзы, а веточки из мягкой проволоки, обтянутой тесьмой. Нарисовать «древесных макияж», в прически можно добавить настоящих листьев и веточек. Я бы назвала этот показ «Русские нимфы».

Тогда я подумала, что во мне проснулся дизайнер-модельер. Немного испугалась, ведь с детства интересовалась искусством. А сейчас припоминаю, как шила кукол для сестры из дырявых носков. Помню, как в шестом классе сделала себе ремень из тонкой кожи на первые джинсы. Я сама набила клёпки, обшила его капроновой ниткой, прикрепила бляшку, а потом с гордостью носила, а ребята во дворе восхищались.

«Мельницкая, где взяла такой ремень?» – спросила тогда моя соседка, всего на год старше меня.

«Купила», – невозмутимо ответила и перебросила косичку через плечо. А где купила, так и не сказала. Секрет.

А любовь к искусству и языкам мне привила бабушка. Это была мировая женщина-интеллигентка.

Утром мы готовили чай, сервировали круглый стол в её комнате, клали в вазочку овсяное печенье и с прямыми спинами, наслаждались церемонией, глядя на многочисленные картины, которые украшали стены бабушкиной однушки.

Она говорила со мной по-французски, но почему-то именно этот язык мне не понравился. Я не могла так красиво и искусно картавить, как бабушка. Тогда бабуля выбрала другой метод. Она брала какой-то предмет, например, чашку и называла её по-английски, делая это, как бы невзначай.

Я ещё в школу не ходила, толком по-русски читать не умела, зато свободно могла представиться на английском, спросить, сколько собеседнику лет, откуда он приехал и чем занимается.

А летом мы с бабушкой ездили на дачу и занимались ландшафтным дизайном. Ну, тогда это просто был сад, в котором мы ковырялись, делали клумбы из пионов, георгин и астр, выкладывали дорожки камнем, украшали фонари, сколотили лавку, которую я разрисовала и лично покрыла лаком…

Потом бабушка умерла, мама распродала все картины, которые, кстати говоря, я любила разглядывать с лупой. Исчезла и антикварная мебель, а затем и квартира.

На похороны я смастерила венок из искусственных цветов и настоящей ёлки, ещё всяких ленточек и бусин. Он получился больше рождественский, чем траурный, но я была уверена, что бабушке понравится.

Мама не хотела его класть на могилу. Тогда я впервые «показала зубы» и решила, что стану искусствоведом, как бабушка.

Теперь, я даже не знаю, снова проснулась любовь создавать. Может, это моё призвание, стоит серьёзно к этому отнестись и не спешить с выбором профессии.

Опустила взгляд на альбом и улыбнулась. Лист больше не был белым, теперь на нём красовался свежий набросок костюма лесной феи.