Малышка с секретом

По-видимому, это все не сон, и как бы я не пыталась проснуться, ничего не выходит, но что мне делать с этой информацией? Да, главный вопрос русского человека: — что делать? Не придя, к какому бы то ни было решению, я принялась обдумывать произошедшее.

Там, дома, на своей не пыльной работенке, я была прежней собою, последний раз, и последнее что было, это падение и громкий хруст… Предположим, только предположим, что этот хруст, был последним, то что, из этого выходит? Я что, умерла что ль? В луже импортного масла? Ну, а если все же, хруст мне не показался… и ну допустим, я сломала шею, то какого черта, я делаю здесь? Где мой рай? Или ад? Или что там должно быть, после смерти? Почему у меня тело слабого ребенка, который по-видимому и шага в своей жизни ступить не успел? Они что-то говорили про третий год… Господи, да не уж то мне здесь, уже третий год, я конечно понимаю, долгое пеленание и тому подобное, не способствует физическому развитию, сами проходили, но внук мой, в это время и разговаривал сносно, и бегал уже всюду так, что было не угнаться, да и вообще нынешние младенцы, в год бегают и лазают, везде и всюду. А здесь, три года, сидеть только с поддержкой, руки не поднять, да и шея, явно не предназначенная для нагрузок, ведь даже голову, не повернуть толком. Что ж вы, так запустили этого ребенка — то? Или меня? Бред сумасшедшего прямо, как мне себя теперь воспринимать?

От эмоциональной перегрузки, вновь начала плакать, но уже тихо, просто слезы текли по щекам, затекая в уши, заставляя окружающий мир размываться, не давая возможности разувериться, что это все-таки не реально. Опять накатило состояние апатии, я медленно открывала и закрывала веки, пытаясь совладать с собой. До меня доносился какой-то шум, шорох, звон посуды, тихие голоса, но никому не было дела, до маленькой и беспомощной меня. Так и уснула, под тихое бормотание и шорохи.

Глава 2. Принятие…

(Из лекции ведущего психолога…)

…Во время стресса, после стадии отрицания,

наступает стадия принятия,

сопровождающаяся депрессией, или

наоборот — эмоциональной активностью…

Утро следующего дня, для меня началось безрадостно, голова, после вчерашних слез и потрясений, просто раскалывалась. Также, плохому самочувствию поспособствовал петушиный крик, раздающийся где — то под окном.

Свет, проникающий в комнату, был таким тусклым, с уверенностью можно было сказать, что солнце, только начало подниматься, из-за горизонта. Где- то послышался скрип и топот босых ног по полу, кто-то вышел на улицу.

Да, "все те же, все там же"…

Приходится признать, что все — таки произошедшее со мной, не сон. Третье пробуждение, в той же самой комнате, с той же обстановкой, уже не кажется случайностью и помутнением, учитывая, что я ощущаю прохладу, и дискомфорт от долгого лежания на спине, не говоря уже, о головной боли… Во сне, ведь, голова не может болеть… Хотя, в психиатрии я не сильна, может это какая — то очень редкая форма белой горячки, или у меня деменция такая: красочная, не типичная!? Ну на этот раз, хотя бы, не тянет разреветься и то хлеб. Можно попытаться, трезво оценить ситуацию.

И как жить, дальше? Конечно и в моем нынешнем положении, есть свои плюсы: я вновь молода, даже наверное слишком. Здорова, ну относительно… надеюсь, что ничего непоправимого нет. Но! Там где есть плюсы, найдется место и минусам. Во — первых, я не знаю где я, или может правильно сказать — когда я? Поскольку, окружающая обстановка, не наводит на мысли о прогрессивно — развитом обществе, то следует вывод, что здесь, скорее, земледельческий строй… Может оно и к лучшему, что не роботы, с компьютерами, этого мне и раньше, было не постичь, но можно было ведь и что- то, ближе к началу двадцатого века организовать, да вот, выбирать не приходится, не в магазине…. Тут хотя бы, все знакомо, все привычно: "что посеешь, то и пожнешь", как говорится. Опять же, я не очнулась где-нибудь на улице, валяющаяся в канаве, или в лесу, где дикие звери. Я в теплой, сухой избе, обо мне заботятся: кормят, моют, переодевают. Окружение, довольно приятное, по- видимому, это крестьянская семья, ребенком в которой, мне и посчастливилось оказаться, после смерти…

Господи, ну бред же! Прямо фильм снимай — "она проснулась, в теле ребенка"! Неужто я взаправду умерла? Не вижу логики… Как такое может быть? Если умерла там и переродилась здесь, то почему в теле трехлетнего ребенка? И где та, кто в этом теле до меня жила? И отчего мне так плохо? Может я больна чем-то? Так хватит! А то опять, сейчас, скачусь в состояние апатичного овоща, а это, как минимум, не в моем характере. Где ваш, приобретенный, за годы работы в приемнике, цинизм, Надежда Валентиновна? Или уже Ведара? Так, ко мне, кажется, обращались… Да уж, вот точно, не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней… Ну к, Ведара… собралась! Будем жить дальше, раз уж представилась возможность, может оно и не плохо будет, главное не выделятся и не шокировать окружающих, не типичным, аморфному ребенку, поведением. Во- вторых, одно из самых важных на повестке, все тоже, мое пресловутое состояние вареной рыбы, я же даже, встать не могу, а это, ни есть хорошо и как с этим бороться, в нынешних условиях, тоже не понятно. Хотя, Чипрана что — то говорила, про знахарку, а я, вполне верю, в чудодейственные свойства народной медицины и может растиранием, да массажиком, смогу обойтись и привести себя в порядок. Зарядка, опять же, легкие нагрузки, прогулки на свежем воздухе и полноценное питание, порой творят чудеса. Мне ли не знать, что режим — первая ступень, на пути к выздоровлению? Ведь медикаментов здесь нет, а уж про медицину наверное и не слышали. Лишь бы, знахарка не оказалась шарлатанкой. Ну, это пока, не от меня зависит, так что откладываем этот вопрос, в папочку "позднее". В-третьих, нужно налаживать контакт с местным населением, похоже эти люди, теперь моя семья и без их помощи, я просто, ну никак не обойдусь. Вчера, как-то не было времени проверить, но в связи со сложившейся ситуацией, это тоже подлежит сомнениям, а я, говорить-то умею? Или немая, не дай Бог?

Стараясь сильно не волноваться и не паниковать, раньше времени, я тихонечко произнесла:

— Мама! — только в моем исполнении, это прозвучало, хрипло, как у курильщика с сорокалетним стажем. Прочистив горло, я попробовала еще раз:

— Мама! — вот, уже лучше и голос у меня приятный, не противно писклявый, а в меру тонкий. Услышав, приближающиеся шаги, я повернулась в их сторону, ко мне подошла Чипрана, с очень озадаченным выражением лица:

— Ну к, милая, ты чего? Сказала че — то, токма что? — решив, что лучшего момента может и не предвидится, я сказала:

— Мама, писать!.. — ну не выдавать же ей высоко-поэтичные перлы? Да и хочется уже, если честно и это, на мой взгляд, довольно уместно, в данной ситуации. Будем приручать и подстраиваться под аборигенов постепенно, не сильно нарушая, их обычный жизненный уклад, а там глядишь и проще станет. Выбора то все равно особого нет. На суицид я не способна и даже пробывать не стану, что из этого выйдет, да и если я здесь, то это кому — нибудь нужно. Как у Маяковского: "Послушайте! Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?” Буду стараться выжить и может ответ сам меня найдет… Чипрана просто расцвела, от моей просьбы. Значит, сделала я вывод, до этого момента, я не разговаривала, ну в принципе, этого следовало ожидать, так что, ничего удивительного:

— Гоймир! А ну к, быстро поди сюда, Ведара заговорила! — произнесла она, с улыбкой. Из — за печки, вышел сонный и лохматый, как домовой, Гоймир, приглаживающий ладонью волосы.

— Да ты что? И чего, сказала? — спросил озадаченно.

— Мама писать… — повторила Чипрана, оборачиваясь к нему.

— Так и сказала? А ну ка, скажи еще чего — нибудь, — а это уже мне.

— Хотю писать.

— Ба, и правда заговорила! Вот эт, новость… — радостно произнес мужчина, пристально разглядывающий меня. Хм, вот только эффекта ноль:

— Мама писать. — повторила я, похоже от радости, они не приняли во внимание, смысл сказанного…

— Ой, точно, — подхватилась Чипрана, или стоит, называть ее мамой, чтоб и в мыслях привыкнуть, к этому?

— Вона, над ведром ее подержи, — махнул рукой мужчина, то есть, наверное, папа, в сторону сеней. — Не че, на улицу шастать, по утрам холодно еще, застудится…

Чипрана, вынула меня из зыбки и направилась в сени, где помогла мне облегчиться. Вернувшись в избу, усадила меня на лавку у печи, принесла две подушки и подоткнув меня ими, со всех сторон, стала переплетать косу. Мужчина, то есть, отец, прошел мимо в сени, оттуда на встречу ему, вошел тот самый, коротко стриженный мальчишка, который, сидел напротив Боянки, за столом.

— Зелеслав, чего подорвался? — спросила Чипрана, то есть, мама. Да-а-а, надо привыкать, давненько я, ни к кому, так не обращалась. Вот уж точно, в прошлой жизни…

— Петруха, опять под окном, горланить взялся. Отогнал его, на задний двор, все равно ведь не уймется, так и будет орать, покуда солнце не встанет: — сказал мальчик зевая, прикрывая рот ладошкой.

— Ладно, иди поваляйся, еще рано… да, а у нас, вона, Ведка заговорила, токмо что, — сказала женщина, указывая на меня руками, продолжая плести косу.