Малышка

Можно ли ревновать свою женщину к ее собственному деду? Еще как!

Меня прямо выворачивает от того, как она смотрит на него, улыбается ему сквозь слезы, осматривает его на предмет ранений, так сильно, что кулаки сжимаются сами собой. Перевожу взгляд к двери, чтобы отвлечься, и вижу на пороге еще двоих любителей прерывать чужие разговоры — хозяина дома и Романа.

Что тут, вообще, происходит?

— Я так понимаю, вы знакомы? — решаю перевести свое внимание на что-то более безопасное, чем моя ревность.

В разговоре с Малышкой у генерала даже голос меняется. Надо же, как запел, соловей. Стал мягче, что ли, и эти его поглаживания ее по голове меня просто бесят. Так и хочется отбросить Малышку себе за спину и зарычать на ее деда, чтобы лапы убрал. Думаю, Киру такое мое поведение не обрадует, она и так на меня свои зубки точит, так что…

Что скрывают два этих интересных персонажа?

— Ну и? — спрашиваю, переводя взгляд от Романа к Игорю.

— Я руководитель другой группы, — сообщает тот.

Ничего себе.

— Теперь понятно, что за секретная работа у тебя, — пожимаю я плечами. — И давно?

— Со смерти сына.

— А здесь ты как замешан?

— Никак. Но вашу с Кирой историю я разузнал, еще когда вы у меня в первый раз гостили. Ну и следил за развитием событий, сам понимаешь.

Ничего я не понимаю. Как можно было все это время о таком молчать?! Но от ответа ему меня отвлекает кое-что другое.

— Я хочу уехать отсюда, — слышу за спиной голос Киры.

— Ты уверена, милая? — спрашивает генерал, и желание заехать ему в его холеную рожу становится с каждой секундой только сильней.

—Да, — не сомневается ни секунды, маленькая злючка. — Хочу домой, пожалуйста.

— Хорошо, как скажешь, милая, — соглашается Лебедев, чем выводит мою ярость на новый уровень.

— Одну секундочку, — поворачиваюсь я к ним.

Оба застывают на месте. Генерал смотрит с едва заметной усмешкой. Мол, и что ты будешь делать теперь? В то время как Кира — с гневом и облегчением.

— Ваша внучка меня обесчестила. Я требую, чтобы она взяла на себя ответственность за это. Сегодня, вот прямо сейчас.

Что ты на это скажешь, милая?

Как там говорят? В любви и на войне все средства хороши?

Вот и посмотрим.

Глава 44

Сава

На меня уставились четыре пары ошарашенных глаз. Кира еще и ротик свой сладкий сложила в буковку «о».

Соблазняет, зараза мелкая.

Игорь улыбается, Роман явно в шоке. А генерал даже прыснул от смеха, но тут же спрятался за старательным покашливанием. Именно из-за него Кира наконец приходит в себя.

— Что ты несешь? — возмущенно шипит моя Малышка.

— А что такого? Или ты что думала, отымеешь меня, а потом свалишь в закат с моим ребенком в животе? — отвечаю я холодно. — А как же мои чувства? Что прикажешь делать с моральной травмой, которую ты мне оставила? — гну я свое. — Нет, я требую возмещения ущерба. Я всегда был человеком чести и всегда держал свое слово, но ты и это у меня отняла. И тебе все еще мало? — выпаливаю я на одном дыхании. — Ты не посмеешь никуда отсюда деться, пока не сделаешь меня снова честным человеком, — ставлю я последнюю точку.

— Ты сошел с ума? Совсем крыша поехала? — взрывается Кира через несколько минут звенящей тишины после моего монолога. — Ты себя хоть слышишь? Я тебе ничего не сделала.

— А как же мое доброе имя? И моя поруганная честь?

— Я тебя сейчас просто придушу, — она делает шаг ко мне, но я отступаю. Еще рано.

— Это только отяготит твою вину, — бросаю я, уворачиваясь от ее рывка в мою сторону. Бьет Малышка больно, лучше не попадаться под ее кулачок. Но сейчас она еще и беременна и, похоже, не до конца осознает этот факт. Потому что она продолжает повторять свои попытки.

— С меня достаточно этого фарса, — воздерживается она от следующего броска, наконец поняв всю тщетность своих стараний. — Я ухожу. Это просто смешно.

— Я разве сказал что-то веселое или комичное? — не отступаю я, делая шаг к ней, заставляя смотреть мне в глаза. — Ели бы на моем месте была ты, то мы бы уже расписывались в ближайшем загсе под дулом твоего деда.

— И не только его, — вставляет Роман.

— Вот именно, — поддакиваю я. — А когда дело касается меня, значит, можно вот так использовать, как одноразовый презерватив, и просто выбросить?

— Деда, мы уходим, — бросает Кира, не сводя с меня своих колдовских глаз. — А ты прекращай уже, понятно? Никто тебя не использовал.

— Прости, Кира, но я на данный момент с ним согласен, — вдруг выдает Лебедев, заставляя Киру перевести внимание с меня на него.

— Что? — такого предательства она явно не ожидала.

— Он прав. Если бы он сделал то, в чем тебя обвиняет, вы бы уже были женаты, иначе я бы отстрелил ему яйца.

— Ты не можешь говорить это всерьез? — наконец осознав, что горячо любимый родственник ей не поможет, Кира оглядывается на моего бывшего начальника: — Роман?

— Прости, милая, — пожимает тот плечами.

— Вы сговорились, да? Точно! Ничего у вас не получится, ясно вам? Разыграли тут целый спектакль. Голливуд по вам всем плачет, а меня увольте. С меня хватит, — зло тараторит Кира, пытаясь обуться.

— Генерал, я думаю, у вас найдутся знакомые в загсе? — спрашиваю я Лебедева, не отрывая взгляда от Малышки, которая вот-вот вспыхнет от ярости, как настоящий факел. — Не терпится снова стать честным и достойным уважения человеком, — не скрываю я улыбки.

— Я тебя удавлю, — Кира, забыв своем желании обуться, делает новый выпад чтобы меня достать, но в этот раз я ловлю ее на лету и, повернув спиной к себе, фиксирую ее руки и вжимаю в свою грудь. Так, чтобы она не смогла причинить себе вред. Да и мне тоже.

— Ну так что? — спрашиваю я генерала, игнорируя возмущенное пыхтение Малышки и ее попыткименя ударить ногой или укусить.

— Документы будут готовы в течение пары часов, — бросает генерал, проследив за нашими с его внучкой манипуляциями. Усмехнувшись, он направляется на выход.