Малютка Марго

Делать было нечего. Бедному Буяну пришлось лечь в постель голодным и, будучи совершенно здоровым, выпить отвратительное лекарство, принесенное из аптеки.

— Ничего, мой милый! — спокойно повторял, видя его гримасы во время приема касторового масла, мистер Джон. — Пусть голод и касторка отучат тебя врать.

Ровно в десять часов вечера тушили свет в домике мистера Джона, и все укладывались спать. Девочки спали в одной комнате, мальчики с хозяином в другой. Прислуги мистер Джон не держал; дети сами готовили себе обед, мыли и убирали комнаты, стирали белье, штопали чулки, чинили одежду.

Лорд исполнял обязанность ночного сторожа и после ужина, который он всегда аккуратно получал, отправлялся на двор стеречь домик.

Четыре очень скромные жесткие кровати стояли возле стен в комнате девочек. Марго постлали постель на диване. Отсюда она хорошо видела, как долго Нюша-левша стояла на коленях и, отвешивая земные поклоны, усердно крестилась левой рукой, видела, как куда-то, стараясь быть незамеченной, прошмыгнула из комнаты белобрысая Яся.

— Это она пошла на кухню. Каждый вечер ходит она туда, говорит, чтобы убирать посуду, а на самом деле, только чтобы все хозяину рассказать, все, что делается у нас. Уж такая она сплетница, — шепотом сообщила Марго Дуня, присаживаясь на край дивана.

Между девочками завязался разговор. Дуня начала расспрашивать Марго, кто она такая, откуда взялась и как попала к мистеру Джону.

Марго рассказала все без утайки.

К ним присоединились Таня и Нюша-левша и внимательно слушали невеселую повесть новенькой девочки.

— Так вот ты кто! Не нищая, а барышня! — протянула Дуня удивленно. — Ну, девочка, не ко двору ты придешься здесь. Трудно тебе будет у нас. Уж коли нашей Тане, «Царевне-Неулыбе», трудно — а она всего только дочка бедной швейки — так тебе, настоящей барышне, и подавно не легко будет.

— Да отчего же?.. Бьет он вас, мистер Джон? Наказывает разве часто? — не без волнения спросила Марго.

— Ну, нет, грех врать на него. Бить-то он не бьет, а наказывать — наказывает, ты сама ведь видела, как он на шкаф сажает, когда провинишься. Не провиниться же перед ним нельзя…

— Да почему же? — снова спросила Марго у девочки.

— А вот сама увидишь. Все у него по часам да по правилам: и гимнастика, и ученье, и работа. Работы же страсть сколько тут; отдыхаем только тогда, когда его дома нет, — ответила Дуня.

— То ли дело было, когда мы на улицах милостыньку собирали, либо сапожными шнурками да булавками торговали! Жилось свободно, работа была легкая! — прибавила Нюша-левша.

— Я убегу, убегу скоро отсюда, как Петька и другие… — неожиданно произнесла Таня.

— Выдумала тоже!.. Кто тебя пустит! Яська узнает, донесет, мистер Джон с Лордом живо поймают. Еще горше будет потом.

— Не будет горше, убегу, — упрямо твердила Таня.

— Да куда пойдешь-то? Мать твоя умерла, сирота ты круглая.

— Нищенкой буду, побираться стану, а только здесь не останусь ни за что. И тебе не советую, — обратилась Таня к Марго. — Вот ты побыла у нас — разве заметила что хорошего, а? Яська ябедничает, несправедливо Кольку наказывают за нее, еда плохая, надо убирать посуду, готовить, стирать. Ну, а что завтра еще будет — погоди, милая, узнаешь.

— Тише, тише, Яська идет, — зашептали Нюша и Дуня, дергая за рукав Таню, и девочки, шарахнувшись от дивана Марго, в один миг нырнули, каждая в свою жесткую постель.

Глава XXVII Что было на другой день

Шум, возня, разговор, кашель, раздававшиеся за стеной, разбудили Марго от сна. Она раскрыла заспанные глаза и удивленно оглянулась вокруг.

Солнце ярко светило в окно, незанавешенное шторой. Четыре кровати, находившиеся в комнате, были сейчас пусты. Марго оглянула еще мало знакомую ей обстановку и сразу вспомнила все, что случилось накануне с ней. Вспомнила мистера Джона, огромного Лорда, домик за городом, новых товарищей и товарок.

А шум за стеной все продолжался и продолжался. Марго стало страшно. Она никак не могла разобрать, что делается в следующей комнате.

Приподнявшись с дивана, она посмотрела на дверь. Дверь оказалась приоткрытой. Марго вытянула шейку и стала напряженно смотреть в отверстие.

Сначала ничего не было видно, только все еще слышались странные звуки, которые теперь казались громче и странней…

Вдруг Марго отшатнулась назад к дивану, вздрогнув всем телом. За дверью показалось что-то большое, длинное, неуклюжее.

Марго смотрела на странное движущееся существо и готова уже была закричать от страха, но, узнав мистера Джона, успокоилась. Он полз по соседней комнате на четвереньках, с красным напряженным лицом, ударяя себя правой рукой по спине и испуская при этом громкое оханье и кряхтение.

За мистером Джоном в таком же положении полз Сеня-татарин, за Сеней — Коля-Буян, за Колей — Гаврюша, за ним — Горя… Потом точно так же гуськом двигались девочки… Яся замыкала это странное шествие на четвереньках. Когда Яся очутилась у приоткрытой двери спальни, она повернула голову и увидала Марго, у которой были широко раскрыты от испуга и удивления глаза.

— Мистер Джон, — вскочив на ноги, произнесла Яся громко, — новенькая девочка проснулась и, верно, испугалась нас.

— Испугалась? Чего же? Вот-то маленькая глупышка!

Тут мистер Джон и дети прекратили гимнастику, вошли в комнату девочек и окружили лежавшую на диване бледную, дрожащую Марго.

— Ты, кажется, испугалась, малютка? Не бойся ничего. То, что ты видела, не минует и тебя, ты должна будешь проделывать то же самое. Это — такая гимнастика, очень полезная для здоровья. Все живущие у меня в доме обязаны заниматься гимнастикой самым аккуратным образом каждое утро… Ну, теперь вставай. Тебе дадут, когда ты умоешься и оденешься, стакан молока с хлебом, а затем начнется урок.

Марго оставалось только повиноваться. Дуня и Нюша-левша помогли ей одеться. Затем первая принесла ей молока и хлеб, а вторая причесала в две косички ее черные непокорные локоны, несколько дней уже не знавшие гребешка.

Через час Марго сидела уже за столом в очень холодной комнате, где зябли руки и ноги, точно зимою, и под руководством мистера Джона зубрила буквы русской азбуки. Остальные, склонясь вдвоем или втроем над одной книжкой, тоже заучивали буквы, склады, целые предложения.