Малый драконий род

«Лети вперед, Дхрейтан, и предупреждаю: я сейчас собираюсь взывать к ней», — ответил я.

Я начал на Языке Истины.

«Никис! Никис! Пробудись!» — прокричал я что было сил. Я продолжал выкрикивать ее имя, а когда мы приземлились и Дхрейтан показал мне вход в пещеру, я поспешил внутрь и начал кричать вслух:

— Никис, это Хадрэйшикрар! Ты должна пробудиться, твоя жизнь под угрозой! Нет ответа.

— Никис, дом наш вот-вот будет уничтожен, мы должны улетать отсюда!

Точно эхо, слова мои сопроводил глухой рокот, и земля коротко вздрогнула.

От Никис ответа не было.

— Подойди поближе и позови ее по истинному ее имени, — велел я Дхрейтану. — Я выйду. Кричи что было мочи, не бойся, я удалюсь на достаточное расстояние, чтобы ничего не слышать.

Я отправился в лес и отыскал там ручей, присутствие которого учуял еще до этого; он питал своей водою маленькое озерцо, и я решил напиться, пока Дхрейтан будет занят своим делом. Я прилагал все усилия, чтобы случайно не услышать, что он там кричит.

"Старейший, она не просыпается!
– вдруг донеслось до меня.— Она даже и ухом не ведет!"

"Дотронься осторожно до ее кожи, - сказал я, отправившись назад к поляне.— Проверь, насколько она затвердела, чтоб хотя бы иметь представление, сколько еще предстоит ей провести времени во сне".

Я услышал его вскрик прежде, чем он вновь обратился ко мне мысленно:

«Увы! Кожа почти не затвердела. Чешуйки свободно прогибаются, господин!»

Словно подхватывая его смятение, глухо прокатился повторный рокот, и земля вновь начала дрожать; но теперь дрожь длилась несколько дольше. Сердце мое бешено колотилось, и каждая частица моего существа вопила мне, что нужно убираться отсюда; однако раз уж я явился сюда, то не мог ее теперь бросить.

Я поспешил в пещеру, на этот раз подметив, что крылья мои, хоть и плотно прижаты к бокам, все же задевают за стены. Нам не удастся вдвоем вытащить ее наружу — развернуться будет просто негде.

Дхрейтан, должно быть, тоже это заметил, ибо когда я подошел к Никис, он спросил:

— Удастся ли нам, господин?

Я впервые хорошенько рассмотрел Никис; как ни странно, оказывается, можно обращать внимание на различные мелочи, даже когда время отчаянно поджимает. Она казалась милым молоденьким созданием: новые, мягкие чешуйки ее кожи цветом напоминали темную сталь, а самоцвет ее души был подобен янтарно-желтому топазу. Она была всего лишь на несколько келлов старше Дхрейтана, и на том спасибо, но все же оказалось достаточно крупной: я понял, что нести ее мне будет нелегко, и долго я не выдержу.

— Помоги мне перевернуть ее, — сказал я. — Скорее, скорее!

Вдвоем мы исхитрились повернуть Никис на спину.

— Сложи ей крылья, только осторожнее, — велел я, — смотри, чтобы они лежали по бокам, а не под ней. А теперь дай-ка мне взяться...

Слова мои заглушил страшный грохот. Совсем рядом! Сейчас же последовали очередные толчки: начавшись едва заметно, они быстро становились все сильнее и сильнее — с каждым разом.

Я едва мог стоять на ногах и все же сумел подхватить Никис под плечи, там, где начинались крылья, и прокричал Дхрейтану:

— Нужно сейчас же выбираться отсюда, мы слишком близко к огненным пустошам! Следи за ее крыльями!

Я поволок Никис, пятясь назад, стараясь как можно быстрее выбраться наружу. Дважды я падал на нее, сбитый с ног подземными толчками. И все же двигался я до ужаса медленно; я знал, что острые камни царапают ее нежную кожу, а крылья покрываются ссадинами и мнутся, но мне нужно было любой ценой вытащить ее, поэтому я не останавливался.

Наконец я оказался снаружи; теперь, выпрямив спину, я мог волочить Никис гораздо быстрее — и пару мгновений спустя она была вне пещеры.

Однако пара мгновений — это все, что у нас было в запасе. Земля перестала дрожать, едва я выбрался на поляну, но сейчас же в ноздри мне ударил резкий запах. Когда Дхрейтан вышел следом за Никис, он тоже почуял его.

— Старейший, чем это полон воздух? — спросил он. — А этот шум... Это же просто рев какой-то, господин Шикрар!

— Это огонь, малыш, — ответил я, всеми силами стараясь сохранять спокойствие. — Помоги мне перевернуть ее на грудь, чтобы я мог поднять ее. — Пока мы ворочали Никис, я добавил: — Горит ли это земля или полыхают деревья, у нас в любом случае времени в обрез: огонь того и гляди настигнет нас. — Меня передернуло: с каждым мгновением смрад становился все сильнее, а Дхрейтан, казалось, двигался медленнее улитки. — У нее переплелись задние ноги — скорее, Дхрейтан! Времени больше нет!

— Но этот запах, — проговорил он, когда вместе мы вновь перевернули Никис спиною вверх. — Это ведь горит не дерево.

— Ты прав. Это горят скалы. А теперь взлетай, я попробую поднять ее.

Я с сожалением подумал, что все сейчас отдал бы за высокий утес, откуда можно было бы свободно слететь вместе с ношей. Мне и себя-то нелегко было поднять с плоской земной поверхности, а в Никис, должно быть, была добрая треть моего веса. Послав короткую молитву Ветрам, я попытался обхватить ее. Это оказалось нелегко, но все же мне удалось сцепить вместе когти обеих кистей у нее на груди.

Совсем близко раздался грохот, в ноздри ударил едкий запах расплавленного камня, а между стволами показалось изжелта-багровое пламя, катившее прямо на нас.

— Огонь приближается! Лети! — выкрикнул я. Подхлестываемый ужасом, я припал к земле и, с неимоверной силой оттолкнувшись задними ногами, совершил величайший в своей жизни прыжок ввысь, с силой заработав крыльями — часто-часто, как только мог.

К своему нескончаемому удивлению я почувствовал, что поднимаюсь в воздух.

"Подлети ко мне снизу, Дхрейтан, да поскорее, поможешь мне хоть немного: ноша больно тяжела, — выдохнул я на Языке Истины, стараясь набрать высоту. — Скорее, скорее!"

Дхрейтан поднырнул под Никис, едва я приподнялся над верхушками деревьев. Ему удалось переложить на себя часть ее веса, что позволило мне лететь несколько ровнее. Я оглянулся, чтобы посмотреть, откуда взялась расплавленная порода.

Мы поднялись совсем невысоко от земли и все еще неистово разгоняли крыльями воздух, когда огненная река затопила под нами поляну, яростно зашипев и обдав нас облаком пара, едва достигла озерца, из которого я еще совсем недавно пил воду.

— Быстрее, Дхрейтан, и берегись воздушных ям! — прокричал я. Двенадцать сотен лет я обучал юных кантри летать: кому, как не мне, было известно, что может случиться, если мы, оставаясь слишком близко от земли, столь неспокойной сейчас, вдруг попадем в воздушную яму, прежде чем сумеем воспользоваться восходящим потоком теплого воздуха, быстро поднимавшимся от расплавленной породы.