Мама для дракончика или Жена к вылуплению

— Конечно, они не будут воровать ради пропитания. Но от этого их преступления бывают лишь подлее, потому что совершены они от алчности.

— А вы, кажется, верите в то, что бедняки совершают преступления только из нужды, — хмыкнул мой муж.

— Не только, но ко мне и моему брату простые люди были зачастую куда добрее, чем благородные.

Он не стал развивать эту тему, лишь смерил меня внимательным взглядом и поднялся на ноги:

— Я велю подать вам завтрак в комнату.

— Я хотела бы увидеть брата, — сил дальше спорить у меня просто не было, а от голода действительно подводило живот.

— Только после того, как вы поедите и вас осмотрит доктор. Не волнуйтесь, ваш маленький чертенок уже освоился и терроризирует слуг, а кухарка подкармливает его пирожными, — усмехнувшись, он направился к двери.

— Можно вопрос? — спросила, прежде чем он ушел.

— Конечно.

— Как ваше имя? Вы так и не представились, а доктор ФицУильям слишком тщательно хранил ваше инкогнито до момента принесения официальных клятв.

Муж взглянул на меня с подозрением:

— Вы же знаете. В городе нет благородной девицы на выданье, которая не знала бы меня в лицо.

Я удивленно приподняла брови:

— Вы очень... скромны.

— Хватит игр, — нахмурился он.

— И все же?

Муж бросил на меня подозрительный взгляд, усмехнулся, так что на правой щеке обозначилась ямка и все же соизволил ответить:

— Что ж, раз вам так важно услышать это от меня, скажу. Вы стали герцогиней Эйнар Роквистер. Вам будут завидовать все подружки.

— Вряд ли в моей судьбе кто-то может найти повод для зависти, — тихо ответила я, прикасаясь к марлевой маске, закрывающей испещренное ранами лицо.

— Прошу прощения, — он быстро склонил голову и вышел.

Сытный завтрак меня неожиданно утомил, как и любопытство юной служанки с явной примесью орчьей крови. Бойкая девушка с зеленоватой кожей легко подхватила меня на руки, чтобы пересадить на кресло и перестелить кровать, пока я ем в окружении подушек с рюшечками. Служанка болтовней явно надеялась вытащить из меня какие-то подробности, исподволь намеками, но я молчала.

— А ваш брат такой милый молодой господин, все слуги так рады, что у хозяина наконец-то появилась семья. Дети — это счастье для дракона, — сказала она, взбивая подушки.

Только это заставило меня все-таки встряхнуться:

— Виконт Эйшир хорошо себя чувствует? Ты его видела? Где его поселили?

— Ох, не волнуйтесь, госпожа герцогиня! Все сделали в лучшем виде. Вторая детская расположена совсем рядом — через две двери налево от вашей комнаты, — она махнула рукой в нужном направлении. — Молодой господин сначала грустил, но потом освоился. Мы ему очень рады, садовник вчера показывал ему пруд с карпами, они приплывают на зов, если позвонить в колокольчик. А на конюшне недавно псица ощенилась, он ходил смотреть вместе со своей няней. А еще... — по мере рассказа служанки я постепенно начала расслабляться, веки потяжелели, кажется, силы мои окончательно иссякли, когда напряжение внутри хоть немного отпустило. — Ох, вы совсем спите...

Очнулась я от дикого детского визга. Не глядя, отбросила одеяло и выскочила из комнаты, ориентируясь на звук. Быстрее ветра пробежала через гостиную и вылетела в коридор, рванула по коридору налево. Служанка сказала, что комната Дэни через две двери от моей, так что я едва не пробежала мимо, повезло, что увидела распахнутую дверь. Несносный дракон стоял посреди детской, выкручивая Дэни краснющее немного заостренное полуэльфийское ухо.

Я застыла в дверях, дрожа от ярости.

— Камилла! — прорыдал Дэни, в левой руке у него был зажат незнакомый мне плюшевый мишка.

— Что бы ни натворил мой брат, я готова взять его вину на себя и пережить любое наказание, которое вы сочтете соразмерным его проступку. Но прошу, отпустите, — произнесла дрожащим голосом.

Эйнар бросил на меня высокомерный взгляд, но все же разжал пальцы, и мальчик врезался мне в живот, прижался изо всех сил, прячась в складках моего халата. Я обхватила его голову руками и зашептала исцеляющее заклинание, не смея даже кончиками пальцев коснуться ярко-алого чуть заостренного ушка.

— Вы балуете мальчишку, это аукнется вам в будущем. Если будущий мужчина не будет принимать ответственность за свои действия, он вырастет подлецом.

Я опустилась перед Дэни на колени, вытерла его слезы и заглянула в глаза. Кажется, заклинание уже начало действовать. Я поцеловала его в лоб и попросила:

— Иди к Марте пожалуйста, мне нужно поговорить с... герцогом.

— Нет! — брат испуганно прижался ко мне.

Эйнар усмехнулся с видом, будто говорящим «я так и знал, что этот мальчишка избалован и непослушен».

— Виконт Эйшир, извольте слушаться, — строго произнесла я.

— Простите, я пойду к Марте, — понурившись, кивнул он.

Я еще разок погладила его по волосам и выпроводила из комнаты и тщательно заперла за ним дверь. Подождала немного, чтобы быть уверенной, что ребенок нас не услышит и лишь затем спросила:

— Чем он это заслужил? Поэтому вы выбрали самый болезненный для полуэльфа способ наказания? — тихо прошептала я. — Среди эльфов травмирование ушей считается наказанием куда более жестоким, чем порка, ведь в них сосредоточены болевые рецепторы. Что мог сделать пятилетний мальчик, чтобы заслужить это?!

— Ох... — кажется, мне удалось немного сбить с Эйнара спесь. — Я не знал. Меня самого в детстве частенько драли за уши, — он нервным движением потер шею. — Мне не приходилось иметь дело с эльфами и их полукровками прежде. Это была моя ошибка.

Ошибка. Слабое утешение для того, кто пережил боль. Отец тоже считал, что это лишь эльфийские заморочки и глупости. Когда мне было восемь, на день рождения он подарил мне красивые серебряные серьги с жемчужинками, но мама запретила прокалывать мне уши. Отец считал, что это глупости, и что я должна носить подарок как и положено дочери. Уши мне все же прокололи, когда матушка уехала по делам в поместье — слуги держали меня втроем, а после я неделю мучилась от боли и практически не могла спать, пока мама не вернулась и не залечила воспаленные проколы.

— Могу я все же узнать причину произошедшего? — я постаралась говорить спокойно. — В нашей семье принято обсуждать и разбирать проступки, чтобы ребенок понимал, что он сделал не так, а не применять физические наказания.

— Я разрешил вашему брату делать все, что ему заблагорассудится, слуги готовы плясать под его дудку с утра до ночи. Я запретил только заходить в мои комнаты, в мой кабинет и библиотеку, а также в эту комнату. Неужели это так сложно? У него есть комната, большой сад и целый дом в распоряжении!