Мама из другого мира. Чужих детей не бывает

А чего я, собственно, жду от ребенка, которого пинали всю жизнь? От ребенка, не знавшего ничего, кроме побоев, пренебрежения и безразличия. Отказникам никто не рассказывал в детстве добрых сказок, и поэму Маяковского про «хорошо» и «плохо» никто не читал. Какие моральные ценности могут быть у ребенка, не чувствовавшего за всю свою жизнь ни ласки, ни заботы, не познавшего элементарной порядочности? Ведь в чем-то он прав: в их мире каждый сам за себя, помощи им ждать не откуда и не от кого. А то, что я пытаюсь исправить ситуацию… они ещё и не видят этого, а значит, не понимают.

Наконец, Колин устал истерить и как-то разом сник. Вся его бравада и непоколебимая уверенность в невиновности исчезли, оставляя за собой какое-то чувство опустошенности. Словно из него вынули стержень, словно парень уже примирился с тем, что ничего хорошего его сейчас не ждёт.

– Ты читать умеешь? – я знала ответ, но хотела, чтобы он был озвучен.

– Не умею, – недоумение парня было столь комично, что я с трудом удержала легкую усмешку. Нельзя сейчас ему показывать, что я уже не так зла, как в самом начале. А то расслабится и не прочувствует серьёзности ситуации, а отпускать его без последствий – верх глупости.

– Тогда предлагаю тебе два варианта, – начала выдвигать условия. – Ты извинишься перед Мейалой, Миром и остальными ребятами. Лично перед каждым. Прилюдно. Я считаю, ребята имеют право знать, кто с ними живёт под одной крышей. Также ты поклянешься не причинять вреда никому из домочадцев, ни словом, ни делом, ни бездействием. Только после этого я позволю тебе остаться в нашем доме. Даже после совершеннолетия. Более того, я предоставлю тебе возможность учиться наравне с остальными детьми.

Парень неверяще смотрел на меня во все глаза, в то время как я буквально добила его альтернативным вариантом.

– Либо, если несогласен, то ты немедленно переходишь под ответственность королевских Теней и передаёшься в руки Зрячих. За содействие бандитской группе, промышлявшей рабством и насилием над детьми, тебе грозит… Ричард, а что ему грозит?

– Каторга от пятнадцати до сорока лет, – ответ был быстр и короток. У меня мурашки по телу табуном пробежали, стоило представить участь этого парнишки.

– Итак, публичное признание в предательстве и клятва с последующей возможностью жить и учиться в этом доме до того момента, как ты почувствуешь готовность уйти. Или каторга. Выбор за тобой, Колин.

– Эмилия, я не приму клятву. Он не понимает своей вины. Клятва просто опасна, так как она его убьёт, стоит ему опять совершить нечто подобное. Он будет считать, что поступает правильно, а магия расценит это иначе.

– Я понимаю! – буркнул парень, и не опускал взгляд, пока его внимательно изучал Флин.

– Хорошо, значит, клятва. Только учти, что это не шутки. После слов клятвы твоя жизнь напрямую зависит от твоих поступков. Так что, Колин, условия леди Риштар или королевское дознание и каторга?

– Я, правда, смогу учиться грамоте? – переспрашивает Колин, сконцентрировал своё внимание на мне.

– И счету, и другим наукам, которые преподают в школе.

– Да не пустят нас туда деревенские, мы уже пытались. И учитель выгонит!

Колин всё ещё проверял меня на вшивость, не веря ни одному моему слову. Это было неудивительно, но, тем не менее приятного мало.

– У нас будет своя школа, прямо в этом доме. Только для своих. Учебники уже заказаны, а кое-какие даже куплены, – Флин бросил на стол несколько книг, подтверждая мои слова. – Начнём осенью, а пока готовимся к зиме. И мы организуем свои мастерские, так что тебе будет, чему поучиться.

– Ещё планируем обучить вас нескольким боевым приёмам, мои парни хотят организовать специальную площадку для тренировок, – вставил свои пять копеек Ричард.

Пацан был деморализован, его брови от удивления ползли вверх, а глаза стали похожи на пятирублевые монеты. Он с каким-то трепетом, подрагивающими пальцами перелистывал страницы книг, и то и дело оборачивался на стеллаж, где стояли другие экземпляры.

Всё, больше я распинаться перед ним не собиралась, хватит и того, что я уже озвучила. Я нетерпеливо постукивала подушечками пальцев по столу, показывая, что времени на раздумья у Колина всё меньше и меньше.

И наконец, посмотрев поочередно на серьёзного Флина и хмурого Ричарда, обернулся ко мне и выдохнул:

– Я согласен на ваши условия.

– Вставай, – Ричард хлопнул парня по плечу, оказавшись рядом с ним в считаные секунды. Колин от неожиданности дернулся было бежать, но смог удержать себя на месте. – Руку давай, и повторяй за мной.

– Клянусь, отныне ни словом, ни делом, ни бездействием не причиню вреда и не обижу… – я с замиранием сердца слушала, как парень с дрожью в голосе повторяет слова за Ричардом, в то время, как вокруг их сцепленных рук появляются иллюзорные тонкие лианы с большими колючками и, обвивая запястья паренька словно проникали ему под кожу. – … клянусь собственной жизнью.

– Вот и всё, – подвел итог Флин, когда Ричард отпустил руку мальчишки и ободряюще похлопал того по спине. – Но помни, Колин, ты поклялся жизнью. Если нарушишь своё слово, магия не станет разбираться в причине твоих поступков, она просто высосет из тебя всю жизнь в тот же момент. И лучше бы тебе это понять всю серьёзность магической клятвы прямо сейчас.

– Я даю тебе три дня, Колин. Если за это время ты не признаешься самостоятельно, это сделаю я. Можешь идти.

– Понял, – опустив глаза в пол, он покинул кабинет.

В комнате повисло молчание. Я знала, что мужчины, так же как и я, пытались определиться, всё ли было сделано правильно, достаточно ли приложено усилий, что бы защитить домочадцев и хоть как-то повлиять на мировоззрение этого мальчишки?

Но, довольно рефлексировать, пора подвести итоги этого тяжелого разговора.

– Итак, я жажду пояснений. Во-первых, я так ничего и не поняла по поводу клятвы. Кстати, выглядело это очень жутко, удивительно, что парень не струсил. Во-вторых, Ричард, может быть, расскажете о каких тренировках идет речь? И в третьих, хотелось бы поподробнее узнать о ваших планах на более отдалённое будущее, чем обозначенные три дня.

– По поводу клятвы… – мужчины переглянулись, после чего, как Ричард присел на стул, где ранее сидел Колин, Флин завершил фразу: – она недействительна.

– То есть как? Я ведь видела все эти колючки и лианы в то время, как вы произносили формулу, – я растеряно смотрела на сидящего мужчину.

В том, что подвох был, я не сомневалась, хотя внятные подозрения у меня не сформировались, то ли Флина зеркалила, то ли знания Эмили просачивались исподволь.

– Верно. Но клятвы подобного рода используются крайне редко, и ритуал выглядит совсем иначе. В данном случае, это была акция устрашения для парня, чтобы ужас заставлял его задумываться впредь о последствиях своих поступков. Чтобы появилась привычка просчитывать последствия не только для себя.