Мама на семь лет
Шрифт:
А затем забираюсь под одеяло. Андрей тут же придвигается, обнимает меня и притягивает к себе.
Я улыбаюсь и закрываю глаза.
– Доброе утро, Юля, - говорит он, делая акцент на моем имени.
И всё же он может быть просто замечательным! Когда старается. Когда хочет быть милым.
– Доброе, Андрей, - отвечаю.
– Выспался?
– Неа. А ты?
– Тоже нет. Еще поваляемся?
Андрей приподнимается на локте, смотрит на часы. Потом падает на подушки. Я льну к его груди.
– А и фиг с ним! Давай поваляемся. Все деньги всё равно не заработаешь.
Его рука скользит по моей
Через час мы кое-как приходим в себя и заказываем завтрак. А потом ходим в душ по очереди.
– У тебя рука не болит?
– спрашиваю я.
– После вчерашнего.
– Нет, - отвечает Дымов.
– Не беспокойся.
– Если вдруг ты подумал, что я пыталась спровоцировать твоего друга...
– начинаю я.
– Не подумал, Юля, - Андрей садится на кровать со вздохом.
– Я ведь наблюдал за тобой. Весь вечер.
– Правда? Зачем?
– спохватываюсь я.
Андрей поднимает глаза, они у него сияют так, что у меня сердце заходится.
– Я должен был убедиться, что ты на нее не похожа.
– На твою жену?
– спрашиваю я тихо. Сердце начинает колотиться. Каждый раз, когда я упоминаю эту женщину, мы ссоримся! А мне этого совсем не хочется. Только не сейчас!
– Арина, - Андрей усмехается, - была смелой, раскованной. Она часто ставила меня... в сложные ситуации. И кулаками приходилось помахать.
– А как же охрана?
– Заступиться за свою женщину — дело чести. Ты так не считаешь?
– Ох. Я не знаю.
– Она не любила следить за языком.
– Я очень боялась тебя подвести, Андрей. Более того, я переживаю, что ты мог пострадать.
– Вижу. И меня это удивляет. Ведь... между нами только договор.
Я сглатываю. Хочется закричать ему в лицо, что всё так просто!
Я отвожу глаза в сторону. Обида щиплет нос.
Неужели о думал, что ночью между нами был только договор? Что я так себя вела исключительно из-за того, что там написано? Нет! Боже, как он не понимает, как действует на меня?
Неужели он думает, что я могла бы так искусно притворяться?
– То, что было ночью и утром, мне кажется, вышло за рамки договора, - осторожно проговариваю я.
Бровь Андрей летит вверх. А губы трогает равнодушная усмешка.
Вновь холодная маска. Каждый раз, когда мы начинаем говорить искреннее, он зачем-то ее нацепляет! Сложный мужчина! Прекрасный, но невероятно сложный!
– Я думаю, ты шутишь, - говорит Андрей.
Поднимается и идет встречать завтрак. Официант заносит блюда. И начинает сервировать наш стол на террасе.
Мы молчим. А потом завтракаем. Андрей читает новости, не выпускает из рук планшет. Я любуюсь изумительным видом.
И поглядываю на Дымова.
Прошлой ночью всё случилось. Через пару недель я могу узнать, что беременна. Щеки начинают пылать, а губы трогает загадочная улыбка.
Андрей может думать, что угодно. Но я если я забеременела этой ночью, то наш ребенок зачет вне контракта. А потому, что мне самой хотелось быть с этим мужчиной.
Я кусаю губы. И вновь улыбаюсь. Не верится. Неужели я действительно беременна?
Глава 18
– Увы, Юлия, тест отрицательный. Пусто. Беременности
нет, - говорит мой гинеколог.В клинике, в которую отправил меня Дымов, каждый раз меня принимают как королеву. И облизывают чуть ли не с головы до ног. Ну и это понятно. Он наверное платит им баснословные суммы. Такие же, как и мне.
– Давайте сдадим еще раз анализы. Хочу кое-что проверить.
Холод бежит по позвоночнику и пальцы начинают дрожать, когда Ирина Сергеевна внимательно изучает мои анализы и говорит о повторной сдачи крови.
– Вы ведь ничего не принимаете? Какие-то лекарства или другие назначения от врачей были в последнее время?
– спрашивает она.
– Нет, - заикающимся голосом отвечаю я.
– Странно, - резюмирует врач.
– Потому как с каждым месяцем гемоглобин становится ниже и показатель этого гормона, - тычет пальцем в маленькую строчку.
– В общем… это не очень хорошо для зачатия. Ну да ладно, разберемся, - улыбается радушной улыбкой.
Я выхожу из клиники и набираю Ларисе, своей знакомой. Она тоже врач-гинеколог. Именно она выписала мне эти самые противозачаточные, из-за которых я не могу забеременеть. Дымов не знает, что я принимаю таблетки. И не хочу, чтобы узнал. Понимаю, что поступаю ужасно, что обманываю человека и это плохо, но я боюсь потом расставаться с ребенком. И втайне от Андрея начала пить контрацептивы. Если он узнает… даже думать страшно, что меня тогда ждет.
Лариса отвечает сразу, я подробно ей рассказываю о нашем разговоре с врачом и его подозрениях, прямо озвучиваю свои опасения. Подруга рекомендует пропустить прием таблеток, сдать необходимые анализы, а в следующем цикле вернуться к вопросу предохранения во избежание всяких недоразумений и объяснений с Дымовым, почему пью противозачаточные.
Выбор, к сожалению, невелик. И я очень надеюсь, что не забеременею и меня пронесет, если секс все же между нами случится. Пока Андрей в командировке, но скоро обещал вернуться. Надеюсь, я что-нибудь придумаю, как оттянуть момент с близостью до начала месячных и нового приема таблеток, но если нет… Господи, пусть меня пронесет! Я безумно боюсь оказаться в положении. Потому как с этого дня буду считать каждый день до окончания контракта и находиться в жутком стрессе!
Дымов звонит в конце недели. И от интонации его голоса мое сердце начинает дрожать. Я соскучилась по нему. Всячески гоню от себя мысли, что влюбляюсь в этого человека, но похоже это так… Откуда бы взяться этому страху расставания и боязни увидеть на тесте на беременность две полоски?
– Юля, привет, - слышу бодрый голос Андрея.
– Мне сегодня звонила Абрамова из клиники, где ты наблюдаешься.
Сердце замедляет ритм и кончики пальцев начинают покалывать от волнения.
– Что-то не так?
– сипло выходит из меня.
– У тебя сильно понижен гемоглобин и повышен гормон, мешающий тебе забеременеть. Я в этих вещах не спец, но врач нам рекомендовал поправить твое здоровье. Как насчет поездки в Италию? Солнце, горячий песок, море, фрукты…
Звучит очень красиво, романтично и захватывающе, но… Мне бы еще недельку продержаться до новых месячных.
– В Италию?
– переспрашиваю, проглатывая ком в горле.
– Да, на лечение, - слышу, как улыбается.
– Может и оплодотворение, если повезёт.
– А когда?