Мама

— Да пойми ты… как тебя там?

— Эл, но ты можешь звать меня…

— Да пойми же ты, — не обращая внимания на то, что она говорит, оборвал Слава. — Я сам не знаю, куда еду. Мне нужен президент. Все, что у меня есть, это машина и желание его найти. И все.

Он выпалил это на одном дыхании и замолчал. Теперь Эл смотрела на него как на ненормального. Попыталась заглянуть ему в глаза, но он прятал взгляд, а потом и вовсе отвернулся, уткнувшись в боковое окно.

— Кого ты ищешь?

— Президента, — пробормотал он.

— Не хочу тебя расстраивать, но президента больше нет. У нас анархия. Официально. Уже пятнадцать лет.

— Я неверно выразился. — Слава снова повернулся к ней, смотрел теперь спокойно, без опаски. — Я ищу бывшего президента.

— Зачем? — деловито спросила девушка.

— Нужен он мне.

— Понятно. Поехали.

— Куда? — не понял он.

— Вперед. В этом городе нет президента. Ни бывшего, ни настоящего — никакого.

— Хорошо, поехали, — взял себя в руки Вячеслав. — Только обуйся сперва. В багажнике кроссовки.

И протянул ей ключ.

3

Машина шла ровно. «Фольксваген», даже старенький, бегает очень неплохо. Особенно если за ним хорошо ухаживать. А Слава любил свою машину.

Он дал руля вправо, выезжая с кольцевой дороги на трассу. Город остался за спиной. Вячеслав покинул его с той легкостью, с какой обычно приезжал и уезжал из городов, сел, деревушек. Нет привязки к месту и быть не может, когда твой дом — твоя машина. А вот девочка ведет себя на редкость спокойно, видимо, еще не поняла, во что полезла.

— И давно ты этим занимаешься? — спросил он, чтобы хоть что-то спросить.

Эл молчала. Слава повернул голову. Девушка спала. Волосы разметались по подголовнику и спинке сиденья, голова склонилась к плечу. На лице царила безмятежность, которая касается каждого спящего человека. Миленькая моська, да и фигурка ничего. Чего отказался, спрашивается? Трахнул бы ее там же, получил бы удовольствие и геморроев меньше, не пришлось бы с собой тащить. А теперь…

Машину подбросило на выбоине. Асфальт ни к черту. Еще бы! Кто теперь занимается его укладкой? Да никому это не вперлось. Сперва каждый пытался заниматься своим домом, потом — тянуть каждый в свой дом. А потом пошел беспредел. А вместе с ним — страх. Красивая сказка со страшным концом. А вернее сказать, страшная реальность с закономерным финалом. Что теперь ценится в этом мире? Наркота, машины, оружие. Еще, как ни странно, деньги. Слава так и не смог понять, почему эти бумажки сохранили свою значимость. Универсальное средство обмена? Может быть.

А в свете этого выгодно либо торговать оружием, либо торговать дурью. Владельцев чего-либо другого не признают, ведь все прочее можно отобрать бесплатно. А этих отчего-то уважают. Правда, время от времени и их убивают, но куда ж без этого. А еще пользуются спросом и уважением музыканты. Вернее, патлатые татуированные уроды, орущие со сцены дикими голосами под аккомпанемент ударных и электроники. За все время Слава припомнил бы всего пару случаев, когда грохали этих патлатиков. Да и то не убийство, а издержки производства. Первого порвала перевозбудившаяся толпа, когда он со сцены сиганул в зал, второго задавили на выходе из клуба, в котором он горланил свои попевки. Да и то не по злобе, а из любви и желания прикоснуться к кумиру.

Вячеслав ни к какой из этих привилегированных групп не относился. Он вообще был сам по себе. Держался исключительно на позиции силы. Силы не физической, ибо атлетической фигурой не выделялся. Но было в нем что-то такое мощное, что заставляло отступать многих. Он был спокоен, немногословен, а там, где надо было добавить что-то сверх своего спокойствия и немногословия, Слава вынимал пистолет. Стрелял так же тихо, мирно, молча.

4

По песчаной отмели извилистой дорожкой бежали следы босых ног. Уходили вдаль и терялись где-то в яркой зелени под пальмами. Там, где заканчивался песок и начиналось тропическое редколесье, стояло маленькое бунгало. Из распахнутых настежь дверей появилась мужская фигура. Эл узнала его сразу, бросилась навстречу.

— Здравствуй, милая, — мягким баритоном произнес он. И столько усталости было в этом баритоне!

Но она ничего не заметила. Не заметила и не услышала. Не захотела услышать. Лишь крикнула громко:

— Тебя ищут! Идут по твоему следу…

Он лучезарно улыбнулся. Улыбка вышла настолько ослепительной, что, казалось, затмила солнце…

5

— Вылезай, приехали, — сказал чужим голосом.

— Что? Куда? — не поняла спросонья Эл.

— На свежий воздух, — подмигнул спутник. — Размяться чуть-чуть.

Эл потянулась и вылезла из машины. Сзади пискнула сигнализация, запирающая замок.

— Весь день проспала, — проворчал он. — Что ночью делать будешь?

Эл подошла ближе, прильнула к нему всем телом, сказала бархатным голосом:

— А ты угадай.

— Не со мной, — он не грубо, но уверенно отстранил девушку. — Потому что я намерен спать.

— Сколько влезет, — надулась она. — Импотент несчастный!

Вячеслав только усмехнулся, но отвечать не стал. Урод, даже не способен заткнуть за пояс в споре слабую женщину. Ой ли, подало голос что-то внутри. А почему тогда спорить не стал? Слабак! Слабак и урод.

— Ты идешь?

Эл повернулась на голос. «Слабак и урод» стоял шагах в тридцати и явно собирался топать дальше.

— Иду, — хмуро зыркнула на него Эл. — Еще бы мне кто сказал, куда мы идем…

— Мы идем ужинать, — легко откликнулся Вячеслав. — За углом, в двух дворах отсюда, отличная забегаловка.

Эл подошла ближе:

— А что, подъехать к ней поближе нельзя было?

— И оставить машину у входа? — с подозрением покосился на нее Слава. — На глазах у местных завсегдатаев? Ты хочешь, чтобы я остался без машины?

6

В забегаловке ощущался почти домашний уют. Насколько вообще он может ощущаться в рокерском кабаке в меру загаженном и в меру заполненном.

Посетителей было немного. Двое сидели в дальнем углу и тянули пиво из жестянок. Еще один мирно храпел на скамейке у столика ближе к барной стойке. Его приятель тупо смотрел в полупустую бутылку…

Хозяин стоял у стойки и с невозмутимостью полировал стаканчик. Вячеслав подошел, взгромоздился на высокий стул и выжидательно посмотрел на бармена.

— Чего изволите? — Хозяин вынул из стакана салфетку и поглядел на посетителя сквозь надраенное до блеска стекло.

— Изволю отужинать, — в том же тоне отозвался Слава. — Мясо есть?

— Куда ж без него, — туманно ответил хозяин.

— Понятно. Две отбивные с кровью. На гарнир что-нибудь придумай сам, и пару пива. Это мне.

— Чем будете расплачиваться? — хозяин поставил стакан на стойку и кинул вопрошающий взгляд на Эл. Слава проследил за взглядом, снова повернулся к хозяину. Сделал вид, что намека не понял: