Мама

– Тогда прощай!

В своей комнате он открыл окно и шагнул в пустоту с четвёртого этажа…

Вера помотала головой, чтобы горькие воспоминания отогнать прочь. Рядом посапывал муж, такой любимый и родной. И снова болела нога, предвестник её несчастий. Что теперь она сделала не так? Неужели её ждут непоправимые и судьбоносные события?

Вера посмотрела на светящиеся электронные часы – уже два пятнадцать. Попробовала закрыть глаза, а перед взором снова заплаканное детское личико. Нет, это невыносимо! Вера встала и пошла на кухню, взяла с полочки толстую тетрадь.

«Дорогая, милая мамочка! Я сегодня снова повредила ногу. Когда-то в книге Лиз Бурбо «Слушай своё тело – снова и снова» вычитала, что если человек себе наносит физическую травму, то стоит над этим задуматься. Спросить себя, какую травму ты хочешь нанести себе на психическом уровне. Может быть, именно сейчас судьба даёт тебе знак: « Остановись! Не делай добра, если не уверена, что оно таким является!».

Я не знаю, верить ли этому. А что говорит моя интуиция? Она не говорит, она громко заявляет, что эту маленькую девочку с символическим именем Надежда я брать к себе домой просто в гости не имею права. Нельзя давать эту самую надежду на то, что у неё не сбудется. Не могу я стать для неё мамой. Но не даёт мне покоя мысль, что теперь делать со своей израненной душой, с судьбой совсем чужого мне ребёнка, о существовании которого я раньше и не знала? Как теперь отвлечь себя от мыслей о брошенных детях, которых в России тысячи? Что происходит в нашем когда-то милосердном обществе? Почему оставляют детей, инвалидов и стариков? Почему матери-одиночки сами, а государство устранилось от этой проблемы, пытаются выжить и вырастить ребёнка? Может быть, именно от безысходности отдают потом в детский дом?

Но мне-то теперь как жить дальше? Девочка называла меня «мамой», а я предала её. Ведь для меня, выросшей с бабушкой, это слово не может быть дежурным, проходным. Оно означает тепло и нежность, добро и справедливость, уют и ласку, внимание и понимание, но самое главное – любовь и прощение, причём, любовь безусловную. Когда Наденька впервые назвала меня «мамой», у меня всё внутри оборвалось – почему так, зачем? Потом мне в отношениях с ней захотелось вложить в это слово всё то, что я чувствую. Но ведь это настоящая жизнь, а не спектакль. Вот теперь я понимаю бабушку, когда она говорила, что доброе дело наказуемо. Я сама себя наказала.

А в это самое время где-то далеко от меня в Детском доме может проснуться маленькая девчушка с тоненькими ножками и заплакать: «Я хочу к маме!»

Я знаю, что она хотела бы жить в семье ни два дня, а всегда. Ей хотелось иметь маму и папу, ей очень хотелось, чтобы мама перед сном сидела у кроватки, гладила по головке, рассказывала сказки, поправляла одеяло, целовала и обнимала, щекотала и шутила, расчёсывала волосы и заплетала их на ночь в косички. Да, она отстаёт в развитии, но от этого чувства её не меняются, они такие же, как и у нормальных детей. Она хочет, чтобы её любили…

Мамочка! Моя душа кровоточит. Почему же я не подвернула ногу перед тем, как поехать за девочкой? Мне зачем-то судьба преподнесла и этот опыт? Зачем? Наверное, нам всё же нужно было взять на каникулы ребёнка постарше?

Когда я говорила на эту тему с подругами, то они одобрили мои планы по поводу дружбы с девочкой подростком. Если в процессе обучения рукоделию мы с ней подружимся и полюбим друг друга, то только в таком случае можно подумать и над опекой. Миша, добрая душа, не возразил.

Хорошо, что заканчиваются каникулы. Послезавтра выйду на работу и окунусь с головой в производственные проблемы. Нужно перестать переживать за прошлое, которое не вернуть, а также за будущее, которое не знаешь. Когда же я научусь жить в настоящем?».

Вера закрыла тетрадку и посмотрела на часы – утро неумолимо приближалось. Спать совсем не хотелось, голова гудела, а мысли всё время крутились вокруг Наденьки. Вера пошла в детскую, она продолжала называть так комнату, где жил Женя, и включила скайп в надежде, что сын ещё не лёг спать. Увидев зелёный значок на аватарке, Вера с волнением нажала кнопку «Звонок с видео». Подождав немного, хотела уже отключить, но тут раздался голос сына:

– Мам, привет! Ты так рано встала или ещё не ложилась?

– Здравствуй, сынок! Не могу уснуть, чего только не пробовала.

– Что-то случилось?

– Как тебе сказать? Да и стоит ли нагружать своими проблемами?

– Ну как ты меня нагрузишь? Я же реально смогу только высказаться, посочувствовать и дать совет, если он тебе нужен.

– А у тебя есть время? И один ли ты в комнате?

– Вот сегодня я могу тебе уделить время. Семья ещё не вернулась домой с Рождества, девочки с Ириной и мамой Клавой уехали в Мемфис к какой-то родственнице.

Веру резануло, что сын назвал тёщу мамой, но она сдержалась. А потом рассказала, без особых подробностей, всю историю с Наденькой.

– И что тебя так растревожило, я не понял. Ты хотела девочку удочерить? Мама, я хочу тебя сразу предупредить – ни эту, ни другую, если ты продолжишь отношения с Детским домом, категорически прошу тебя не удочерять. Я ваш единственный сын, у тебя три внучки, и я не хочу ни с кем потом делить наследство. А если кто-то из твоих внучек захочет поехать в Россию учиться? Ты об этом не думала? – сын непроизвольно начал повышать голос.

– Женя, мы с папой даже не обсуждали вариант усыновления, так что успокойся. Как там внучки? Вы бы с ними чаще разговаривали по-русски, а то вырастут американками, забывшими свои корни. Да и мы с дедушкой не сможем с ними общаться, английский совсем забыли.

– У девочек всё хорошо, учатся, занимаются спортом, музыкой, танцами.

– Вы их там не перегрузили? Господи, мне так хочется с ними встретиться! Неужели, Женя, тебя домой совсем не тянет? – Вера всматривалась в изображение сына и всё меньше узнавала его.

– Нет, извини, не тянет. А с внучками, может быть, и увидишься. Как-нибудь сделаю тебе или вам с папой вызов, приедете, посмотрите, как мы тут живём.

– Женя, это всё не реально. Одна дорога чего стоит! Мы с папой столько не зарабатываем.

– Ладно, что-нибудь потом придумаем. Не могу наперёд загадывать. У нас тут тоже не всё так гладко, как со стороны может показаться. Работать приходиться очень много. Хорошо, что мама Клава с девочками помогает, а нянька бы обошлась нам дорого.

– Да, за всё нужно тёщу поблагодарить, мы с папой ведь для тебя ничего не сделали…

– Ну вот, снова всё тоже самое. Ладно, папе привет. Не наделай глупостей! – экран погас, издав какой-то противный звук.

Вера потрогала лоб, почесала его, словно пытаясь задавить ненужные мысли, потом вздохнула – да, в отношениях с сыном ничего не поменялось. Разговор оставил неприятный осадок, особенно о наследстве. Впрочем, американцы все помешаны на деньгах, её Женя давно стал похожим на них.