Мама

– А ещё сестра Элла. Она зла на меня и обижена за то, что всё у меня получается лучше, чем у неё. Но я в этом не виновата. Виновата только сама сестра Элла и её лень. Мне иногда хочется отлупить её посильнее, но потом я вспоминаю, что мы сёстры и всё проходит.

Гермиона снова подмигивает ей.

– А ещё есть сестра Моника. Она очень нравится мне и мы с ней всегда вместе. Мы с ней подруги, как и с тобой. Сестра Моника всегда всё знает. Она говорит, что мы вырастем, и будем служить. А, что такое служить, милая подружка?

Гермиона улыбается и пожимает плечами.

– Хорошо, милая подружка, я спрошу у сестры Моники ещё раз.

Вздохнув, Анна стянула шнурки рубашки, и закрепила ворот сутаны. Она улыбнулась, забралась коленями на кровать и посмотрела в окно.

За крошечным окошком кельи уже зарождалось утро нового дня. Кукушечка, извиняясь, выглянула из часового домика и пять раз сообщила о том, что монастырь проснулся.

Глава 5

Жизнь в монастыре напоминала период весеннего разлива рек, когда вырвавшись на свободу, вода заполняла каждую впадинку, каждое углубление. Точно так же каждая минутка каждой монахини была расписана и заполнена деяниями.

Весь день они либо занимались образованием, либо получали профессиональные навыки, либо молились, либо исполняли обязанности. Свободным временем считался один час на еду с двенадцати дня, и шесть часов с двенадцати ночи, для сна и планирования дел на следующий день. На самом деле радужным всё было только на плакате у входа в приют. Монахинь готовили к тяжёлой жизни. Действительность диктовала свои условия.

Понимая, что с сиротским прошлым в обществе, где всё зависит от принадлежности к тому или иному клану, на многое рассчитывать не приходилось, руководство монастыря готовило из монахинь высококлассных секретарей и хоум-менеджеров. Отточив до филигранности мастерство воспитанниц, монастырь занял нишу в сфере подготовки специалистов особого уровня. Этот живой товар пользовался спросом безоговорочно, что позволяло монастырю не просто выживать. Экономика, многоуровневый менеджмент, психология и логистика, этикет, основы инжиниринга, педагогика, медицина, искусство в сочетании с общеобразовательными дисциплинами позволяли девушкам занять зависимое, но стабильное положение в обществе и обеспечить себе безбедную старость.

Привычная сфера деятельности выпускниц приюта – это управление элитными клубами, гостевыми холлами и увеселительными заведениями высшего разряда, ведение домашнего хозяйства элитных особняков и имений, секретариат высшего класса. На общем фоне их выделяли безупречными манерами и риторикой, идеальным внешним видом. На них останавливали взгляд, к их мнению прислушивались, им доверяли. Не многим из них удавалось завести семью, основная же масса проживала отведённое им время в одиночестве.

Всё в их жизни занимала работа. Безрадостная картина, но другой возможности найти своё место в обществе для сирот просто не существовало. Всё же это лучше чем работать в цехах или служить в армии, где многие не дотягивали и до сорока.

Достигнув шестнадцатилетнего возраста, девушки отбывали к месту будущей работы, о котором узнавали только в день отбытия. Им суждено было, до конца жизни оставаться высокообразованной дорогостоящей собственностью кого-то из числа элиты. Владение личным хоум-менеджером считалось престижным, являлось элементом роскоши, одним из показателей успешности владельца.

На этом детство и юность монахинь заканчивались, и начиналась суровая взрослая жизнь, к которой их так долго готовили. Этим же их жизнь и заканчивалась. Выбирать не приходилось.

Но в редких случаях, и только если на то было согласие матушки Тересы, некоторым улыбалось счастье остаться в обители, презрев мир и посвятив всю жизнь служению. И тогда каждый появившийся в монастыре ребёнок становился их собственным. Всю свою не растраченную любовь и материнскую нежность монахини изливали на сирот. Такой же была и сестра Ангелина, наречённая мать Анны.

Глава 6

В коридоре уже слышались шаги. Монахини покидали свои кельи и спешили к утренней молитве. Сегодня Анне выпала обязанность дежурить по трапезной. В пять утра, умывшись и одевшись, она понеслась к месту исполнения обязанности.

В трапезной уже хозяйничали, сестра Ангелина и другие сёстры. Нужно было разобрать, разогреть и расставить по местам сотни пакетов с завтраком. Малиновый чай, сыр и два кусочка белого хлеба, смазанных сливочным маслом – всё это упаковано в пластик и фольгу. Упаковки с завтраком, хранились уложенные в полеты, обтянутые прозрачным пластиком.

Анне выпало снимать плёнку с полетов и подавать пакеты с завтраком для разогрева.

– Ты опоздала на одну минуту, сестра Анна. – Сестра Ангелина принимала распакованные пакеты из рук Анны и передавала их дальше. – Почему ты больше не приходишь ко мне, к своей маме?

– Простите, сестра Ангелина, я всё свободное время провожу в молитвах и беседах с Пресвятой Гермионой Заступницей. – Анна старалась не глядеть в глаза сестры Ангелины, и почувствовала, как Гермиона улыбнулась и подмигнула ей под сутаной.

Лицо сестры Ангелины покрыто родинками и потом. Взглядом она обеспокоенно ищет встречи с глазами Анны.

– Ты не смотришь мне в глаза, Анна. – Анна подняла голову и посмотрела. – Ах, я всё вижу. Ты больше не хочешь навещать свою маму. Ты ранишь моё сердце, а я так много времени провела с тобой, Анна.

– Извините сестра Ангелина, но мне нужно распаковать следующий полет.

С этими словами, Анна сдвинула опустевший поддон в сторону и прикоснулась пальцем к цифровой панели подавателя. Плоскости подавателя бесшумно сдвинулись с места, и следующий полет приблизился к раздаточному проёму.

Таймер пискнул и показал шесть часов утра. Трапезная наполнялась гулом и шумом. В монастыре наступило время завтрака.

Исполняющие обязанности в трапезной завтракали после всех. Анна собрала плёнку и кусочки фольги и плотно упаковала их в контейнеры для утилизации. Контейнеры она ставила на плоскости подавателя и по очереди отправляла в блок отходов. Оттуда мусор попадал прямиком в конвертер.

– Послушай, милая Гермиона, ну, что же мне делать? Она не даёт мне проходу. И всё время пытается заманить к себе в келью. Представляешь, там до сих пор стоит колыбелька, а на ней развешаны распашонки и чепчики. И когда однажды я согласилась зайти к ней, она схватила меня и, посадив на колени, попыталась накормить из тюбика. Смешно да? – Гермиона не смеялась. Она качала головой, в знак того, что всё понимает. И Анна чувствовала это.

– Да-а, это не смешно.

Но вот уже закончился общий завтрак, и обязанницам разрешили войти в трапезную, чтобы позавтракать тоже. Сестра Ангелина заняла место рядом с Анной, хотя все столы в трапезной были свободны.

– Доченька, ну почему ты не вспоминаешь маму. Мама любит тебя. Вот, на тебе. Ты так похудела. – Сестра Ангелина пододвинула к Анне свой пакет с завтраком.

– Спасибо, сестра Ангелина, но это лишнее. Сестра Вероника говорит, что тело должно быть гибким, ловким и быстрым. А много еды делает его тяжёлым и инертным. – Анна оторвалась от завтрака и подняла голову. На сестру Ангелину жалко было смотреть. В глазах смешались тревога и страх. Губы плотно сжаты. Она с силой прижимала пухлые ладони к груди и вздрагивала от напряжения. От этого её щёки, колыхались, и лицо становилось ещё более неприятным. – И не нужно уделять мне столько внимания. – Анна отодвинула предложенный сестрой Ангелиной завтрак, взяла в руки свой пакет и пересела за столик, где ели сестра Вероника и другие сёстры. А сестра Ангелина, осталась сидеть на том же месте, прижимая ладони к груди. Её глаза были полны слёз. Она прерывисто дышала, готовая разразиться рыданиями.