Мамаев омут

— Тогда нам дедушку срочно повидать нужно. Расспросить обо всём, записать… Вот давай завтра же и поедем к нему.

Вася задумался. А вдруг следопыты из города напутали и дед Семён ничем особенным не знаменит? А они с Анкой только растревожат его, собьют с толку.

Нет, лучше к деду им пока не заявляться и ничего ему не говорить, а постараться здесь, в колхозе, собрать о нём побольше интересных материалов.

— Без нас съездят, — хмуро сказал он. — И запишут всё, что надо.

— Кто бы это? — полюбопытствовала Анка.

Отведя глаза в сторону, Вася сказал, что следопыты из города прямо от них поехали к дедушке в дом отдыха. Там они его сфотографируют и запишут его воспоминания.

— А мы лучше другим займёмся, — продолжал он. — Соберём свою группу следопытов. Я вот, ты с девчонками, Ремешкова с Пахомом позовём. Пойдём по домам, опросим стариков, запишем всё.

— Ой, Вася! — ахнула Анка. — Чего это с тобой?.. Активистом заделался. Раньше на такие дела тебя калачом не заманишь.

— То раньше, — отмахнулся Вася. — А теперь я понимать стал… нельзя свою династию забывать.

Анка охотно согласилась, и в этот же день её пионерское звено приступило к следопытской работе.

А ещё через несколько дней девушка-почтальон доставила Васе Печкину письмо. Оно было от Саши Синицына.

Саша сообщал, что слёт красных следопытов состоится двадцать пятого мая. Если Семён Иванович Печкин к этому числу не поправится и не выйдет из больницы, то с рассказом о жизни дедушки придётся выступить на слёте его внуку Васе.

«Ждём тебя с интересным сообщением, — писал в конце письма Саша. — Очень просим, чтобы дедушка Семён внимательно проверил записанные тобой воспоминания и заверил их своей подписью. И ещё просим раздобыть какие-нибудь новые экспонаты для нашего музея, а также уговорить дедушку написать несколько приветственных слов участникам слёта. Там же на слёте Семёну Ивановичу будет вручён подарок от пионеров. Ждём тебя 25 мая, к 12 часам дня».

— Кто это тебе пишет? — спросила Анка. Она попыталась было через плечо брата заглянуть в письмо, но Вася вовремя успел сунуть его в карман.

Про следопытский слёт, про своё сообщение на нём и подарок деду он, конечно, промолчал и только сказал, что городские просят прислать им для музея ещё какие-нибудь экспонаты.

— А может, им дедушкин комбинезон отдать? И кепку, — предложила Анка.

— Можно, конечно, — согласился Вася и про себя подумал, что куда ни кинь, а к дедушке ему всё же придётся съездить.

И наутро, ничего не сказав ни матери, ни сестрёнке, он отправился в колхозный дом отдыха.

7

Вася твёрдо решил, что разговор с дедушкой начнёт при людях. И чем больше будет отдыхающих, тем лучше. Все они станут вроде Васиными союзниками, и деду некуда будет деваться, когда внук расскажет о его славном прошлом.

В доме отдыха Вася довольно быстро отыскал Семёна Ивановича. Тот оказался на городошной площадке. Он на глазах у Васи бросил окованную железом биту, и так удачно, что первым ударом распечатал «письмо». Видно, Семён Иванович и до этого играл хорошо, потому что болельщики, окружившие городошную площадку, шумно его хвалили.

Но, вместо того чтобы выступить вперёд и в такой удачный момент увенчать дедушку новыми лаврами, Вася почему-то задержался. Он переминался с ноги на ногу у колючих кустов шиповника, глядел на обветренное, иссечённое морщинами лицо дедушки, на вислые усы, на его незащищённые открытые глаза… Было в них что-то смущавшее Васю.

Дед никогда не был ни первым силачом в деревне, ни говоруном, никогда не лез вперёд других.

Правда, своё дело он знал неплохо, до сих пор к нему заглядывали посоветоваться молодые трактористы, но так всю жизнь он и просидел за баранкой.

Сейчас Васю остановило не только смущение перед толпой незнакомых людей. Его удивило, как дружески, даже любовно смотрели они на дедушку, говорили с ним, ждали от него ответных слов, улыбки, внимания. Васе даже показалось, что здесь все уже знают о славном прошлом Семёна Ивановича, потому так по-доброму к нему и относятся. Но он тут же вспомнил, что к деду и в колхозе всегда льнули люди…

Впрочем, размышлять было некогда. Дальнозоркие глаза дедушки уже разглядели Васю, и Семён Иванович проворно пошёл к нему, приглашая и других отдыхающих разделить его радость:

— Глядите-ка! А ко мне внук пожаловал!

Тотчас и на Васю хлынули те волны человеческого доброжелательства, которые всегда окружали деда. Совсем незнакомые люди улыбались Васе, хлопали его по плечу и явно были готовы принять в свою компанию… И дед уже что-то говорил им о внуке, хвалил его, хотя хвалить-то, пожалуй, было и не за что.

Всё это не очень понравилось Васе, и он потянул дедушку в сторону.

— Что-нибудь случилось? Заболел кто? — опять громко заговорил Семён Иванович при всех, и незнакомые тоже насторожились, будто и им было до этого дело.

Вася только головой замотал.

— Ага, понятно! — догадался дед. — Значит, секретный разговор будет.

И он, подмигнув приятелям, пошёл с Васей в сторону. Внук увёл деда довольно далеко.

— Куда ты меня тащишь? — остановился наконец Семён Иванович. — Давай тут присядем.

Они зашли в беседку, густо оплетённую диким виноградом. Здесь было прохладно, тихо. Неизвестно почему, Вася начал совсем не так, как хотел:

— Ты, дедушка, не ругайся… Ну, виноват я. Так я же не знал…

— О чём ты?

— Да я про лемех… Который ты мне подарил. Исторический экспонат.

— Экс… как ты говоришь? Это что же будет?

— Ну, реликвия… Живая история.

— Живая история! Правильно… Этим лемехом первый трактор поднимал первую артельную борозду. Вот какой это лемех.

— А я его отдал.

— Отдал? Кому?

— Следопытам из города… для музея.

— Каким следопытам? — не понял Семён Иванович.

Торопясь, через пятое на десятое, Вася рассказал, что произошло за последнее время. Рассказал, как из города приезжали следопыты, как они интересовались его, дедушкиной, жизнью и как по их заданию он вместе с колхозными пионерами собрал уйму материала о необыкновенном дедушкином прошлом.

Обо всём этом он, Вася, даже написал целое сочинение и должен зачитать его на слёте следопытов, который в ближайшие дни состоится в городском Доме пионеров.

— Я, дедушка, от твоего имени всё написал, — признался Вася, доставая из кармана свёрнутую в трубку школьную тетрадку. — Тебе только прочесть осталось да подпись поставить… Мол, всё точно и правильно.

— Ну-ка, ну-ка, что ты там насочинял? — заинтересовался Семён Иванович, беря у Васи тетрадь.

Он нацепил на нос очки в железной оправе и углубился в чтение. Читал неторопливо, раздумчиво, частенько хмыкал, почёсывал затылок, пока не отложил тетрадь в сторону.