Мамино пальто

Я повесил трубку и положил ее под плед, на колени. Звонков еще будет много, а тянутся не сподручно.

– Василий, у вас умерла мама?

– Да, вчера.

– Мои соболезнования, Василий, самые искренние!..

– Спасибо.

Он залез в карман пиджака и достал бумажник.

– Пожалуйста, не сочтите за грубость, но мне не нужны ваши деньги, – сказа я. – Более того, если вы правы и в моем переводе такая грубая ошибка, я верну вам гонорары.

– Нет, я не за этим пришел.

– Тут не о чем дискутировать. Вы не против, я проверю?

– Конечно.

Я раскрыл папку и достал черновики статьи и распечатку текста, который напечатан в журнале. Нашел то место, о котором говорил редактор и прочитал.

Рукопись:

Фонд помощи призывает всех неравнодушных ознакомиться с подробным отчетом на сайте фонда о делах Г. и П. и попытаться помочь им – внести небольшое пожертвование, которое пойдет на открытие судебного процесса по проверке приговоров в Европейском суде по правам человека.

Журнал:

Фонд помощи призывает всех неравнодушных ознакомиться с подробным отчетом на сайте фонда о делах Г. и П. и попытаться помочь им – внести небольшое пожертвование, которое пойдет на похороны казненных и открытие судебного процесса по проверке приговоров в Европейском суде по правам человека.

– Это не мой перевод, Павел Витальевич, – сказал я.

– Как не ваш?

– Вот так, не мой.

– Но в журнале точная копия вашего перевода. Смотрите, у меня ваш перевод с собой, здесь стоит ваша подпись.

Он указал на правый нижний угол страницы. Там действительно стояла моя подпись. Я вспомнил тот день. Мне было плохо, Сергей Андреевич вызвал мне такси, и сказал, что ничего страшного не произойдет, если я подпишу чистые листы, на которых позже напечатают текст. Я согласился, подписал их и уехал домой.

– Почему у вас рукописный текст? Вы сначала переводите на бумаге, а потом перепечатываете?

– Нет, я сдаю в рукописном переводе. У меня, к сожалению, нет компьютера. Я ведь сдал первый текст вам в рукописи, помните?

– Но Сергей Андреевич сказал, что эта рукопись, с вашей подписью, – оригинал, – настаивал Павел Витальевич.

– Нет, это перепечатка с оригинала. Оригинал бы написан моей рукой на серых листах. Черными чернилами. Пара клякс, простите за них.

Редактор читал текст черновика и сравнивал с «оригиналом». Когда он закончил, то сказал:

– Я разберусь в этом. Очень сожалею вашей потери, и еще раз предлагаю свою искреннюю помощь.

– Спасибо, но я справлюсь. Если вам не сложно, сообщите мне, когда все станет известно. Можно просто позвонить, не обязательно тратить время на визит.

Похороны прошли хорошо. Тепло и грустно. Было много приятных слов, греющих душу. Я в последний раз посмотрел на маму и поцеловал ее в щечку. Она выглядела умиротворенной. Я знал, что скоро мы с ней увидимся – она обязательно навестит меня в ближайших снах. И мне придется объяснить ей свой сегодняшний поступок.

Дядя Яков ездит чрезвычайно не аккуратно. Может быть, от того, что он слеп как курица ночью и страдает расстройством желудка, от которого теряется пространственная ориентация или еще черт знает чем, но когда его старенький фургон подъехал к магазину, где я купил маме пальто, я готов был выбежать сам, без коляски. Он помог мне выбраться из машины и вкатил в магазин. Мы подъехали к прилавку и я сказал:

– Три недели назад я покупал у вас пальто для своей мамы. Я бы хотел его вернуть.

– Почему? Оно пришло в негодность? – удивилась продавец.

– Нет, с пальто все в порядке. Но я хочу его вернуть.

Продавец сдунула темный локон со смуглой щеки и посмотрела на меня со смесью раздражения и жалости. Мне надо привыкать к этому взгляду – другого уже не будет никогда.

– То есть, изделие качественное?

– Верно.

– Почему же вы хотите вернуть его?

Потому что мне нужны деньги. У меня их нет даже на хлеб. И решение вернуть мамино пальто далось мне тяжело. Но все же далось – до пенсии еще полмесяца, и то, из нее половину выдернет похоронное агентство. Я не мог сказать, что оно не нравится маме. Маме оно очень нравилось. Но оно ей больше не нужно. Поэтому я молчал.

– Так нельзя, мы не можем принять пальто. Вы могли вернуть его только в течение двух недель с момента продажи. Но прошло больше. Извините.

– Правда?

– Да.

– Ну что же, простите за беспокойство. Дядя Яков, мы можем уезжать.

Дядя Яков мужчина не средних размеров. Проблемы с сердцем заставили его тело стать больше, хотя и природой ему дарован рост под метр девяносто. И весил он больше центнера. Лицо всегда красное, как будто бы в его черепушка постоянно закипала ярость. Откатив меня подальше от кассы, он подошел в упор к продавщице, отчего та прогнулась в страхе, и гневно зашептал ей в лицо, но я все равно все услышал:

– Послушайте, леди, у этого парня две недели назад случился инфаркт. У него отнялись ноги и это навсегда. А неделю назад его мать умерла, когда ехала к нему в больницу с теплыми носками. Позавчера он ее похоронил, влез в кредит. Знаете, сколько стоит сейчас упокоить человека? Я скажу вам – самая скромная церемония обойдется в пятьдесят тысяч. Работать он не может, у него пенсия, около семи тысяч. Ему деньги за пальто для матери нужны жизненно. Попробуйте что-нибудь решить, я оставлю его телефон. Вы еще слишком молоды, чтобы понять это, но вы дочь. У вас есть мама. От нас двоих – здоровья ей и вам благополучия, чтобы вы не оказались в его положении. До свидания.

Со своего кресла я махал всеми двигающимися частями, когда дядя Яков привез мне продукты. Я орал, что не собираюсь быть нахлебником и лучше буду худеть до самой пенсии! И что-нибудь еще придумаю! Но он просто разгрузил продукты в холодильник и, потрепав меня по голове, стал уходить. Я подъехал к холодильнику, открыл его и стал швырять в дядю яблоками, требуя, чтобы он все немедленно забрал. Дядя Яков велел мне съесть все, потому что послезавтра он привезет еще, и ушел.

Когда дверь закрылась, я кинул последнее яблоко в дверь. Оно отлетело и вернулось мне в лицо. Пребольно. Я схватил его и разгрыз прямо в прихожей.

Что теперь делать?

Подумать мне не дали. Хотя я собирался перечислить все, чем меня наградила судьба на этот раз.

– Алло!

– Василий? Это Павел Витальевич. Я не вовремя?

– Здравствуйте. Я слушаю вас.

– У меня есть результат.

– Расскажите скорее.

– Открывайте.

В этот момент раздался звонок в дверь. Я повесил трубку и подъехал к двери. Проделал все манипуляции, расчистил дорогу от яблок и потянул дверь на себя.

– Вы просили позвонить, – улыбнулся Павел Витальевич, – вот я и позвонил. Но все же заехал, если вы не против.