Манчестерская тусовка

— Да я вот просто подумал… типа, наверное, твоя общественная жизнь бьет ключом, раз тебе нужны подобные устройства. Мне бы не хотелось, чтобы ты из-за меня пропустил что-то важное. Чтобы твоя жизнь пошла наперекосяк.

— Ничего, подождет.

Джейк отошел от раковины и промокнул рану чистым кухонным полотенцем. Он умудрился содрать кожу с указательного пальца, когда бил Костюма. Даже и не заметил, как это получилось. Прямо загадка — парень вроде не особенно-то и отбивался. Просто катался по земле и терпеливо сносил побои. Задумчиво разглядывая подсыхающую рану, Джейк подумал, что, наверное, ободрал руку об зуб Костюма.

А Дэйви Грин все никак не мог успокоиться из-за автоответчика.

— Ну мне что, самому его включить, что ли?

— Да нет, спасибо, я лучше потом.

Он уже и без Грина заметил мигающую лампочку. И догадывался, что там: послание от партнера, который звонил сказать, что с Миланом все прошло гладко, никаких сумасшедших угонщиков на борту самолета, никаких приспособлений в багажном отделении, все чики-пуки, просто блеск. Если бы вдруг какой прокол, ему сообщили бы на пейджер прямо в казино… Он ведь там из ночи в ночь, всю неделю. Сообщение могло подождать, потому что Джейк не собирался давать Грину, который ходил по его жилищу с наглым видом колонизатора, ни малейшего преимущества. Совсем необязательно раскрывать перед ним карты. Дай ему хоть малюсенькую лазейку, и он с гиканьем ворвется внутрь, готовый спустить на Джейка свору гончих псов.

Грину было совершенно насрать на парня, которого Джейк едва не убил — не важно, может ли он сам передвигаться или готов к путешествию в карете «скорой помощи». У Грина был свой подход к работе: пускай пострадавший хоть изойдет кровью, но если он не в силах помочь в распутывании дела, то и интерес к нему у полицейского небольшой. Уводя Джейка с места преступления, Грин сыпал шутками и рассуждал о том, есть ли связь между убийцами-извращенцами и просто извращенцами. И сделал Джейку предложение: пойти обсудить случившееся с местными копами и выслушать их профессиональное мнение на этот счет или найти какое-нибудь тихое местечко и поговорить там вдвоем. Джейк стоял перед выбором: полицейский участок в пяти минутах ходьбы или одно из ночных кафе на Эджвер-роуд. Куда пойти?

— Может, к тебе домой? — оборвал его размышления Грин.

С тех пор, как они вошли в квартиру, монолог Грина не прерывался больше, чем на пять — десять секунд. Но Джейк и этого не взялся бы утверждать — скорее всего, паузы были и того короче. Он только и слышал, как хлюпают по деревянному полу резиновые подошвы ботинок «Доктор Мартинc» — Грин изучал полки с книгами, видеокассетами и коллекцией CD. Пара шагов — и снова этот голос.

— Ты, я смотрю, типа почитать любишь?

— Кое-что.

Грин наконец снял свою дурацкую куртку с капюшоном. Костюм под курткой оказался не намного лучше, но по крайней мере он не так сильно мозолил глаза, а, скорее, был похож на короткий удар под дых. Грин рылся на полках, перебирая корешки книг своими желтыми от никотина пальцами:

— «Оксфордский справочник по литературе эпохи Возрождения», «Малкольм Икс. Автобиография», «Китайские гороскопы» Доктора Ника Ленда, «Кристофер Марло» Доктора Фауста…

Когда Джейк входил в комнату с чайным подносом, Грин, зажав сигарету в зубах, дотянулся свободной рукой до верхней полки и достал тонкую книгу в багровой обложке.

— Кант, «Критика разума». Наверное, супер-ржач. Мать твою, ты видел, что тут? Чуть ли не каждое слово подчеркнуто!

Грин с хрустом раскрыл книгу и ткнул пальцем в заметки на полях.

— Тут кто-то написал «кайфово». Это типа такой философский термин или чего?

Джейк помотал головой, это была не его книга. Он поставил поднос на стол. Как в лучших домах: чайник, две фарфоровые чашки с подсолнухами Ван Гога, сахарница и только одна ложка. Молочник он оставил на кухне, принес молоко прямо в картонном пакете. Ни к чему давать Грину лишний повод для шуток. А то его еще замкнет от умственного напряжения, когда будет выбирать, над чем поржать в первую очередь, а Джейк на это смотри. И чай у него, как назло, «Эрл Грей». Джейк хотел позаваривать его подольше, но «Эрл Грей» никогда особенно не темнеет. А Грин наверняка пьет крепкий и с молоком. Достаточно на него один раз взглянуть, чтобы это понять.

— У тебя тут типа жил кто-то ученый?

— Лет десять назад. Она теперь работает в звукозаписывающей компании.

— Она? — Грин так сильно удивился, что можно было подумать, он пробуется на роль в пантомиму про полицейских, и режиссер нарочно попросил его выдержать паузу, а потом разыграть невероятное потрясение. — У тебя жила телка?

Тот, кто видел ее впервые, пожалуй, мог применить к ней это слово. Но она быстро выводила из заблуждения. Сейчас она за границей, пытается убедить какого-то итальянского композитора, сочиняющего музыку нью-эйдж, что его альбом электронного эмбиента уже готов. Перед ее отлетом Джейк спросил: «Как ты определила, готов он или нет?» Музыка тянулась один час пятнадцать минут и представляла собой минорные аккорды на фоне синтезированного шума, напоминающего звук, который издает цепочка от затычки для ванной, попав в тонкую струйку теплой воды из плохо закрытого крана. Можно было бы рассказать все это Дэйви Грину… но только не его это собачье дело.

— Наш мальчик Джейки! Уже совсем большой, да еще и натурал! Кто бы мог подумать? Ты, наверное, и анализ на СПИД сдал?

— А пошли бы вы…

— Нет, правда. Когда за спиной другая жизнь, о подобных вещах стоит задуматься. — Грин замолчал, оставив рот открытым — не то от удивления, не то потому, что ждал от Джейка ответа. С таким выражением лица он был похож на недопеченный американский пончик с дырочкой посередине, но вряд ли Грин желал добиться именно такого эффекта. — Я в том смысле, что эта мысль наверняка постоянно тебя терзает. А? Ты ведь небось каждый раз, когда разряжаешь свою обойму, беспокоишься: а не болтается ли там среди сперматозоидов что-нибудь еще?

Джейк решил сменить тему:

— А вы вот что-то дерьмово выглядите.

И выглядите дерьмово, и говорите, и ведете себя. Да вы уже почти само дерьмо и есть.

Грин не сбился с курса и продолжал рассуждать на главную тему.

— Слушай, Джейк, дружище, я вот все думал: когда ты видишь перед собой ткань с красивым узором — ну, там, платье или типа подкладку на куртке… ты не начинаешь сомневаться в том, настоящий ли ты мужчина?

— Нет.

— Но теперь, когда я об этом спросил, наверное, будешь сомневаться, да?

— Да, — ответил Джейк. — А еще буду гадать, почему эта мысль вам первому пришла в голову.

Это у Грина что, пунктик? Оскорбленным он вроде не выглядит. Затолкнув философскую книгу обратно на полку, он потушил свою последнюю сигарету и теперь оглядывался по сторонам в поисках парковочного места. Джейк сидел на диване и как заботливая мама наливал в чашки с подсолнухами на один палец молока.

Дэйви Грин скрючился в кресле напротив со словами:

— Что до меня, то я люблю спинки повыше. Доживи до моих лет и тоже будешь все время искать, куда бы прислонить поясницу — так-то вот. Я ведь вдобавок ко всему еще и уделал себе на хрен спину… когда это… лет пять назад — вытаскивал одного придурка из канала.

— А с виду и не скажешь, что вы такой герой.

— Чего? — Грин на две секунды замолчал, и Джейк успел за это время сообразить, что неверно истолковал его слова. — А! Да нет, он уже тогда два дня как помер. И вот я пытался его приволочь багром к берегу. Ну и, видно, потянул спину, мышцу там какую-то сдвинул с места, а обратно она так и не встала.

Он немного постонал, положив руку на поясницу, — показал, где именно у него болит. А потом снова посмотрел на чашки.

— Э, да у тебя художественный вкус! По каталогу заказывал? Мне лучше три ложки, сынок. Чтобы кровь кипела. У нас, знаешь, долгая ночь впереди.