Манипулятор: Плутократы

— Нам нужна хорошая статья по Нижнебайкальскому комбинату, — сообщил он. — Очень желательно, чтобы ты нашла дельного журналиста, который смог бы ее написать. 

— О чем писать? — по-деловому уточнила девушка. 

— О проблемах комбината. У читателей нужно создать впечатление, что там не все ладно. У них недавно убили директора и вообще много финансовых проблем. Все ясно? 

— Найду — улыбнулась Надя и, уже выходя из кабинета, нахально добавила: — У вас хорошая водолазка. 

Петровский усмехнулся. Он не любил носить галстуки и предпочитал темные водолазки или пуловеры. 

Ровно через полчаса Святослав Олегович уже входил в кабинет вице-премьера — человека сравнительно молодого, лет около пятидесяти. В начале девяностых вице-премьер успел сколотить себе большое состояние во время работы в правительстве, когда отвечал за приватизацию крупных промышленных объектов. Журналисты оценивали его в несколько сотен миллионов долларов. И при этом ни для кого не было секретом, что вице-премьер обязан своим нынешним положением личной дружбе с одним из самых известных и крупных олигархов страны — Семеном Алентовичем. 

Чиновник был одет в строгий темно-синий костюм с таким же выдержанным галстуком. За последние годы элита политиков научилась хорошо одеваться и не стеснялась повсюду появляться в очень дорогих костюмах, каждый из которых стоил гораздо больше их официальной зарплаты. Но мораль нового века была совсем другой, нежели десять — пятнадцать лет назад. На бедных людей теперь начали смотреть снисходительно, считая, что они бездельники и дураки, которые не умеют и не хотят зарабатывать деньги. Воровство стало нормой, коррупция — пределом мечтаний, порядочность осмеивалась, мораль — предали забвению, а издевательство над собственным народом вошло в повседневность. И дорогие костюмы чиновников вкупе с их скоростными машинами, модными курортами, молодыми женами, предпочитающими носить бриллианты эксклюзивных фирм и жить в собственных виллах на средиземноморском побережье, становились общепринятыми правилами хорошего тона. При этом миллионы людей — врачей, учителей, инженеров — не получали вовремя зарплаты и влачили жалкое существование. 

Жуликов и спекулянтов начали называть бизнесменами, а крупных воров переименовали в олигархов. Народ ненавидел их до такой степени, что даже их фотографии в газетах подвергались яростному надругательству. Но продажных чиновников люди ненавидели еще больше, понимая, кто именно разрешает олигархам так нагло и беззастенчиво присваивать себе все богатства некогда великой страны, ставшей в одночасье нищей и разоренной, словно по ней прошла опустошительная война. 

— Здравствуй, — кивнул Петровскому вице-премьер. Он был высокого роста, с красивыми волосами, которые любил укладывать с помощью фена. Такие мужские лица обычно нравятся женщинам — на его подбородке просматривалась заметная ямочка. 

— Добрый день, — отозвался Святослав Олегович, усаживаясь на место за длинным столом заседаний, которое ему безмолвно указал хозяин кабинета. Сам же он, выйдя из-за письменного стола, уселся во главе его. 

— И о чем же ты хотел со мной поговорить? — лениво спросил вице-премьер. 

— О Нижнебайкальском комбинате, — ответил Петровский. — Ко мне обратились представители Алентовича с просьбой помочь им в информационном обеспечении. 

— А ты им отказал, — кивнул вице-премьер, — и очень напрасно это сделал. Они все равно добьются своего, а ты останешься на бобах. 

— Поэтому я хочу с вами поговорить. 

— Раньше нужно было со мной разговаривать, — откинулся на спинку кресла вице-премьер. Он достал из кармана пачку сигарет «Давыдофф», щелкнул золотой зажигалкой, закурил. 

Петровский посмотрел на золотую зажигалку. "Удивительно, как все они одинаково себя ведут, дорвавшись до этих денег, — подумал он. — У всех одинаковые золотые часы, золотые зажигалки, золотые запонки, номерные галстуки, сорочки за триста долларов, костюмы за три тысячи и обувь от тысячи. Упакованы словно в униформу, меняется только название эксклюзивных фирм". 

— Раньше я не мог, — улыбнулся Святослав Олегович, — мои люди занимались проверкой состояния дел на комбинате. 

— Не нужно ничего проверять, — спокойно сказал вице-премьер, стряхивая пепел в пепельницу, — там уже все проверено. На комбинате бардак, товар вовремя не отгружается, допускаются грубые финансовые нарушения. И еще они должны вернуть огромный кредит "Голдман-Саксу". Эти американцы за свои деньги кому хочешь горло перегрызут. Плюс криминальные разборки на комбинате. Они директора своего убили. В общем, целый букет. 

— Поэтому я и отказал, — тихо произнес Петровский. 

— Ты у нас богатый стал. Решил, что можешь выбирать, с кем тебе работать. Только ты напрасно такую позицию занимаешь. Два миллиона долларов на улице не валяются. Тебе же сказали, что пришли от меня. Значит, должен был согласиться. Ты у нас, конечно, крупный специалист, решил, что все можешь, если помог выиграть выборы. Только ты не забывай, таких специалистов много. А деньги не всем предлагают, тем более такие деньги. 

— Контрольный пакет акций комбината принадлежит Глебу Жуковскому, — напомнил Святослав Олегович, — я думал… 

— А ты не думай, — грубо перебил его вице-премьер. — Думать в таких делах очень вредно. К тебе пришли и заказали конкретное дело. А ты у нас, вместо того чтобы ноги им целовать, в особую позицию встал. Защитником Жуковского заделался. Не сегодня завтра, его в наручниках привезут в Москву. Знаешь, сколько на нем всякого дерьма висит? 

Ты, наверное, вспомнил выборы и решил, что вы с ним снова союзники? Только этот союзничек ненадежный. Как это говорилось у классика: "У Англии нет вечных союзников, у нее есть вечные интересы". 

— Вы меня не поняли, — терпеливо произнес Петровский. — Дело в том, что наши специалисты проверили работу комбината. Его акции сейчас реально стоят даже не двести, а триста миллионов долларов… 

— Через несколько дней они не будут стоить ничего, — убежденно заявил вице-премьер, сминая сигарету в пепельнице. 

— Возможно, — согласился Святослав Олегович, — но нас остановило несколько моментов. Во-первых, финансовый аспект… — Вице-премьер нахмурился, но ничего не сказал. А Петровский продолжил: — Согласно нашим данным, американцы выдали комбинату огромный кредит и они не согласятся на обычное погашение долга. "Голдман Сакс" инвестировал деньги с расчетом на них заработать, не только вернуть свой кредит на успешной работе комбината, но и получить высокую прибыль. 

— Никто не виноват, что они погорели, — пробурчал менее уверенно вице-премьер, — у нac в августе девяносто восьмого погорело множество предприятий. 

— Но сейчас не август девяносто восьмого, — заметил Святослав Олегович, — и у власти другой президент. 

Вице-премьер, достав вторую сигарету, швырнул пачку на стол. 

— Что ты хочешь сказать? 

— Наши аналитики полагают, что правительство не допустит банкротства комбината, — когда Петровский хотел, он умел говорить весьма выразительно, — иначе это осложнит всю инвестиционную политику американских бизнесменов. А нам крайне нужны их инвестиции. Мы посчитали и пришли к выводу, что интересы Семена Алентовича не могут перевешивать интересы страны.