Манипуляторы сознанием

Член палаты представителей Уильям Морхед, председатель подкомиссии конгресса по вопросам информационной политики и практики правительства США, предостерегал нас относительно направления и темпов действий главы исполнительной власти. В октябре 1972 г. он заявил в конгрессе: «Изучая данные под присягой показания свидетелей из Управления чрезвычайной готовности, согласно которым план цензуры и сбора информации будет осуществлен только в случае ядерного нападения на Соединенные Штаты, я обнаружил, что они готовы ввести в США цензуру даже в случае вовлечения страны в такой конфликт, как война во Вьетнаме...

В части 1 четвертой главы плана национальной цензуры разъясняется, в каких случаях будет осуществлена система цензуры: непредвиденных случаев, которые будут рассматриваться в рамках чрезвычайного планирования федерального правительства, много, и они могут быть разнообразными по характеру. При планировании национальной цензуры необходимо учитывать только те непредвиденные случаи и ситуации, при которых введение такой цензуры объясняется требованиями национальной безопасности. В общих чертах к таким случаям относятся: а) общая война; б) война локального характера или конфликты местного значения, возникающие в различных районах мира на земле, на море или в воздухе, в которых участвуют вооруженные силы США.

Официальный план правительства предусматривает введение цензуры не только в случае общей, ядерной войны, но и в случае возникновения локальных конфликтов, в которые нас может вовлечь президент. Некоторые детали этой цензуры, очевидно, разрабатывались агентом службы политической безопасности, который был уличен в шпионаже в пользу республиканской партии против демократической партии» [49].

Пока еще рано предсказывать, увенчается ли успехом эта растущая сфера деятельности правительства. В стране действуют и некоторые уравновешивающие силы. Существуют и альтернативные каналы информации, правда значительно более слабые и с меньшей аудиторией. К сожалению, эти каналы достигают лишь весьма ограниченного слоя населения — молодежи, выпускников университетов и, как правило, выходцев из обеспеченных слоев общества. Таким образом, в американском обществе углубляется раскол в информационной сфере, как, впрочем, и раскол между поколениями, а также в профессиональной, расовой и политической областях.

Глава 8 ИНФОРМАЦИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЯ КАК ДЕМОКРАТИЗИРУЮЩАЯ СИЛА?

 В современной Америке условия, при которых поставляется информация, контролируются концентрированной частной экономической мощью. Пресса, радиои телевещательные сети смыкаются с конгломератами «знания». Финансовую основу этих, главным образом частных, информационных комплексов составляют средства, отпускаемые на рекламу суперкорпорациями страны. Отдельно, но ни в коем случае не независимо от этих мощных группировок существует национальная правительственная бюрократия, вырабатывающая массу информационных данных, большая часть которых никогда не становится достоянием общественности.

Именно в таком контексте вступают Соединенные Штаты в очередную «новую эру» так называемого избытка информации. Еще в 1965 г. Гарольд Лассуэлл писал о «политических проблемах богатого информацией общества» [1].

Одно поразительное открытие в области массовых коммуникаций следовало за другим. В последние несколько лет развивалось телевидение, спутники связи, электронно-вычислительные машины, кабельное и кассетное телевидение, появилась последняя «информационная новинка» — приспособление, связавшее с помощью кабельного телевидения ЭВМ с домашними приемниками. Вполне понятно, новая техника вызвала значительный энтузиазм и немало некритических пророчеств относительно неограниченных социальных благ. Правда, не последнюю роль в этих оптимистических оценках играли прибыли, которые намеревалась извлечь рыночная экономика из производства новой электронной техники. И все же еще важнее, особенно на этой стадии дезориентации, явилось возрождение мифа о непрерывном техническом прогрессе. Новая техника, говорят нам, позволит одновременно обеспечить количество, качество и незамедлительность информации. Вновь подняты на щит обещания и восторг, который сопутствовал рождению информационных новинок прошлого. Спутники связи, как утверждается, приблизят нас к далеким странам и уменьшат подозрения и враждебность, чего не смогли сделать; трансокеанские кабели. Спутники, говорят нам, позволят бедным и угнетенным странам совершить скачок в современность и дадут возможность с помощью прямой трансляции передавать для их неграмотных народов разнообразные учебные программы.

Можно было предположить, что основные преимущества от использования новой техники выпадут на долю нашего собственного, и без того находящегося в привилегированном положении населения. Вот яркий пример подобных эйфорических настроений:

«Хотя первый этап этой новой эры массовых коммуникаций вызовет некоторое замешательство в существующих средствах информации, он также приведет к образованию достаточного числа новых каналов массовой информации, которые позволят снять угрозу монополизации печати. При наличии стольких каналов, отвечающих всем вкусам и плюралистическим взглядам общества, свободные страны получат новую возможность установления «либертарной» системы печати. Авторитарные общества, конечно же, постараются использовать новую технику для пополнения своего арсенала контроля» [2].

Аналогичные оптимистические прогнозы говорят, что новая информационная техника, проникнув в дом, обеспечит полное участие общественности в процессе принятия решений правительством[3]. Некоторые технические условия организации подобной системы участия рассматриваются в исследовательском проекте «Минерва», осуществляемом Центром политических исследований[4]. Вкратце предложения проекта предусматривают создание технических возможностей для организации двустороннего потока информации между теми, от кого исходит информация, и теми, кому она адресована за счет увеличения емкости каналов. (Кабельное телевидение уже сегодня позволяет пользоваться 40 каналами, и по мере дальнейшего развития техники предполагается значительно увеличить их число.) Меньше внимания уделяется возможности установления сетей типа стимул — реакция, но к этому вопросу мы вернемся несколько позже.

Радужные надежды, возлагаемые на технические решения социальных кризисов, всегда были свойственны Соединенным Штатам. Анализируя опыт прошлого в очерке, озаглавленном «История будущего», два исследователя пишут, что идеология ориентирующихся на технику футуристов «может служить образцом... «лжесознания», ухода от важных проблем современности». Далее они пишут: «Несмотря на неспособность техники решить жгучие социальные проблемы за последние сто лет, современные интеллектуалы продолжают усматривать революционный потенциал в последних технических новшествах, которые представляются как некая сила, действующая вне истории и политики». Они приходят к следующему выводу: ««Третья информационная революция» содержит те же семена неудачи, что и новшества коммуникационной техники прошлого. Современная техника не создает «нового будущего», а скорее предлагает общественности принять участие в ритуале контроля, в котором за колдовскими чарами техники скрываются лежащие в его основе факторы политики и власти» [5].

Предположение, что изобилующее информацией общество, опирающееся на электронную технику, уничтожит существующее социальное зло, жестоко и вероломно по своей природе. Жестоко предполагать, что дети гетто преодолеют лишения благодаря чудодействию электронных утешителей. Вероломно маскировать электронной техникой и методами институциональные основы, на которых по-прежнему лежит ответственность за использование этого нового оборудования.

В центре проблемы остается старый вопрос: в чьих интересах будет использоваться новая информационная техника и кому она будет подчинена? Как уже отмечалось, большая часть мощной электронной техники обязана своим рождением вооруженным силам, которые разрабатывали ее для выполнения поставленной перед ними задачи защиты и расширения в глобальном масштабе американской корпоративной империи. Гарольд Сэкмэн затрагивает эту проблему в своем обзоре, посвященном «гуманистическому кризису обслуживаемых ЭВМ обществ». «Основным содержанием связи человека с компьютером в мире вычислительной техники является то, что интересы общественности учитываются в последнюю очередь и что человек-потребитель по-прежнему остается на последнем месте». Он усматривает «иронию судьбы» в том, что первые электронные системы финансировались из государственных фондов министерства обороны, позволив, таким образом, частным фирмам перескочить через самый опасный и дорогостоящий период пробных ошибок и в конце концов извлечь из этого прибыли. Сэкмэн приходит к следующему выводу: «Социальные ставки слишком высоки, чтобы информационная революция рассматривалась просто как очередная экономическая возможность, оставленная на усмотрение свободных предпринимателей» [6].

И все-таки нет никакой «иронии» или случайности в том, что в основе создания новой информационной техники лежат военные и частные коммерческие интересы. Это полностью соответствует процессам и механике функционирования концентрированной частной экономической структуры Америки. Отклонения от этой модели действительно заслуживали бы удивление. Сэкмэн лишь подчеркивает, в какой степени «изобилующее информацией» общество оказалось зажатым в институциональных тисках, против которых пыталось бороться предшествовавшее ему «бедное» в информационном отношении общество.

Все еще находящееся в зачаточном состоянии кабельное телевидение уже следует по тому же пути свободного предпринимательства, который привел радио и телевидение к его теперешнему печальному положению. «Вераети» пишет, что «кабельное телевидение обещает быть не менее капиталистическим и конкурирующим, чем радио и телевидение» [7].

В условиях отсутствия единой национальной политики никакие специальные местные муниципальные меры по регулированию внедрения многоканальной системы не в состоянии защитить интересы общественности и образовательно-культурные потребности людей. Кроме того, старые монополистические гиганты вещания делают все от них зависящее, чтобы воспрепятствовать развитию всего, что представляет угрозу их прибылям. Автор книги «Уайэд нейшн» Ли Смит пишет по этому поводу, что, «столкнувшись с новой техникой, наши институты, похоже, не в состоянии обеспечить удовлетворение никаких общественных интересов, за исключением интересов экономики». Вследствие этого «многочисленные услуги, которые могли бы оказать кабельные системы городским властям, системам городских школ, бедной, находящейся в невыгодном положении части населения наших городов, вклад, который они могли бы внести в дело возрождения чувства общности путем создания местных и общинных сетей вещания, роль, которую они могли бы сыграть для облегчения ощущения глубокой немоты с помощью создания изобилия каналов и открытого доступа к высказыванию всех взглядов,—все это приносится в жертву экономическим интересам малочисленных, но мощных групп» [8].