Манука Камардада

— Простите за опоздание. — Ответила Мин. — Я уже говорила, что у меня не пять тонн энергии. Я не могу летать каждую секунду. А после полета на Махру-14 я вовсе без сил и ужасно хочу спать.

— Я думал…

— Вы думали, что раз я чудовище, то на меня не действуют элементарные законы сохранения энергии. Они действуют, могу вас в этом заверить. И действуют не хуже чем на любого человека.

Он вздохнул и попросил Мин идти за ним.

— Вы не хотите оставить ее? — Спросил Министр имея в виду Лэй.

— Она, конечно, обязана подчиняться вашим приказам, но она мой первый друг, и я хочу что бы она была со мной и знала все.

— А в первый раз?

— В первый раз она была на работе. — Ответила Мин и вопросы исчезли.

Они вошли в другой зал. Там уже находились Лейд Махров, Джегер Франклин и еще несколько высших офицеров спецслужбы. Все расселись по местам и Мин с Лэй оказались напротив людей.

— Мне стоило больших усилий, что бы убедить министров ничего не предпринимать. — сказал Лер Налман. — Более того, я сам был готов действовать силой, но меня убедили ничего не делать Лейд Махров и Джегер Франклин.

Мин сидела молча и чувствовала, что ее слова могут только ухудшить положение.

— Почему вы молчите? — спросил министр.

— Простите, я все еще в таком состоянии, что могу наговорить чего нибудь не то. — ответила Мин, глядя на людей.

— Господа, я прошу разрешения поговорить с ней наедине. — сказал Лейд Махров.

— Хорошо. — ответил министр, мысленно считая что разговор все равно будет услышан. Он поднялся и все прошли за ним. Генерал Махров дал знак Джегеру остаться, оба подошли к Мин с Лэй и сели рядом, пододвинув кресла.

— Тебя что-то беспокоит, Мин? — спросил Лейд. — Здесь все свои.

— Меня беспокоит, что люди все понимают шиворот навыворот. Потом это понимание еще двенадцать раз выворачивают и получается черт знает что и сбоку бантик. Я работаю в отряде и там все ясно. Где враг, где друг. Так же было ясно и на Махре-14. Я сделала то что было нужно людям, а Шер Харлан решил что я это делала с каким-то черт знает каким злым умыслом. — Мин посмотрела на генерала. — Он этого не говорил. Он это думал. Я не могу работать с такими людьми. Они меня бесят.

— У вас разве не было политиков, которые думали бы обо всех и продумывали все варианты.

— У нас все политики и каждый себе хозяин. В лесу каждый делает то что ему хочется. И я не могу понять, почему каждый человек услышав что я делаю то что мне хочется, начинает думать, что мне хочется грабить, убивать и насиловать. Я не понимаю этого. И я начинаю думать что люди сами таковы, что им именно этого и хочется.

— У вас не было грабителей?

— Какие грабители? Что грабить? Пересаживать траву с места на место или перетягивать облака? Все наши ценности это жизнь и свобода. И ни один крылев никогда не посягал ни на жизнь ни на свободу другого. Вы все время спрашивали почему контракт, а не наем. Потому что я не выношу приказов и не собираюсь делать того что мне не хочется. Если кто-то хочет применить силу и заставить меня, это право любого. А мое право применить силу для защиты. И мое право запугать его до такого состояния, что он испугается что либо делать. И с такими делами можно зайти так далеко, что начнется самая настоящая война. Я благодарна людям за спасение, но я не могу быть благодарной на столько что бы дать людям меня убить. Еще неизвестно что было бы если бы меня никто не поймал. Может быть я ожила бы пролетая рядом со звездой и ничья помощь мне не потребовалась бы.

— Ты бы погибла. — сказал Джегер.

— Я бы не погибла. Сейчас я точно знаю, что не погибла бы. Может быть, я долго бы болталась в вакууме, пока не сообразила бы что к чему. А после этого улетела бы куда нибудь своим ходом и не зная что вы где-то живете.

— Ты можешь и сейчас улететь?

— Могу сказать, что сейчас у меня есть куда улететь так что никто меня не достанет в ближайший миллион лет. Мне и лететь особо не надо. Я могу изменить свой вид и прощайте все. У меня есть еще одно имя, которое я еще не использовала, так что вы понимаете что я могу сделать.

— И почему ты этого не делаешь? — спросил Джегер.

— А почему, Джегер, ты не бросишь все, не сходишь к пластическому хирургу, который изменит твое лицо и не перемахнешь через границу, что бы начать свою жизнь сначала?

— Поздно начинать.

— Это только отговорка. Никому и никогда не поздно. Так почему, Джегер?

— Из-за друзей? — спросил он.

— Я рада, что ты сумел это выговорить. — сказала Мин.

— Но ты ничем им не обязана.

— И это говоришь ты, Джегер? Я обязана им всем. Обязана тем что они говорят со мной. Обязана тем что понимают меня. Обязана… Я обязана им всем что у меня здесь есть. Если бы я могла взять их всех и уйти, я ушла бы не задумываясь. Но у них здесь тоже есть друзья у них семьи, дети. Они живут здесь и я не хочу вырывать их отсюда. Я живу с ними и не хочу от них уходить. Но я еще хочу что бы обо мне знали не только они. Мне не нужно что бы знали все. Мне не нужно что бы на людей обрушился этот поток информации о звере, который живет среди них. Они уже знают что-то. Потом узнают еще и еще. И постепенно без всяких катастроф люди узнают все. А здесь… Вам следовало бы предупредить всех, что я слышу мысли людей.

— А почему ты сама не сказала?

— Потому что я этого не хочу. Вы люди. Вы это знаете и вы должны говорить своим что вы знаете. Если вы что-то сказали или не сказали, то это ваше право.

— Ты сама просила нас не говорить.

— Да. Я просила. И мне же будет лучше, если вы этого не скажете. А вам будет лучше, если скажете.

— Ты ставишь нас в такое положение, что..

— Ничего страшного от того что вы не успели что-то сказать, не случилось. Я понимаю, что вам самим не верится в то что я сказала и вы не хотели никого вводить в заблуждение. А меня тогда всбесили мысли министров о том что со мной делать. О том куда послать, что взорвать, кому сесть на шею и так далее. Я слышала все и еле сдержала себя из-за того что меня считали за котенка, которого можно передавать из рук в руки. А Шер Харлан имел наглость вообще никому не сообщить, что я побывала на Махре-14 и запустила реактор. И сейчас я не вижу о чем можно здесь говорить со всеми людьми. Я работаю по контракту. Хотят что бы я что-то сделала, пусть приходят ко мне и говорят что. И я буду решать, буду я это делать или не буду. Если же кто-то попытается заставлять меня что-то делать силой, думаю, вам прекрасно известно чем это закончится. Я капитан Мин Крылев и вы знаете что я делала. Я ничуть не изменилась. У меня ужасно вредный характер. Я могу накричать и на Президента, не говоря уже о министрах. Сейчас могу сказать только одно. Мне не о чем говорить с кем либо еще. Никаких чудес я делать не буду. После того что я сделала на Махре-14 у меня нет никаких сил. И не будет еще, как минимум, полгода. Я сказала все что хотела. Думаю, вы сами все решите. Кстати, о том что я слышу мысли, все должны знать и без вас. Все это слышали еще несколько дней назад из записей наших разговоров. Если кто-то не понял, то это его вина.

В зал вошел министр и Мин с Лэй поднялись со своих мест.

— Думаю, мы можем быть свободны. — Сказала Мин.

— Что? — Удивился тот.

— Вы же все слышали. В этом зале четырнадцать жучков.

— Че-четырнадцать? — Удивился Шер Харлан. На этот раз он действительно был удивлен.

Мин достала свой прибор и показала светившуюся цифру «14».

— Вы можете их найти?

— Я так устала, что у меня нет сил. — Ответила Мин. — Возьмите его и пусть все проверяет кто нибудь другой. Стрелка вот здесь указывает направление на самый сильный сигнал. Еще ему требуется часто менять батарейки. Энергию жрет по страшному. И не думайте его вскрывать. На Гаре не существует технологии даже близкой к той, которой он создан. — Мин передала прибор в руки человека и он его чуть не выронил.

— Ронять его не стоит. Может поломаться. — Сказала Мин.

— Вы его отдаете?

— Считайте, что я его вам подарила. Собственно, говоря, мне он не особо и требуется. У меня тараканы давно уже не заводятся. Кстати, против микрофонов с проводами и всяких других подслушивающих и подглядывающих он бессилен.

— А если поломается?

— Положите на полку как шедевр инопланетного искусства. У меня других таких нет. А теперь мы пойдем.

— Подождите. — Сказал министр.

— Да. — Мин снова повернулась к нему.

— Я хочу спросить, что вы собираетесь делать теперь?

— Пойду на работу. — Ответила Мин. — У меня через два дня отпуск заканчивается.

— Вы собираетесь?… — Удивился он.

— Я собираюсь ничего не менять в своей жизни. Мне незачем что либо менять. Меня все устраивает и не заберись Нита Хигинс на эту базу, никто и ничего не узнал бы.

— Вы думаете будет так просто ничего не менять?

— Я сказала, что хочу этого, а как все будет, зависит только от вас. Вам нужно только помнить, что я не маленькая девочка.