Манул

— Ладно говоришь, — Тихон моментально забыл о только что пережитой трагедии достоинством в сорок процентов. Он уже давно задумывался о том, за кого бы посватать свою единственную кровиночку так, чтобы повыгоднее, да по статусу повыше. Партия зажиточного городского купца его вполне устраивала. Поэтому долго над соблазнительным предложением Тихон не стал раздумывать. — Мы-то с Параской только рады будем… Да только ли захочет Солоха-то?

— А кто ее спросит? Ты в доме хозяин, или дочка твоя? — Матюха знал, куда бить, моментально укрепив Тихона во мнении, что дочку надо выдавать замуж, да побыстрее.

— Я! — Тихон аж раздулся от гордости, выпятив грудь и смастерив зверски серьезное лицо. Хотя, где-то на задворках его сознания все еще досадливо маячила мысль, что его себялюбивой доченьке придется такая внезапная помолвка не по нраву.

— Ой, а что это у тебя на телеге? — Матюха недоуменно повернул голову в сторону стоящих подле таверны телег. В одной из них как раз копошилось нечто странное. Из пробитой бочки с соленьями, стоящей с краю, выглядывал только пушистый, грязно серый хвост.

— Ах ты ж зар-раза! — глаза Тихона вспыхнули свирепым пламенем. Пока он тут лясы точил, какая-то зверюга успела забраться и попортить его дорогой товар. Моментально переключившись, он слетел с крыльца, стремительно рванув к телеге. — Убью, паскуду…

Увлеченный и, видимо, изголодавшийся по еде зверь не сразу заметил неладное, упустив тот момент, когда он еще мог беспрепятственно удрать. В тот же миг околицы ярмарочного городка огласил свирепый кошачий рев, смешавшийся с боевым кличем сельского купца.

— У, скотина! — в сердцах выругался Тихон, одной рукой держа за шкирку грозно шипящего кота, другой — держась за разукрашенную щеку. Из неглубокой, но болезненной ранки скромной струйкой потекла кровь.

Кот прорычал что-то на своем, кошачьем, кидая на своего мучителя уничижительные взгляды.

— О, да это же манул*! — подбежав к телеге, изрек Матюха, окинув кошака оценивающим взглядом настоящего торговца. Видимо, в уме уже прикидывал, где его можно было перепродать. По крайней мере, именно так расшифровал Тихон азартный блеск его глаз.

— Да хоть бы и серебряный барс! — рассерженно изрек мужик, потрясая в воздухе тушкой. И хотя весил манул немало, судя по габаритам, сельскому труженику мотать его из стороны в сторону не составляло труда. Зверек зашипел еще громче, посылая невежду к такой-то матери. — Прибить и все дела, чтоб неповадно было воровать у честных торговцев!

— Да ты что! — искренне поразился Матюха, картинно схватившись за сердце. — Это тебе не просто кошка беспородная. Это манул! Да ты хоть знаешь, сколько столичные фифы готовы выложить за него, а? — Тихон отрицательно помотал головой, Матюха же осекся, осознав, что только что проворонил весьма выгодное приобретение. Далее он говорил уже менее охотно: — Вот именно, ничего ты не знаешь! Это же… экзотика!

— Экзотика? — недоверчиво переспросил Тихон, с явным презрением оглядывая темно-серую, густую шерстку манула. Зверек не остался в долгу, скорчив такую гримасу, что даже бывалый Матюха невольно полез креститься.
– Ох, как смотрит. Натуральный дьявол!

— Точно, но женщинам из высшего общества нравится, — поникнув, ответил Матюха, уже понимая, что зверьку убиение сегодня точно не грозит.

— Так, сколько, говоришь, за него могут дать? — задумчиво пробубнил Тихон, с откровенной неприязнью разглядывая шкуру кошака. Ему, деревенскому, было не понять столичной моды.

Манул не остался в долгу, в очередной раз замахнувшись когтистой лапой, и оскалив клыки. Вид у него хоть и был помятый и откровенно голодный, но до чертиков угрожающий. Свирепые, угольного цвета полосы на дымчатом мехе смотрелись откровенно пугающе, придавая морде кошака откровенно безумно-дикое выражение.

Изучающе осмотрев морду экзотики, Тихон философски заключил, что бабу умом не понять. Шерсти с нее много, а толку мало.

— Около десяти червонцев, так точно, — зло буркнул Матюха, понимая, что Тихон в любом случае узнает настоящую цену живого манула.

— Ого, да я ж только что чуть целое состояние в бочке не утопил! — искренне восхитился Тихон. К брезгливости и какой-то подсознательной опаске прибавилось еще и искренне удивление. Как за такое чучело могут драть такие баснословные деньги? Впрочем, не верить Матюхе у Тихона основания не было.

Мужик самодовольно усмехнулся, исподтишка глядя на поджавшего губы Матюху. Да, он потерял сорок процентов на мясе, зато приобрел манула и весьма денежного зятя. Нет, определенно, этот день был для купца Тихона чертовски удачным.

Манул в ответ лишь громко заурчал, загадочно поблескивая ярко-желтыми, выразительными глазами. Все попытки поранить наглого человечишку оказались провальными. Грязная, неотесанная мужицкая морда ни на йоту не ослабила хватки, не дав манулу даже тени надежды на освобождение. Для него этот день точно оказался не самым удачным.

Комментарий к Раздел I Глава 1 Знакомьтесь, Манул!

Автор с нетерпением ждет вашего вердикта, дорогие читатели! Надеюсь, эта интерпретация заявки вам придется по вкусу!

========== Глава 2 Манул входит в дом ==========

Раннее утро нового дня встретило мир ласковыми

лучами восходящего солнца и ледяными каплями росы, поблескивающими на каждой степной травинке. Впрочем, ходить босиком по траве было только на пользу молодому организму. По крайней мере именно так казалось Солохе — первой красавице села Солнечное, и по совместительству единственной дочери купца Тихона и его женки Параски.

Девушка радостно усмехалась, направляя на выгон стадо коровок. И хотя она была дочерью состоятельных крестьян, от работы ее это не спасало. Наверное, именно это и сберегло красавицу от морального разложения. Ведь, как известно, труд облагораживает человека. Облагородил он и Солоху, выросшую себялюбивой, но честной девушкой, обладающей собственным мировоззрением и принципами.

— Давай, иди-иди! — беззлобно прикрикнула она на отставшую телку, подгоняя ее хворостиной. Буренка тихонько мыкнула, пристроившись в хвосте, лениво покачивая задом.

Чем дальше уходила Солоха от села, тем радостнее становилось ей на душе. Девушка с улыбкой припоминала, как раньше мечтала сбежать, куда подальше от сельских в степь, жить дикой и свободной жизнью. Обладая запальчивым характером, она таки претворила мечту свою в жизнь, на целый день, убежав из дому. Этот день стал для нее хорошим уроком на всю жизнь: Солоха поняла, что в одиночку без еды, без воды, и без толкового собеседника вольная жизнь будет только в тягость. Именно поэтому девушка смиренно вернулась в отчий дом, и достойно приняла наказание от взволнованных родителей. Однако от своей мечты уехать она не отказалась. Разве что заменила дикую степь столичным пансионом. По слухам, единственным образовательным заведением для девушек во всем Антском царствии.