Манускрипт ms 408

— И, опираясь на эту обработку, бывший сенатор совершил открытие, которое бы позволило ему расшифровать манускрипт 408?

— Так он полагал. Но разве существует связь между исследованиями Уолтема и его нынешним состоянием?

— К такому выводу меня привели первые результаты расследования. После выступлений на форуме сенатор получил электронное сообщение от незнакомца, пожелавшего с ним встретиться. Марк Уолтем назначил ему встречу у себя дома, на Лонг-Айленде. Немного погодя он потерял рассудок в собственной библиотеке.

— Что вы знаете о подозреваемом?

— Почти ничего. Он посылал свои письма с виртуальных адресов, которые мы не смогли определить. Но каждое из них он подписывал как «Эдип».

— Эдип? — переспросил Томас Харви.

— Это имя вам что-нибудь говорит?

— Да. Это пользователь, который уже несколько лет участвует в дискуссиях на форуме. Никто не знает, ни кто он, ни из какой страны пишет. Но имя, которое он использует, убедило меня в том, что ему удалось расшифровать манускрипт Роджера Бэкона. Эдип — единственный, кому удалось разгадать загадку Сфинкса. [9] Кстати, ms 408 тоже веками называют «сфинксом».

9

В мифах древних греков Сфинкс — чудовище, порожденное Тифоном и Эхидной, с лицом и грудью женщины, телом льва и крыльями птицы. Сфинкс расположилась на горе близ города Фивы и задавала каждому проходившему вопрос: «Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?» Того, кто не мог ответить, Сфинкс убивала. Разгадал загадку Эдип: «Это человек в детстве, зрелости и старости». После этого Сфинкс в отчаянии бросилась со скалы.

Услышав ответ, Маркус Коллерон долгое время хранил молчание. Ему вспомнилось лицо Марка Уолтема, бесстрастное, неподвижное, мертвое. Бывший сенатор, должно быть, долгое время питал надежду расшифровать манускрипт, и эта страсть привела его — невольно, конечно, — туда, откуда нет возврата. В это мгновение Маркус сказал себе, что рано или поздно это расследование приведет его туда же. И ему придется выбирать, следовать этому пути или нет. Он перебрал в уме все сведения, которые собрал за последние сутки, потом, как бы продолжая размышлять вслух, пробормотал:

— Все заставляет думать, что экс-сенатор был близок к тому, чтобы разгадать код манускрипта. Эдип, узнав об этом, назначил ему встречу, чтобы заставить его замолчать навсегда и остаться единственным хранителем секрета.

Потом, поднявшись, агент ФБР добавил:

— Я наверняка смогу обнаружить новые улики в доме профессора Говарда А. Дюррана, который, без сомнения, стал первой жертвой таинственного Эдипа.

— Если я могу быть вам полезен, Маркус, обращайтесь без колебаний.

— Договорились. Ждите меня перед своим домом завтра в восемь утра.

5

Прага, 6 января 1602 года.

Двор германского императора

Бартоломеус Спрангер слегка касался полотна кончиком кисти. Каждый его жест был торжественным и элегантным. Он писал портрет императора Рудольфа II. Художник переводил взгляд с мужчины на мольберт и обратно. Бюст Рудольфа, облаченный в темную мантию, едва вырисовывался на темном фоне. Бледно-зеленый гофрированный воротник подчеркивал светлое лицо, которое оживляли розовые скулы. Прямой и широкий нос, над густой каштановой бородой виднелись красные пухлые губы. Волосы монарха были полностью скрыты головным убором, украшенном рубинами и гранатами.

Потрескивание огня в камине за спиной художника практически не нарушало тишину. Император сохранял безукоризненную неподвижность. Его устремленный в окно взгляд терялся в молочно-белом небе Праги, уже в течение несколько месяцев плененной белыми снегами. Синие и желто-красные стены города, золоченые колокольни и перламутровые купола крыш дворца, на которые он любил смотреть в теплое время года, сейчас были окрашены в различные оттенки белого. Взгляд Рудольфа обратился на вошедшего в комнату слугу. Тот долго кланялся, затем объявил, что с императором желает поговорить старший камергер, ответственный за королевскую казну. Взмахом руки монарх приказал впустить его.

Дверь открылась. В комнату вошел человечек маленького роста, полностью одетый в черное. Он явно был охвачен глубоким беспокойством. Быстрые и неровные шаги выдавали спешку, в то время как туловище было наклонено вперед в знак уважения. Он пересек огромный зал, даже не взглянув на последние полотна Арчимбольдо, Жана Брюгеля и гравюры Эгидиуса Саделера, висевшие на стенах. Не заметил он и глобус из золота и серебра, воссозданный скелет доисторического монстра, персидские изумруды и выточенный из кварца череп, которые составляли коллекцию причудливых предметов, — Рудольф любил окружать себя ими. Приблизившись к императору, сохранявшему неподвижность, слуга поприветствовал его, склонившись еще ниже, чем прежде, потом выпрямился и разразился потоком слов.

— Ваше величество, это безумие!.. Шестьсот золотых дукатов!.. Это неразумно… Такая сумма за простой манускрипт… несколько страниц, исписанных незнакомым алфавитом… произведение, смысл которого мы не понимаем… такие траты — это чистое сумасбродство!

— Весь этот мир безумен! — внезапно воскликнул император, прыжком поднявшись с кресла. — Власть, которую я олицетворяю, войны, которые я веду, почести, которые мне воздают, — разве все это не абсурд? Править обремененной долгами богемой против ее воли — это ли не безрассудство? Противостоять конфликтам между католиками и протестантами, управлять завистью немецкого двора, который я покинул, чтобы устроиться в Праге, попытки смягчить постоянную напряженность между Францией и Австрийским домом, сдерживать амбиции моего брата Матиаса, который жаждет получить мою корону, все, что положение обязывает меня делать каждый день, — это ли не сущее безумие? Только поиски высшего знания имеют смысл! Что такое шестьсот золотых дукатов в обмен на последний манускрипт доктора Мирабилиса, брата Роджера Бэкона? Я бы заплатил в сто раз больше, чтобы завладеть этой книгой. И отдал бы жизнь, чтобы суметь однажды ее расшифровать! Десять долгих лет я разыскивал этот труд по всей Европе. Каждое утро я надеялся, что мне принесут радостную новость: манускрипт найден! И вот теперь наконец этот день настал! Скажите-ка мне лучше, удалось ли моим шпионам, привыкшим перехватывать закодированные сообщения, расшифровать эту книгу?!

— Я не знаю, Ваше величество, — ответил старший камергер, опасаясь новой резкой перемены настроения у императора.

— Ну хорошо, в таком случае я собираюсь разузнать это лично. А мой портрет подождет, — заключил он, взмахом руки отсылая живописца.

Сразу после этого Рудольф в сопровождении слуги углубился в коридоры императорского дворца. Его каблуки резко стучали по выложенному цветной плиткой полу залов, которые он пересекал. Дорогой он еще раз подумал о невероятных слухах, уже более трех веков ходивших по поводу манускрипта, который он недавно приобрел.

— Узнать, узнать наконец, — бормотал он себе под нос.

Вот уже более десяти лет Рудольф приглашал ко двору самых знаменитых ученых Европы. Он хотел понять суть окружающего мира, чередование дня и ночи, причину рождения и смерти, секреты течения времени и тайны Вселенной, которую он созерцал вечерами. И, когда один из ученых объявил ему, что разыскал манускрипт доктора Мирабилиса, сердце монарха неистово забилось. В его возрасте надеяться было гораздо труднее, чем когда-либо прежде. Но сейчас энтузиазм юности внезапно проснулся в нем после долгого сна. Когда он в первый раз взял в руки манускрипт и пробежал глазами незнакомый алфавит, он сразу почувствовал, что находится одновременно и очень близко, и очень далеко от цели. Потом он положил свои огромные руки на книгу, и у него возникло предчувствие, что в ней содержится что-то значительное и уникальное.

— Великая тайна, — пробормотал Рудольф. — Возможно ли, чтобы она наконец раскрылась?

Начиная с этого дня разум его почти помутился. Знание было теперь настолько близко, что он в равной степени боялся как раскрыть секрет, так и увидеть, как оно ускользнет от него.

Император вошел в комнату, где вокруг стола собрались шестеро мужчин. Они передавали друг другу манускрипт, который пытались расшифровать. Когда появился монарх, все встали и на мгновение замерли в поклоне.

— Как подвигается работа? — спросил Рудольф.