Мара и Морок. Трилогия

– Про глаза глупая небылица! – отмахиваюсь я. – Чаще у них глаз вообще нет, просто голый череп животного.

– Ещё лучше! Пустые глазницы черепа куда менее пугающи, чем красные глаза! – иронично поддевает принц.

Я замираю и тихо смеюсь впервые за всё время. Эти звуки кажутся мне забытыми, непривычными, и, наверное, поэтому мой смех звучит натянуто, вовсе не так красиво, как раньше, при жизни.

А ведь он прав. Я привыкла с детства изучать их, зная, что лешие просто духи леса, защищающие животных и природу, и перестала замечать, что для обычных людей их вид может быть жутковатым.

– Что ж, ваша правда, – в итоге сдаюсь я. – Возможно, их вид немного устрашающий.

– Немного?! – откликается принц, но его губы растягиваются в улыбке, когда я вновь смеюсь. – Раз мы пришли к единому мнению о леших, я продолжу.

Я киваю, ожидая рассказ.

– Моей сестре было всё равно, что слушать. Для неё все подобные истории как страшилки. Я же, как ты поняла, не большой любитель гигантских лесных… духов. Поэтому выбирал истории про вас. Что может быть более интригующим, чем девушки, красивые, как сама богиня, и несущие милосердную смерть?

– Заморские принцессы?

Даниил лишь отмахивается от моей попытки его поддеть.

– И я не прогадал! Каждая история приводила меня в восторг, хотя мой брат явно не рассчитывал на такую реакцию, уставая пересказывать мне одни и те же легенды по кругу из года в год. Большинство обожает легенду про Мару по имени Сильвия и то, как она в одиночку справилась с двумя бесами ради защиты группы детей.

Сильвия. Я тоже слышала эту историю, произошедшую задолго до моего рождения. Все слышали.

Бесы – огромные твари, и удача, если в одиночку сможешь убить одного, но двоих…

– Сказать по правде, – продолжает Даниил, – больше всего я восхищался тобой и твоими сёстрами, последними из Мар. Особенно тем, что вы сделали после произошедшего с твоей сестрой Анной.

Всё былое веселье испаряется, стоит мне вспомнить о сестре.

– Там нечем восхищаться, принц, – сухо замечаю я. – В этом не было никакой романтики. Только смерть.

– Это слабое утешение, но надеюсь, ты согласишься, что лежать в холодной земле всяко хуже, чем ходить по ней.

Я оборачиваюсь на Морока, едущего позади на чёрном коне. Сидит он прямо, как и всегда, не двигаясь и не поворачивая головы, смотрит только вперёд. Так можно и засомневаться, живой ли он вообще.

– Как получилось, что сам слуга Тени помогает короне? – Я наклоняюсь к принцу, стараясь говорить тише.

– Всегда говорили, что Морок появляется там, где нужно и когда нужно, поэтому искать их бесполезно, – загадочно произносит Даниил. – После исчезновения Мар наступили непростые времена, особенно для обычных людей. Все надеялись, что Мороки будут выполнять работу Мар, но слуги Тени просто пропали после всего произошедшего. Поговаривают, они специально ушли из-за вас. Хотя кто знает, в чём истинная причина, – принц тоже наклоняется поближе, – ведь собеседники из них весьма тоскливые… или стоит сказать «нудные»? А может… «однообразные»?

Стараясь подавить улыбку, я согласно киваю.

– Кто-то болтает, что слуги Тени тоже люди, соответственно, им надо на что-то есть. А кто платит щедрее, чем король?

– Морок работает на вас ради золота? – Эта мысль кажется мне сомнительной, хотя я слышала истории, что они выполняли кое-какую работу для короны за щедрую плату. Для Мар такое поведение считалось недостойным. Нам никогда не нужно было просить награду, люди всегда делали добровольные подношения.

– Сейчас их иногда называют наёмниками Тьмы, – почти шёпотом делится Даниил. – Говорят, времена изменились и Тень потеряла всё достоинство.

Я размышляю над его словами, а затем разочарованно качаю головой.

– У Тени никогда и не было достоинства, чтобы его терять. – Ровный голос бьёт нам в спины, и кажется, даже Даниил пугается, забывая, что Морок находится неподалёку и может всё слышать, хоть мы говорим достаточно тихо.

Какое-то время мы едем молча, пока я не решаю задать последние волнующие меня вопросы:

– Серат всё ещё существует?

– К нашему разочарованию, да, – кивает принц.

– Кто сейчас правит?

– Младший сын покойного Алексея – Северин Ласнецов. – Принц задумчиво стучит пальцем по подбородку. – Должен был бы править старший, не буду врать, абсолютно не помню его имени, но он умер, ещё будучи ребёнком.

– В каких отношениях Аракен и Серат?

Даниил бросает на меня любопытный взгляд, склоняя голову набок. Я задала этот вопрос ровным тоном, но глупо было думать, что принц не знает причин моего любопытства.

– У нас война, Агата. После того, что они сделали, мои предки не могли это так просто оставить. Вначале бои шли непрерывно, но сейчас происходят лишь одиночные столкновения время от времени. Открыто мы не выводим армии на поле битвы, но пристально следим друг за другом и убиваем сразу, не задумываясь, если кто-то пересекает границу.

Я киваю, сжимая зубы, сминая пальцами поводья. Кожа перчаток скрипит.

– Не переживай, дорогая Агата. Когда-нибудь мы сотрём их с лица земли. Пока жив, я буду стремиться к этому. И знай, если у меня получится… – принц дожидается, пока я подниму на него взгляд, – это ради тебя.

6

– Анна, платье у тебя, конечно, красивое, но на тренировку стоит надевать штаны и рубашку!

Уже не в первый раз мне приходится ругать сестру за такую одежду, но она постоянно отвлекается, а занятия с оружием и силовые тренировки ненавидит больше всего. Я тоже не в восторге от бега, отжиманий и подтягиваний, однако наша работа – не только воспевать богиню Морану и красиво выглядеть в алых плащах. Кстати, это мне кажется странным, но одежды также играют важную роль, и существует множество правил относительно нашего внешнего вида. Однако, как бы то ни было, я уверена, что нас действительно ценят, только пока мы можем убивать нечисть, с которой обычным людям не справиться. Да, мы способны видеть нити жизни, способны их обрывать. Но знания и умение сражаться – это опыт, который нам приходится нарабатывать постоянными тренировками, как и любому другому.

Я понимаю Анну, я тоже люблю красивые платья. Раньше мне хотелось наряжаться и выглядеть привлекательнее. Хотелось ловить такие же восхищённые взгляды молодых мужчин и даже женщин, какими они одаривают мою сестру, стоит нам зайти в город или деревню. Но потом я забросила эти мысли, отдавая больше времени изучению владения мечом. И моей частой одеждой стали обтягивающие штаны, рубашки и кафтаны цвета крови. Либо обычные, либо со скошенными полами. Подобную одежду носят мужчины, но ещё несколько сестёр, как и я, нашли её намного более удобной в бою и при верховой езде. А хранительницы храма шьют нам достаточно элегантные фасоны, чтобы мы могли появиться в таком виде и при дворе, если будет нужно.

– Какой будет толк от меча в твоей руке, если ты запутаешься в юбках?!

Я ругаю её прямо в светлом коридоре храма, где любая из сестёр или хранительниц может нас увидеть. А может, они уже слышат мой громкий голос и предпочитают обходить этот коридор десятой дорогой. С моего пятнадцатилетия остальные Мары в основном именно мне поручали следить за Анной, желая создать для неё лучшие условия, чем могла себе позволить любая из нас. И я всегда была добра к младшей сестре, оберегала её, думая, что жизнь Мары даётся ей тяжело.