Марджори

От свежего сельского воздуха головная боль Марджори прошла, но девушка забеспокоилась еще больше, когда они въехали в сплошной туман, а позже — в голубоватые сумерки. Она пыталась заговорить с Джорджем, но он не отвечал, а только подмигивал и гладил ее коленку.

Ей не нравился этот хозяйский жест, но она не знала, как остановить его. Ведь раньше Джордж гладил ее колени сотни раз с ее восторженного одобрения.

Первый взгляд на знаменитый ресторан разочаровал ее. Марджори ожидала увидеть красиво освещенный сад, аллеи деревьев, возможно, пруд с белыми лебедями. Но вместо этого был всего лишь приземистый серый деревянный дом с выцветшим знаком над входом, клочками лужаек, несколькими деревьями и кустами сирени. Стоянка была забита «кадиллаками» и «крайслерами». «Пенелопа» втиснулась между двумя массивными автомобилями, заглохла с пыхтением и выглядела по-дурацки. Служитель при стоянке торопливо подошел к ним. Быстро оглядев автомобиль, одежду Джорджа и забинтованную ногу Марджори, он сказал с немецким акцентом:

— Извините, но все места заняты.

— Спасибо, — ответил Джордж, — мы заказали столик заранее. Пойдем, Мардж.

Они обошли фасад и поднялись по ступенькам. Высокий седой мужчина в блестящем пиджаке с пачкой меню в руке открыл дверь и загородил им вход.

— Извините, все места заняты.

— Я заказал столик заранее на фамилию Дробес.

Мужчина заглянул в списки.

— Извините, сэр. Но здесь нет фамилии Трауб.

— Не Трауб, а Дробес. Это просто смешно! — Джордж повысил голос. — Я заказывал столик в полдень, на семь часов.

Метрдотель снова посмотрел в списки.

— Мистер Трауб, сэр, — сказал он наконец укоряющим тоном, — сейчас четверть восьмого.

— Я понимаю. Мы попали в пробку. Мы ехали два с половиной часа и очень проголодались.

— Вам придется подождать, мистер Трауб. Может быть, долго.

— Хорошо, мы подождем. Входи, Мардж.

Метрдотель шагнул назад, пожав плечами, и показал Джорджу и Марджори дорогу через ярко освещенный обеденный зал, полный веселых разговаривающих людей, в затемненную гостиную, которая использовалась как бар, меблированный бледно-коричневыми плюшевыми креслами и диванами. С тех пор как пиво и вино были разрешены, в ресторанах наподобие «Вилла Марлен» позволяли себе немного вольничать с законом. В одном углу бара шумела пьяная компания старшеклассников с бритыми головами. Кроме них, в баре находилось с десяток других парочек: некоторые из них пили, некоторые просто сидели. Почти все они были хорошо одеты, и почти у всех на лицах отражался отчаянный голод.

— Дайте нам столик побыстрее, насколько это возможно: мы голодны, — сказал Джордж.

— Воскресный вечер, мистер Трауб, — ответил метрдотель, обращаясь к Джорджу, не поворачивая головы. — Сделаю все возможное.

Он быстро пошел ко входу встречать вновь вошедших, уронив при этом два меню, как бы случайно, на ручку кресла, где сидел Джордж. После многочисленных попыток Джордж наконец обратил на себя внимание официанта в красном пиджаке, который слонялся вокруг старшеклассников. Официант подошел, размахивая блокнотом, и, вглядываясь в Джорджа, спросил:

— Чего желаете, сэр?

— Одно виски, имбирного пива и одна кока-кола.

Официант посмотрел на него, с недовольным видом записал заказ и вернулся к своему посту около школьников, где простоял без движения с четверть часа. Джордж начал нервничать, потом стал щелкать пальцами. Школьники заказали еще спиртного. Официант с поклонами и улыбками поспешил мимо Джорджа, когда тот поймал его и потянул в сторону. Официант остановился, смотря на Джорджа, будто он прозрачный.

— Какого черта вы не отходите от этих пьяниц? — спросил Джордж.

— Они пришли раньше вас, сэр.

— Почему мы ждем уже пятнадцать минут из-за них?

— Воскресный вечер, сэр.

Холодная кока-кола немного успокоила голодный желудок Марджори. Джордж с унылым видом потягивал виски. Школьники, ведомые официантом, потянулись к большому круглому обеденному столу в гостиной, выкрикивая шутки. Они были похожи, как братья: бритоголовые, с массивными подбородками, с золотыми кольцами и запонками, в белоснежных рубашках и серых брюках. Марджори злилась на них. А причина была в том, что Джордж выглядел совершенно иначе, и в том, что только один из них взглянул на нее, и еще — они шли есть. Сэнди Голдстоун, подумала она, все равно намного красивее любого из них.

Парочки, одна за одной, были приглашены ужинать, а другие сидели с голодными взглядами. Вскоре Джордж заметил, что некоторые пришедшие после них уже заняли столики. Он переминался, подскакивал и махал рукой, пока метрдотель не подошел к нему.

— Мы пришли раньше этих людей.

— Извините, сэр. Они заказали столики заранее.

— Я сделал заказ на два часа раньше них.

— Не беспокойтесь, сэр. Теперь уже недолго, мистер Трауб.

Когда бар уже опустел и официант, зевая, протирал столы, метрдотель подошел к ним улыбаясь.

— Пожалуйста, сюда, сэр.

Он посадил их за украшенный цветами стол, который находился на застекленной террасе, по соседству с пожилыми людьми. Марджори предположила, что они богаты — по их хорошей одежде, непривычным сухим голосам и ведеркам с шампанским, стоящим на столах.

Джордж попытался заказать филе камбалы. Метрдотель вежливо, но очень настойчиво рекомендовал фирменное блюдо — утиное жаркое по-лонг-айлендски. Джордж сдался.

— Хорошо, две порции и шампанское, — воинственно добавил он.

— Да, сэр. Какое именно шампанское?

— Любое хорошее шампанское.

— Очень хорошо, сэр.

Прошло полчаса, но заказ не принесли. Джордж сказал Марджори:

— Я ничего не ел после завтрака и умираю с голоду.

Он стал стучать ножом о рюмку, глядя на метрдотеля, как загнанный в угол зверь. Метрдотель почтительно объяснил ему, что в «Вилла Марлен» все готовится в порядке очереди. Джордж заказал еще булочек, масла и салат. «Теперь скоро, сэр». Прошло много времени. Люди за соседним столиком уже пили кофе, оживленно обсуждая, был ли президент Рузвельт преступником или просто сумасшедшим. «Франклин — просто посредственность, не больше, — утверждал худощавый мужчина с волосатой родинкой на подбородке, откинувшись назад и держа в одной руке длинную дымящуюся сигару. — Он был посредственностью, когда мы вместе работали в Морском министерстве. Он и сейчас посредственность». Джордж вертел вилку, а Марджори грызла ногти. Через 45 минут официант принес уток, корзинку булочек, салат и овощи. Пока он суетился вокруг овощей, подошел метрдотель с блестящими режущими инструментами и умело разрезал птиц.

Между тем Джордж и Марджори с неприличной скоростью набросились на булочки. Закончив разделывание уток, метрдотель передал официанту тарелку, полную маленьких крылышек, бедрышек и лапок. После этого он понес на кухню два утиных скелета с остатками мяса; очевидно, в «Вилла Марлен» придерживались обычая есть только туловище. Марджори застонала:

— Господи, скажи, чтобы он принес тех уток назад. Столько мяса…

Джордж прочавкал что-то непонятное, его рот был набит хлебом, а глаза не отрывались от мяса, которое осталось на столе.

Как только они съели все заказанное и выпили пару рюмок, все вокруг изменилось. Метрдотель, стоящий у входа, больше не напоминал Марджори задирающегося сноба, а казался искренним и приятным хозяином, розовощеким и смеющимся хранителем гостиницы в стиле Диккенса. Еда была прелестна и изумительна, лучшее, что она вообще когда-нибудь ела. «Вилла Марлен» действительно была очаровательным место, с обоями, на которых розовые французы танцевали менуэт, с приятным освещением и ароматом сирени, витающим в воздухе. Богачи за соседним столом выглядели как элегантные аристократы старой школы, и было восхитительно обедать рядом с ними. Настроение Джорджа тоже улучшилось. Он выпрямился, его лицо порозовело, а взгляд оживился. Откинувшись на спинку стула и держа в одной руке сигару, он потягивал шампанское, в точности как тот старик, который назвал Франклина посредственностью. Марджори решила, что Джордж гораздо привлекательнее, чем эти школьники (которые ушли больше часа назад). Марджори выпила несколько бокалов шампанского и почувствовала сильное возбуждение.