Маргаритка

– Я знаю, где взять денег на операцию вашей внучке, - с ходу выпалила подбежавшая Олеська.
– Я сама все сделаю. Только мне нужен диагноз и документы, подтверждающие это. Вы скажите Тане, чтобы она принесла мне их или ксерокопии сделала. А я уж сама пойду дальше по всем кабинетам.

– Какие деньги? Какие кабинеты? Какая операция? Кому? Зачем?
– удивилась бабушка.

– Внучке вашей, - пояснила Олеська.
– Таня приходила за помощью к Николаю. Он отдал ей все деньги, что у него были. Этого мало, наверно. Но вы не переживайте. Мы добьемся квоты для лечения вашей Жанны. Надо будет, девочку прооперируют за границей. Мы вылечим Жанну. Попросим местных предпринимателей оказать помощь. Уже есть на примете кое-кто.

Олеська не стала называть имя Маргаритки и Богдана.

– А кто болен?
– никак не могла понять мать Таньки.
– Какая девочка?

– Да вот же она, ваша внучка, - пояснила Олеська.

Она подумала, может, Танька скрывает от матери болезнь девочки. А она, Олеська, не подумав, вмешалась. Актриса насторожилась. Но отступать было уже поздно.

– А чем больна наша девочка?
– спросила бабушка.

– Вот это мне и надо знать, чтобы выбить квоту, - ответила Олеська.

– А кто вам сказал, что наша девочка больна?

– Ваша дочь. Таня. Она у Коли занимала деньги на операцию, - терпеливо повторила актриса

А что же теперь делать? Уже выдала тайну.

– Таня сказала Николаю, что ваша малышка тяжело больна. Ей нужна серьезная операция.

Бабушка даже шарахнулась и перекрестилась, когда Олеська вновь заговорила об операции для ее внучки. А когда все поняла, то облегченно вздохнула и стала ругать дочь.

– Это же надо, объявить больным ребенка, - возмущалась мать Таньки.
– Совсем не думает, дурища наша, что может такими словами, в самом деле, навлечь несчастье на малышку.

Олеська и мать Таньки уселись на скамеечке в сквере и долго говорили. Неожиданно они понравились друг другу. Мать Таньки сказала, что дочь уехала отдыхать на юг, одно, без девочки.

– Я все думала, откуда у нее деньги, - в раздумье говорила она.
– Теперь поняла. Вот ведь какая бессовестная! Хорошо, что не пустила с ней внучку, хотя Татьяна особо и не рвалась взять с собой девочку. Я вообще лишу ее материнства.

В конце разговора бабушка попросила Олеську о помощи, только о другой.

– Нам бы садик получить. Черт с этой Танькой, пусть шастает, устраивает свою жизнь. Она молодая. Сама выращу девчонку. Старшая дочь поможет. Она Жанночку очень любит. Нам бы место в садике получить. Хотелось бы в хорошем, с эстетическим уклоном. Обе мы достаточно заработаем, а Таньке больше ребенка не дам. Олеся! Вы же актриса, известная к тому же. Похлопочите за нас, попросите садик.

Олеська помогла, садик ребенку выделили. Детсад был хороший, в него многие стремились попасть. Только был он расположен на другом конце города.

– Это ничего, - сказала мать Таньки, обрадовавшись, когда узнала, где выбила место актриса.
– Мы квартиру обменяем. У нас и работа на том конце города.

Впоследствии Карповы перебрались на постоянное жительство в другой конец города. Танька после отдыха на юге больше в Гр-ке не появлялась. По словам матери, она вышла замуж за иностранца и уехала за границу.

Подруге-то актриса тихонько доложила все, а Николаю решила не говорить, как в очередной раз провела его Танька. Олеська только сказала, что диагноз не подтвердился, не нужна девочке операция. Маргаритка добавила:

– Ты. Коль, не жалей о деньгах, что дал Таньке. Пусть лучше так будет - нет болезни у девочки. А деньги... Бог с ними... Дело наживное. Главное, что ты меня теперь любишь. И я тебя!

Николай засмеялся. Ну кто еще так часто говорит о своей любви к нему?

Возле старого дома Ирины Васильевны Яликовой остановилась белая машина с тонированными стеклами. Это приехали сыновья с женами, чтобы забрать мать. Ирина Васильевна болела последнюю зиму, мучило давление, топить печь в доме было тяжело, понимала: надо перебираться из деревни. Но мать упрямилась, не хотела уезжать к сыновьям. За дело сначала взялись Олеська и Маргаритка. Они еще в дороге поспорили с мужьями, что сами уговорят мать Яликовых расстаться с родными пенатами, перебраться к сыновьям поближе.

Олеська, когда подъехали, еще сидя в машине, внимательно посмотрела на дом Яликовых. Актриса ахнула. Боже мой, какой он старый, приземистый, окошки маленькие. Серый какой-то весь. Как здесь можно жить? Да и Олегу с Николаем родительский дом тоже показался низким, вросшим в землю.

– Честное слово, - проговорил Николай, - наш дом был выше, когда я уезжал отсюда. А сейчас...- он замолчал.

– Не верится, что в детстве этот дом казался большим и просторным, - грустно проговорил Олег.
– Наверно, потому, что я сам стал большим...

Забор, окружавший дом, стоял косо, того и гляди упадет. Росшая под окном черемуха грустно опускала вниз свои ветви и была какой-то тусклой, даже черной. Подворье, выстеленное досками, тоже выглядело запустелым, сквозь доски всюду проглядывала поникшая трава. Мать больше не держала никакого хозяйства, никто не вытаптывал траву, не ходил по доскам. Лишь старая кошка, что уже бросила носить котят, жила с ней в доме. Собаки не было. Верный Бобик прожил пятнадцать лет и сдох этой весной. Новую собаку Ирина Васильевна так и не завела.

С любопытством прильнули к окошкам соседи, увидев незнакомый уазик. Оттуда вышли две интересные женщины. Одну любопытные соседи узнали, не сразу, но узнали. Это была давно уехавшая из их деревни Маргарита Лосинская, дочь местного фельдшера Анны, что многие годы была единственным лекарем в их деревне. После ее гибели медпункт закрыли.

– На кладбище, наверно, приехала, могилы родительские проверить, - сделала вывод Любка, та самая вдовушка, что жила по соседству с Яликовыми и к которой когда-то похаживал Николай.
– А почему стоит у дома Яликовых? Дядька ее ведь на другом конце деревни живет.

Лицо второй женщины казалось еще более знакомым. Любка мучительно вспоминала, где ее видела. Но так и не вспомнила. А видела она ее по телевизору, в сериале "Катя-Катерина". Это была актриса Мария Сельская. Но пока Любка никак не связала в своем воображении актрису и живую женщину, стоящую напротив дома Яликовых и глядящую с грустью на него.

Ирина Васильевна была во дворе, сидела на скамеечке и беседовала со старой кошкой, больше поговорить вечером было не с кем. Женщина услышала, как возле ее дома притормозила машина. Мать Олега и Николая встала, чтобы посмотреть, кто там. К воротам ее дома направлялись две красивые женщины. Одна с уверенностью открыла старенькую калитку.