Марго

Иногда собственный бизнес превращался в бесконечный марафон. Ему постоянно казалось — вот сейчас будет просвет. Здесь немного разгрести, там поднажать — и можно спокойно сваливать в длинный отпуск. Но по факту именно в такие моменты сваливалось что-то глобальное. То проблемы с помещением, то эпидемия, которая сама по себе была тем еще марафоном. За последние полтора месяца у него не было ни одного выходного дня.

С самого начала ограничений Макс потерял аппетит, концентрацию, начал просыпаться от кошмаров. Лиза была настоящей умничкой и все понимала, очень поддерживала, но иногда, совершенно внезапно, могла тоже начать психовать и вставать в позу. И тогда он не успевал среагировать, злился сначала на нее, потом на себя, потом — на весь мир.

На вокзале они очень тупо поссорились, и виноват был он. Просто очень разозлился — не столько из-за того, что приехала, сколько потому, что пыталась скрыть от него и написала Нику. Он ревновал, и их разговор пошел по плохому сценарию, когда выяснилось, что и она приехала из ревности.

В итоге Макс привез ее в снятые накануне апартаменты, а сам долго гулял, пытался думать какие-то мысли, продолжал злиться, тревожиться, а потом ужасно устал и вернулся к ней, забрался под теплый бок и отключил телефон.

Проснулся он далеко за полдень от того, что Лиза сидела рядом и смотрела на него.

Макс молча приподнялся, потрепал ее по волосам и, откинув одеяло, поставил ноги на пол:

– Никто не звонил?

– Твой телефон отключен, — напомнила она. — Давай не будем включать.

– Давай, — согласился он, зная, что в Питере у Ника все под контролем. — А что будем делать?

– Есть. Гулять. Спать. Трахаться. А вечером пойдем в клуб, устроим шоу.

– Отличный план, — одобрил Макс. — Ты предпочитаешь получить двести кнутов или попробовать пирсинг?

– В каком смысле? — уставилась на него Лиза, округлив глаза, и он засмеялся:

– Все шоу на этой неделе — только жесть. Да и на прошлой тоже. Народ тянется, Ник рулит.

– Я не знала.

– Расслабься, малыш. Мне это не интересно, — улыбнулся Макс. — Побудем альтернативщиками.

С этой минуты у них начался второй медовый месяц. Макс выкинул из головы все — работу, все проблемы, все, что давило на него и вызывало невыносимое напряжение. Он только позвонил Нику и объяснил, что хочет выключиться на пару дней.

Они делали все, что запланировали: гуляли по сонному городу мимо закрытых кафе и магазинов, спали до звона в ушах, потом захотели секса. Обитатели «Сабспейса» были бы очень разочарованы, если бы увидели, как они делали это в тот день: просто трахались в разных позах, пока не свалились от усталости. Правда, уже на следующий Лиза захотела чего-то особенного и достала кисти с водой.

Макс теперь любил, когда она рисовала на нем свои невидимые картины. Раньше ему казалось это крайне опасным, и когда она в первый раз предложила, он даже разозлился, думая, что Лиза хочет поменяться ролями. Но ей только хотелось возбуждать его и восхищаться его телом.

– Надо тебя связать, — заметила она, когда он пару раз дернулся от щекотки.

– Попробуй, — предложил он, внимательно следя за ней глазами.

– Ты серьезно? — изумилась она, выронив кисточку. Макс инстинктивно вздрогнул, когда она упала на его живот. Он лежал полностью голый и получал удовольствие от щекочущего массажа кисточками. Его накрыла эйфория.

– Да.

Он не знал, какого черта сейчас делает, но что-то внутри подсказывало, что новые острые ощущения — это еще один хороший способ забыть о мыслях про чертову пандемию и возможное разорение бизнеса, которые крутились на задворках сознания. Просто походить по краю с женщиной, которой он доверял более, чем самому себе.

– Ладно, — серьезно сказала Лиза, встала с кровати и пошла в направлении его сумки с игрушками. — Можно взять веревку?

– Да, малыш.

– И нож?

– Я не собираюсь паниковать, — хмыкнул Макс. — Но возьми, почему нет.

Когда Лиза начала аккуратно обматывать веревку вокруг его щиколотки, было щекотно и смешно. А когда она оказалась в ступоре, не зная, к чему привязать эту веревку, стало смешно вдвойне.

– Протяни под кроватью, — подсказал Макс, улыбаясь. У него было чувство, что он учит кого-то очень пугливого и наивного. И он не на секунду не терял ощущения, что полностью контролирует ситуацию.

Его чувства изменились, когда Лиза закончила фиксировать обе руки, и он попробовал подергать за веревку. Теоретически, наверное, он мог бы порвать ее, но практически… она ощущалась очень жесткой и крепкой.

– Ты как? — спросила Лиза, наблюдая за его лицом.

– Можешь продолжать рисовать, — сказал он, наблюдая за ощущениями во всем теле. Мышцы напрягались и расслаблялись, дыхание сбилось, особенно когда Лиза вернулась с кисточкой и начала касаться ими сосков. Все чувствовалось гораздо острее, чем без веревок. И Макс подумал, что это было прекрасной идеей.

– Маленькая, это прекрасно, — прошептал он. — Продолжай.

А потом она стала спускаться все ниже, пока не добралась до члена.

Макс снова дернул рукой помимо воли — он забыл о веревках в привычном порыве взять ее за волосы и притянуть к себе. Пребывая в секундном замешательстве, он сглотнул, открыл глаза и встретился с ней взглядом:

– Я хочу твой рот.

В ее глазах мелькнуло нечто необычное. И до Макса дошло, что сейчас произойдет, еще до того, как Лиза улыбнулась и сказала:

– Не сейчас.

Макс моргнул. И ощутил собственную цепную реакцию как пробежавший по телу разряд молнии: его ресницы слегка сузились, ноздри раздулись, грудь наполнилась воздухом и огнем, челюсть выдвинулась вперед. Его нижняя никогда так беззаботно не отказывалась выполнять его пожелания. Это недопустимо.

Подавив первую злость, он улыбнулся, заставив себя посмеяться над ситуацией:

– Полагаешь, это дальновидно с твоей стороны? — мягко спросил он.

– Хм… не знаю, — задумчиво ответила Лиза, коснувшись его полузатвердевшего члена кисточкой. — А что ты сделаешь со мной?

– Если одумаешься — ничего, — пообещал Макс. — Нижняя, я серьезно.

– Ну я не знаю, — вздохнула Лиза, нарочно не встречаясь с ним взглядом. — А вдруг тебе понравится? Ты беспомощный… я сверху.

Она медленно погладила его по ноге, от колена до бедра, и Макс понял, что возбуждается. Закрыв глаза, он позволил ей ласкать себя руками, а потом она села на его член сверху, издав глубокий стон. И начала медленно двигаться.

Все, что хотелось ему сейчас — это овладеть своим телом и не двигаться внутри нее, но это было невозможно, и он с хриплым стоном начал ее трахать, двигаясь с минимальной амплитудой, которую позволяли веревки. Чувствуя себя пойманным, он даже не трудился анализировать ощущения. Просто закрыл глаза и представил то, что планировал сделать как только она его развяжет: жестокое, долгое, максимально унизительное наказание. Сначала он свяжет ее как колбасу и вставит кляп, а потом…