Маринка, хозяйка корчмы

Колбаса пахла умопомрачительно.

А я со вчерашнего утра ничего не ела. Перехватила что-то в холодильнике, не помню, что именно, чтобы занять пустой желудок, даже кофе не попила… Может, срезать одно колечко и съесть? С хлебушком… А есть ли в этом доме хлеб?

Припасы я обнаружила в сундуке, стоявшем за столом. Правда, молоко в крынке скисло. Ничего, постоит ещё немного, и можно будет блинчики сделать на кислом. В одном углу сундука лежал лёд, и я удивилась – почему не тает? Волшебный лёд какой-то… В холщовой тряпке на льду обнаружила кусок жёлтого жирного масла, в горшочке – сметану, а в промасленной бумаге – кусок мяса. Не то говядина, не то свинина, а что точно – понятия я никакого не имела.

А вот и крупа! Есть из чего кашу варить. Правда, наверное, вариться она будет долго, это же не хлопья быстрого приготовления. Ладно, раньше начну, раньше сварю! Крупа, правда, странная, ни тебе пшено, ни перловка… А, разберусь, главное – найти в чём варить и как разжечь огонь.

Мда.

Неудачный мир какой-то, несите другой! Спички? Фигушки вам. О пьезозажигалке и говорить не приходится. Чем же могли пользоваться в этом странном средневековье, чтобы поджечь дрова в очаге? Кстати, дровишек-то и нету! Я снова повернулась вокруг своей оси, выискивая взглядом поленья. Они нашлись в углу, сложенные в пирамидку и прикрытые грязной тряпкой. Так, Маринка, вспоминай свою походную молодость!

В походы меня таскал мой первый парень. Мы с ним не сошлись характерами на этой почве. Я слишком любила домашний уют и наличие горячей воды в кране, чтобы с удовольствием лишиться комфорта и наслаждаться рассветными пейзажами, чистя зубы в озере. Ну не моё это!

А тут вдруг вот такой пердимонокль… Горячая вода? Ага, детка, когда натаскаешь её и нагреешь в котле над очагом.

Разжечь огонь, разжечь огонь…

Я очень неумело, но вполне прилично сложила полешки в очаге колодцем. Ну, извиняюсь, навык ушёл, хорошо, что хоть это помню. Насовала внутрь тонких веток, которые были свалены в уголке. Кажется, мой бывший называл это хворостом. Огляделась. Солома в углу отлично подойдёт вместо бумаги. Только проблемка – чем всё же это поджечь?

Откуда-то всплыло слово «кресало».

Теоретически, это очень хорошо, но практически кресало мне вообще ни о чём не говорило. Даже в самых смелых экспериментах мой бывший не использовал этот древний девайс. Поэтому мне пришлось понадеяться на природную смекалку.

Да, а почему бы и нет?

Все же в детстве баловались таким и поджигали траву?

За неимением лупы я взяла склянку, которая, разбитая, валялась возле стола. Подумала между делом, что тут надо очистить и повыбрасывать полдома хлама. А лучше, конечно, вообще огнемётом… Но его у меня нет. Обживусь немного и погляжу, нельзя ли купить где-нибудь. Ведь хозяин станет платить мне за работу, не так ли?

Солнце только-только встало. Оно бросало свои лучи косо в окно, но мне и этого хватит. Я поколупала раму, чтобы понять, как она открывается, и распахнула скрипнувшее окно. Положила пучок соломы на подоконник, поймала луч в фокус стекляшки и направила, куда надо.

Не помню, как это было в походе, но солома вспыхнула так сильно, что я испугалась. Мама дорогая, сейчас подожгу здесь всё! Ведь пыль и грязь, везде какие-то тряпки! Ай! Спасайся кто может!

Первым рефлексом было отбросить горящий пучок на пол. Вторым – залить его водой, чего я, конечно, не сделала. Схватила с пола, сунула быстро под дрова и принялась раздувать, чтобы огонь не потух и перекинулся на кору. Ох, какая же я всё-таки молодец! Огонь лизал полешки с таким удовольствием, что я порадовалась за него. Сейчас можно будет сходить за водой и сварить кашку для Чиби.

И для себя.

Я голодная – мама не горюй!

Запах горящего дерева наполнил кухню. И не только запах. Я отшатнулась от очага, потому что дым, который должен был уходить в трубу дымохода, повалил прямо на меня. Что за хрень такая? Что я сделала не так?

Дым был сизым и вонял. Закашлявшись, я распахнула окно посильнее, потом попробовала заглянуть в трубу. Чуть не обожглась, да и не разглядела ничего… Ох, не молодец я, не молодец! Сейчас хату спалю к чертям!

А обернувшись, увидела, что часть подожжённой соломы, упавшей на пол, горит вместе с тряпкой, раньше бывшей рушником.

Ноги тряслись, руки не слушались. Я не могла дышать, в груди словно что-то раздулось, как будто шарик проглотила и он застрял, мешая лёгким работать. Дура, соберись! Нельзя же так! Пожарных тут не вызвать, по крайней мере, я не знаю, как это делается!

Сдавленным шёпотом выдохнула ругательство, и это помогло. Я сорвала с себя плащик и набросила на горящую тряпку, потопталась сверху. Дым всё валил, и пришлось плеснуть в дрова водой. С шипением огонь погас. А мне больше ничего не оставалось, как схватить рушник из тех, что почище, и вертеть им в воздухе, выгоняя дым в окно.

Божечки, хоть бы Аллен не узнал, хоть бы… А то ведь выгонит на улицу, а что я буду делать? Да и Чиби! Она опять будет плакать!

Нет, нет, Аллену нельзя знать о том, что я натворила…

– Парсын-ба-а-а…

Протяжный стон за спиной вогнал меня в оцепенение. Я обратилась в соляной столп с рушником в руках и мысленно пожелала провалиться на месте, сейчас же, немедленно.

Обернувшись и прижав рушник к груди, я сразу же быстро отказалась ото всего:

– Это не я, это оно само!

– Кая?

– Не знаю, кто такая Кая, но я как зажгла, а оно как задымило, и вообще оно загорелось, а я потушила, но не надо меня ругать, потому что я и так очень сильно испугалась!

Я тараторила, как сумасшедшая, чтобы не чувствовать липкого страха вдоль позвоночника. Аллен наводил на меня такой панический ужас, что я боялась просто упасть в обморок и боялась того, что могло бы случиться в этом обмороке. А мой хозяин, этот добрый человек, только смотрел на меня, поджав губы и нахмурив густые брови. На его лице я читала недовольство. Нет, не просто недовольство, а бешенство!

Аллен затыкал в очаг, в мокрые дрова, в трубу, что-то заговорил быстро и сердито. Я показала ему осколок склянки:

– Я зажгла и хотела сварить кашу!

Шлёпнув себя по лбу, Аллен зарычал. Самым натуральным образом рыкнул, как страшный медведь. Потом махнул рукой. Я поняла его жест. Мол, что делать с убогой… Ну и ладно, пусть считает меня дурочкой, только бы не прибил!

Ровно минуту хозяину дома потребовалось, чтобы разжечь очаг. Выбросив поленья, он отгрёб влажную золу в сторону и сложил новые дрова колодцем, сунул внутрь хвороста и снова вынул откуда-то красный, потрескивающий от жара шар. Подвесил его в воздухе у трубы камина, пальцем как будто отщипнул кусочек огня и отправил в самую середину поленьев. Хворост вспыхнул, весело заиграл пламенем, разгораясь, а я вздохнула.

Хорошо Аллену, у него вон какая зажигалка есть!

А что делать мне?

А мне, оказывается, следовало идти за водой. Аллен сунул мне в руки деревянную бадью и рыкнул:

– Гауш! Гас!

Гас, гас, бегу, уже бегу! Вот только куда?

Замешкавшись, я подняла с пола плащ, слегка подпаленный по краям, и, выразительно глянув на Аллена, показала на бадью, развела руками. При этом постаралась максимально точно выразить на лице недоумение. Аллен фыркнул и указал на дверь, которая стыдливо пряталась за очагом. Так-так, там ещё один выход? Интересненько!