Мария Стюарт

У Франциска был внук одного возраста с Марией, чья мать была урожденная де Гиз; на нее, соответственно, можно было положиться — уж она-то точно благосклонно смотрела на французский брак. Кроме того, девочку непременно вырастили бы доброй католичкой. В 1546 году Франциск предложил, чтобы Мария Стюарт вышла замуж за сына датского короля Христиана, ведь он мог рассчитывать на то, что Мария де Гиз в Шотландии останется союзником Франции. Тогда восточное побережье Англии оказывалось под угрозой со стороны Дании, и французский король смог бы полностью окружить Генриха, устранить опасность английской агрессии и свободно выступить против Карла V. Однако из этого плана ничего не вышло.

У Карла, в свою очередь, был сын Филипп, женатый на Марии Португальской. Они вполне могли произвести на свет подходящего жениха. Так что Карл мог и подождать.

Генрих же ждать не мог, и результатом его нетерпения стал поспешно заключенный Гринвичский договор, теперь денонсированный приводившими его в ярость шотландцами. В конце января 1544 года Генрих написал герцогу Саффолку в Ньюкасл, приказав ему собрать 20-тысячную армию и вторгнуться в Шотландию в мае. В марте Саффолку приказали наводнить Пограничный край своими шпионами. Ему отвели шесть недель на то, чтобы поставить Шотландское королевство на колени при помощи того, что английское правительство именовало «Шотландским предприятием», а теперь чаще называют «Грубым ухаживанием». Смотрители Приграничных марок должны были начать процесс «ухаживания» постоянными рейдами и налетами. Подготовка к кампании шла открыто, так как Генрих надеялся, что благодаря многочисленным шпионам с обеих сторон сведения о его намерениях вселят в шотландцев страх и приведут их за стол переговоров. Этого, однако, не произошло; результатом стало лишь гробовое молчание шотландского парламента. Впрочем, шотландцы не позаботились и укрепить свои защитные сооружения на берегах Фиртоф-Форт.

При дворе в Стирлинге все шло как обычно. Мария де Гиз умоляла папу Павла III позволить назначить Маргарет Хоум приорессой аббатства в Северном Берике вместо Изабеллы. Причиной вынужденной отставки стало нервное истощение, вызванное волнением от постоянных английских набегов. Таким образом, становится очевидным, что усиливавшаяся кампания военного давления и стычек теперь уже затрагивала территории, находившиеся менее чем в двадцати милях от Эдинбурга. Через четыре дня, 24 января, Мария де Гиз снова написала в Рим, прося, чтобы сводному брату Аррана Джону Хэмилтону даровали епископство Данкелд со всеми его доходами. «В наше время религию надлежит поддерживать не только достоинством, но и богатством». 1 февраля Генрих VIII отправил письмо Карлу V, уверяя его в том, что его королевства не побеспокоит; другими словами, он просил о гарантиях невмешательства. Таковые были ему даны при условии, что император сможет рассчитывать на равную поддержку в отношении его собственной проблемы в Австрии. Генрих согласился.

В конце апреля Хартфорд уже настолько преуспел в выполнении своей задачи — сбору войск, что мог торжественно проследовать по улицам Ньюкасла: «3000 всадников-северян, одетых в кожаные куртки-доспехи, 28 знатных дворян и джентльменов в черном бархате и золотых цепях, 3 трубы и 3 рожка, 3 герольда в камзолах, джентльмен с обнаженным мечом в руке, граф в богатом одеянии, 4 разодетых пажа, 28 слуг в ливреях и, наконец, 3000 пехотинцев». Никто не сомневался, что готовится полномасштабное вторжение, и 1 мая Сэдлеру было предписано предложить окончательные условия. Генрих УТИ хотел, чтобы королева Мария Стюарт вышла замуж за его сына и была отослана в Англию до достижения ею десяти лет; он также желал договора о вечном мире, отказа Шотландии от дружбы с Францией, запрета заключения любых союзов без его согласия, безусловного обещания Шотландии поддерживать Англию во всех войнах и гарантий того, что Арран останется правителем страны при условии доброго отношения к королю Англии.

Ответа на это предложение получено не было, и Хартфорд отплыл от английских берегов с точными приказами, данными ему Тайным советом. Во все века они остаются примером санкционированной государством жестокости:

«Предать все огню и мечу. Сжечь город Эдинбург, вернее то, что от него останется после того, как вы разрушите его до основания и уничтожите, взяв его и захватив там все, что сможете, чтобы вечной оставалась память о возмездии, посланном Богом за лживость и измену. Не медлите у замка, разграбьте дворец Холируд и столько городов и деревень в окрестностях Эдинбурга, сколько удастся. Разграбьте Лит, сожгите и уничтожьте его и все остальное, а если вам станут сопротивляться, предайте огню и мечу всех мужчин, женщин и детей без исключения. После этого отправляйтесь в графство Файф и распространите такие же бедствия и разрушения на все его города и деревни, каких сможете достичь, не забыв также разграбить и разрушить город кардинала — Сент-Эндрюс, не оставив там камня на камне и не пощадив ни одного живого существа. Проведите там месяц, грабя и поджигая округу».

Задача была чересчур грандиозной, однако Хартфорд приступил к ее исполнению с мрачной деловитостью. Он высадился в Файфе 3 мая, сжег Сент-Монанс и захватил все находившиеся в гавани корабли, прежде чем заночевать на острове Инчкейт. На следующий день он высадился в Грантоне, где ему не оказали сопротивления, и в течение четырех часов разгрузил всю свою артиллерию, а также захватил несколько судов, включая галеру «Саламандра» — личный подарок Франциска I Марии де Гиз. Хартфорду за ночь удалось высадить на берег войска, и на следующее утро он направился к Эдинбургу. Там он встретил шеститысячную шотландскую армию. Он предъявил свои требования мэру Эдинбурга Адаму Оттерберну; требования были отвергнуты. Согласно «Хронике ежедневных событий» мэр «приказал эдинбургцам отправляться домой. Англичане осадили замок, но толком ничего не сделали, а защитники замка убили многих из них. Поэтому на следующий день англичане разграбили Эдинбург и сожгли его, а затем отправились к Литу, не встретив никаких преград». На самом деле Хартфорд провел три дня, грабя и поджигая Эдинбург. Затем он сжег замок Крейгмиллар и опустошил окрестности Эдинбурга вплоть до Данбара на востоке и Квинсферри на западе. Он разрушил часовню Богоматери Лоретской в Масселборо, а также сады Сетона, «лучшие и красивейшие из всех, что мы видели в этой стране». Снова оказавшись на другой стороне Форта, Хартфорд добрался до Кингорна, но осознал, что ему ни за что не удастся достичь Сент-Эндрюса за отведенное ему Генрихом VIII время.

В Стирлинге планировали отправить Марию Стюарт сначала в Хайленд, где «до нее невозможно будет добраться», затем в собор в Данкелде, где теперь епископом был брат Аррана. Хартфорд находился уже в шести милях от Стирлинга, когда ему пришлось повернуть обратно из-за нехватки времени. Он и его люди «отослали домой добычу и пушечные ядра, а сами вернулись в Англию пешком, через шотландскую территорию, сжигая селения, крепости и города на своем пути, потеряв едва ли 40 человек». Хартфорд упомянул разрушение аббатств Келсо, Джедбург, Джайбург и Мелроуз, 7 монастырей, 16 замков, 5 городков, 253 деревень, 13 мельниц и 3 госпиталя. Его армия убила в сражении 192 шотландца, взяла в плен 816 человек и увела с собой в качестве добычи 10 386 голов рогатого скота, 12 240 овец и 200 коз, а также захватила 850 боллов [17] пшеницы. Во всех городах мирное население было вырезано. Харфорду было выдано строгое предписание, потому что Генрих планировал вторжение во Францию с целью захватить Булонь, и теперь Хартфорд отправился на юг, чтобы присоединиться к готовившейся к высадке армии.

17

1 болл равен 218,26 килограмма.

Вторжение Хартфорда для Шотландии стало катастрофой. Однако одним из его результатов явилось укрепление позиций тех шотландцев, которые считали, что Мария должна выйти замуж во Франции. Франциск обещал помощь, а власть Марии де Гиз усилилась с падением Аррана. Теперь она заседала в совете, и было ясно: отныне именно она будет выбирать мужа для дочери.

Хартфорд помог Генриху VIII отвоевать Булонь у Франциска I, а затем вернулся в Шотландию в феврале 1545 года и снова занялся резней и грабежами в Пограничном крае. Но когда он 27 февраля встретил шотландскую армию у Анкрум Мур, она больше не находилась под единоличным командованием ни на что не способного Аррана. Шотландские силы были переданы в руки более талантливого графа Энгуса, и впервые за всю свою военную карьеру Хартфорд был обращен в бегство.

Обе стороны перевели дыхание и на протяжении года занимались заключением союзов и пополнением казны перед неизбежным возобновлением военных действий. Мария Стюарт по-прежнему проводила свое золотое детство в безопасности замка Стирлинг. Там она начала говорить на шотландском наречии своих нянек. При дворе, однако, в соответствии со вкусами Марии де Гиз преобладала французская мода. Она признавала нормальной частью жизни регулярное посещение мессы, а также формальное почтение со стороны аристократов. Если бы можно было брать девочку в поездки в окрестности Стирлинга, она, возможно, приобрела бы представление о жизни вне двора. Однако меры безопасности делали это невозможным, а няньки, обожавшие вверенную им юную королеву, всячески старались компенсировать ей замкнутое существование. Мария Стюарт не подозревала о событиях, разворачивавшихся в Восточном Лотиане.

Ночью 16 января 1546 года солдаты графа Босуэлла, действовавшие по приказу кардинала Битона, арестовали несколько человек в Ормистоне, деревне неподалеку от Хаддингтона. Многочисленные любовные похождения Босуэлла привели к тому, что он лишился благосклонности Марии де Гиз, но старания помочь католическому делу восстановили его утраченные позиции при дворе. Целью кардинала был Джордж Уишарт, протестантский реформатор, находивший сторонников везде, где проповедовал. Уишарт находился под охраной своего «меченосца» Джона Нокса. Нокс, выпускник Сент-Эндрюсского университета и рукоположенный священник, был обращен в протестантизм Уишартом и стал членом постоянно увеличивавшейся группы протестантов-вероотступников.

Арестованного Уишарта доставили в Сент-Эндрюс — остальным позволили «сбежать» — и предали суду. Он, конечно, был признан виновным, и 18 февраля 1546 года кардинал совершил колоссальную ошибку, приказав сжечь Уишарта на костре у стен замка. Костер был столь «удачно» размещен, что кардинал мог наблюдать за мучениями Уишарта, не вставая с подушек и наслаждаясь обедом и вином.

Ошибка стала очевидной три месяца спустя, ранним утром 29 мая, когда в замок проникли пять человек, чьи разногласия с Битоном носили политический, а не религиозный характер. В замке шли ремонтные работы, и рабочие беспрепятственно входили и выходили, так что злоумышленники с легкостью проникли внутрь, сбросили привратника в ров и едва не столкнулись с любовницей Битона Мэрион Огилви, выходившей из замка после ночи, которую она и кардинал провели «за счетами». Битон теперь «отдыхал… согласно законам природы». Проникнув внутрь, заговорщики впустили еще шестнадцать человек, взломали дверь в комнату кардинала и, невзирая на его мольбы: «Стыдитесь! Я священник!» — закололи его. Чтобы обеспечить своему деянию внимание народа, они повесили тело кардинала за ноги на стене замка. Там над ним надругались горожане. «Некий человек по имени Гутри помочился ему в рот». Ожидая неизбежных карательных мер, убийцы укрылись в замке и подготовились к осаде.