Марка страны Гонделупы (иллюстрации Клементьевой К.А.)

Неужели это…

Но кто же другой мог бежать прямо по лужам так, чтобы брызги летели выше головы, кто другой, кроме Вовки?..

А за ним? Ну, разумеется, Петя. Он! Снял шапку и, как саблей, крутит ею над головой. И кричит восторженно и громко:

– Кирилка, ура! Я тебя увидел самый первый…

И с ними Петина мама. И тоже бежит ему навстречу. И тоже что-то кричит. И тоже машет ему рукой.

А четвёртый? Кто же четвёртый?

Кто этот невысокий человек в странных мохнатых сапогах? В шапке с длинными ушами?

И почему у него такие глаза, будто он сейчас заплачет, или засмеётся, или сделает то и другое разом?

– Приехал, – шепчет Кирилка дрожащими губами, – приехал…

И бросается к ним, всем четверым, всхлипывая и задыхаясь от слёз.

Разве легко найти слова, чтобы описать радость этой встречи?

– Кирилка! – У Пети щипало в носу, и он готов был сам зареветь. – Кирилка, прошу тебя, не плачь… Я был тогда ужасная дрянь! Возьми мой носовой платок. Но почему ты сразу позабыл таблицу умножения?

Вовка выхватил из Кирилкиных рук его тяжёлый портфель. Изо всех сил шлёпнул Кирилку по плечу: – Заседание было! Ух и здорово же… Возьми лучше мой платок. Ничего, утирайся, он грязный!

– Кирилка, дружочек, – шепчет Петина мама. – Но почему же ты к нам не пришёл? Как ты мог придумать такое?

А тот, в высоких северных сапогах, тот ничего не говорит. Он только целует мокрые щёки Кирилки, его рыжие волосы и заплаканные глаза.

И тут все увидели, как они похожи один на другого – Кирилка и этот человек с Севера.

– Вот так да! – воскликнул Петя, переводя глаза с Кирилки на его отца и снова на Кирилку. – Значит, вы и есть Кирилкин папа? Мама, ты раньше догадалась?

– Нет, и я догадалась только сейчас.

– А я догадался, я догадался! – завопил Вовка. – Я сразу догадался. Я говорил: может, он и есть его папа… Петя, говорил я?

– Нет, – твёрдо сказал Петя, – ты этого ни разу не сказал. И раз мы с мамой вдвоём не догадались, как же ты мог?

– Значит, я тоже не догадался! Вот так здорово! Никто не догадался! – с восхищением продолжал кричать Вовка.

– Мальчики, – сказала мама, – как я рада за Кирилку! Теперь вы снова будете вместе…

В этот самый миг, когда, казалось, ничто не могло омрачить общей радости, вдруг какая-то тень появилась между Кирилкой и солнцем и большая рука опустилась на Кирилкино плечо.

– Ага, – пророкотал чей-то бас, – вот ты где! Наконец-то я тебя нашёл!

Кирилка обернулся и помертвел: перед ним стоял тот самый огромный милиционер, который увел его из вагона в детскую комнату.

– Честное слово, – закричал он, хватаясь руками за отца, – я не виноват… Я больше не буду… Я не пойду…

Но на милиционера эти слова, видимо, не произвели никакого впечатления.

– Здорово ты от меня удрал, – продолжал он. – На вид тихонький, а поди ты какой ловкач…

– Кирилка, – прошептал Петя, – что это? – И больше он не мог проронить ни слова.

– Кирилка… – проговорил Кирилкин отец, не спуская глаз с Кирилкиного лица. – Что случилось?

Вовка же стоял, насупив чёрные брови. Он думал.

Сейчас Кирилку уведёт милиционер. Наверно, в милицию. Что же он мог сделать плохого, что его в милицию?

А Тяпа готов был на части разорваться от гнева. Наскакивая на милиционера, он оглашал воздух яростным лаем.

Нет, нет, нет, он не верил, чтобы Кирилка мог хоть в чём-нибудь провиниться…

– Вот какие всё глупости! – сердито вскричала мама, становясь между милиционером и Кирилкой. – Можно ли так? Этот мальчик с кем-нибудь подрался?

– Да нет! – удивился милиционер.

– Он что-нибудь где-нибудь взял? – ещё грознее наступая на милиционера, продолжала мама.

– Ничего такого не было, – замахал руками милиционер. – Что вы!

– Тогда зачем же его в милицию? – совсем сердито воскликнула мама. – Зачем?

– Так его же ищут по всем местам… Это мальчик, который потерялся… А больше ничего и не было! – бормотал милиционер, пятясь от рассерженной мамы.

– Боже мой! – чуть не плача, говорила мама то милиционеру, то Кирилке. – Ну можно ли так пугать детей? Кирилка, дружочек, успокойся! Он нашёлся, понимаете? Он нашёлся! Это мы его искали, и мы его нашли… Кирилка, не плачь, вытри глаза…

– Что вы, гражданочка! – добродушно посмеиваясь, сказал милиционер. – Никто его не собирается никуда уводить. Раз нашёлся, пускай и будет с вами! Разве я против?

А Петя был просто потрясён: подумать только, мама оказалась таким храбрецом! Они все онемели от страха, и только она одна не испугалась. Она так разговаривала с милиционером, что милиционер сам чуть не испугался!

– Ты смелая, – прошептал Петя и с уважением посмотрел на маму. – Ты очень смелая…

Тут Кирилка, который всё ещё стоял, закрыв лицо руками, заговорил, всхлипывая и глотая слезы:

– Честное слово, я не брал, я забыл их в гастрономе… Честное слово…

– Не разоряйся! – с досадой перебил его Вовка. – Чай-то у тебя? Целый?

– Вот. – Кирилка вытащил из кармана замызганную пачку чая, которую они с Вовкой ещё вчера купили в магазине.

– Ну и ладно… А сдачу я уже отнес твоей тётке. Как продавщица мне отдала, так я и отнёс.

– Что я наделала! – с испугом вскричала вдруг мама. – Только сейчас вспомнила… Ведь чайник всё ещё на керосинке!

– Теперь распаялся! – сказал Петя. – Вот увидишь… Как же ты?

– Извиняюсь, – немного смущённо проговорил Кирилкин папа, – но, кажется, я перед уходом прикрутил вашу керосиночку…

– Да? – просияв, воскликнула мама. – Большое вам спасибо!

Глава двадцать восьмая «Снежная королева»

Лёва Михайлов, ученик пятого класса «Б», последний раз смотрел на шведскую серию, былую гордость и великолепие, а теперь позор и бесчестие своего альбома.

Последний раз, перед тем как расстаться, он смотрел и на верхового, который мчался на алом коне, в алом развевающемся плаще, и на грузный золотистый дилижанс, и на лёгкий парусный корабль, и на пароход с тяжёлым хвостом дыма, и на голубой самолёт – быстрокрылый воздушный почтальон.