Маркиз де Боливар
Шрифт:
– О горе мое!
– кряхтел Дубильная Бочка.
– И с этой ведьмой я - уже семнадцать лет... Господин маркиз, ее злобу можно мерить мешками!
– Да, весь город знает, что мой муж - свиная шкура!
– закричала баба.
–
– Господи!
– со вздохом пробормотал полковник.
– Избави меня от всякого зла...
* * *
Когда я покинул комнату и сошел по лестнице, вслед мне все еще слышались жалобный и злой голос полковника и брань его жены. Перед домом сидели несколько повстанческих офицеров, расположившись под фиговым деревом и уплетая холодную баранину. При виде меня они молча встали и отдали честь.
На улице царила живая и шумная жизнь, люди азартно носились по своим делам, и трудно было поверить, что еще накануне город был полем ожесточенного сражения и местом гибели двух полков. Продавцы жареных каштанов сидели на своих легких стульчиках из пробкового дуба, коробейники разложили свои товары, по улицам катили тележки с древесным углем для каминов и жаровен, погонщики мулов предлагали своих животных покупателям. За открытыми дверями - а было солнечно и куда теплее, чем накануне, предлагали свои услуги цирюльники, монах-кармелит раздавал иконки, и со всех сторон неслись выкрики
крестьянок, продающих различные продукты:– Молоко! Козье молоко! Теплое молоко! Кто хочет молока?
– Лук из Мурсии! Орехи из Бискайи! Чеснок! Бобы! Севильские оливки!
– Вино! Красное вино из Валь де Пеньяс!
– Колбасы! Разные колбасы! Сальчичонес! Лонганисос! Хорисос! Настоящая эстрамадурская колбаса!
И повсюду, где я проходил, этот разноголосый шум утихал. Люди останавливались, уступали мне дорогу и глядели мне вслед - с почтением и даже страхом.
Это не я, а мертвый маркиз де Болибар проходил по своему городу. Смотрел на виноградники и поля вдали. Моя страна, моя земля!
– эти слова ликующе звучали во мне, это для меня росли лозы, зеленели луга, моим было все, что объемлется этим синим небом. И в сердце - сладкий хмель. Зачарованный, грезящий, став на час наследником этой земли, медленно шагал я по улицам города.
У ворот стоял отряд герильясов. Один из них распахнул передо мной тяжелую створку ворот и с поклоном приветствовал меня:
– Ave Maria purissima!
И чужой голос ответил из моих уст:
– Amen! Зачавшая без порока!
1919
Примечание
44Пантен. Улица святой Анны в Марселе (фр.).