Маркиз де Фюмроль

Дядюшку положили на кровать. Теперь он уже несомненно был мертв.

— Сударыня! — сказала Мелани. — Нам не в чем его похоронить. Здесь все простыни не маркиза, а мамзелей.

Я смотрел на омлет, который они не успели доесть, и не знал, то ли заплакать, то ли рассмеяться. Удивительные бывают в жизни минуты и удивительные ощущения.

Мы устроили дядюшке роскошные похороны, над его могилой было произнесено пять речей! Барон де Круасель, сенатор, с несравненным красноречием твердо установил, что всевышний неизменно торжествует победу в душах своих высокорожденных чад, пусть даже временно заблудших. За траурным катафалком шли все члены роялистской и католической партии и, рассуждая о том, как прекрасна была эта смерть после несколько суетной жизни, ликовали, как подобает ликовать победителям.

Виконт Роже умолк. Слушатели смеялись.

— Ба! Да ведь это история всех обращений in extremis [3] , — заметил кто-то.

3

В последний час (лат.).