Маркус Вольф
Шрифт:
В своем последнем слове Вольф сказал:
— Семьдесят лет — самое время подводить итоги своей жизни. Здесь в зале звучало слово «предательство». Предал ли я те ценности, которые считал важными, дорогими людям, на которых я равнялся, моей семье? Мы заблуждались, многое делали неправильно. Слишком поздно осознали свои ошибки и их причины. Но я был верен тем ценностям, ради которых мы хотели изменить мир. Это был высокий, возможно, слишком высокий замысел.
В декабре 1993 года прокурор потребовал приговорить Маркуса Вольфа к семи годам тюремного заключения. Судья дал ему шесть. Но вступление приговора в силу затянулось. А летом 1995 года Федеральный конституционный суд, принимая решение по делу его преемника
В 1996 году Маркус Вольф хотел поехать в США, чтобы принять участие в презентации своей книги. Ему отказали в визе — за помощь террористам. Тем временем прокуратура ФРГ готовила новое дело. Вольфа обвинили в «насильственном лишении людей свободы и преступном похищении граждан». Речь шла о тайных операциях, проведенных по его приказу.
Одна из них началась в марте 1959 года, когда сотрудники Министерства госбезопасности ГДР арестовали Георга Ангерера, который в годы войны служил переводчиком немецких оккупационных властей в Норвегии. Его продержали почти год в тюрьме, выбивая из него показания о том, что эмигрировавший в Норвегию социал-демократ Вилли Брандт сотрудничал с гестапо. Власти ГДР рассчитывали таким образом сломать карьеру перспективному западногерманскому политику…
Другая история такова. В Западном Берлине похитили Кристу Трапп, секретаря из аппарата верховного американского комиссара. План операции также утвердил Вольф. Ее доставили в Восточный Берлин, и она под давлением согласилась работать на разведку ГДР, а потом вернулась назад и во всем призналась американцам. И наконец, третья — оперативники похитили и бежавшего в Австрию обер-лейтенанта МГБ ГДР Вальтера Трене. Его заманили в ловушку, избили и вывезли в Прагу, оттуда переправили в Восточный Берлин. Он отсидел десять лет.
В марте 1997 года Маркуса Вольфа признали виновным в организации похищений людей. Но судья постановил отложить исполнение приговора.
«Я увидела его на телевизионном экране, — писала помнившая его по довоенной Москве актриса Ольга Аросева, — постаревшего, совершенно седого, но легко узнаваемого. Всё та же, что в юности, прямая, неогрузневшая фигура атлета. И загорелое, хотя и в морщинах, лицо. И светлые глаза, как в юности, смотрят иронично, цепко, умно, все видевшие, знающие цену всему. Я рада, что он жив. Что на свободе. Что пишет уже не первую книгу».
СОВРЕМЕННАЯ АТЛАНТИДА
Впоследствии прокуратура ФРГ сожалела, что так легко отпустила бывшего начальника восточногерманской разведки. Маркуса Вольфа недооценивали. Со временем были установлены имена еще тысяч западных немцев, работавших на разведку ГДР.
Некоторые открытия поражали. Например, священник Йозеф Фриндт из западногерманского города Дорстена. Он информировал разведку ГДР о положении внутри католической церкви в Западной Германии. Именно он когда-то обратил внимание разведчиков Вольфа на молодого прелата по имени Йозеф Ратцингер, который впоследствии стал папой римским Бенедиктом XVI. То, что пастор Йозеф Фриндт — агент, вскрылось через два года после его смерти.
149 «неофициальных сотрудников» в Бонне и 542 в Западном Берлине работали на Вольфа. А всего в 1980-е годы 1929 западных немцев сотрудничали с внешней разведкой ГДР. За четыре десятилетия помощники Вольфа завербовали в Западном Берлине и ФРГ в общей сложности 12 тысяч человек. И еще многие имена остались неизвестны, потому что в МГБ успели уничтожить относившиеся к ним документы.
Некоторые из агентов гордились своей тайной работой на Министерство государственной безопасности ГДР. В их числе Петер Вольтер. В 1970-е годы он изучал социологию и философию в Университете Мюнстера
и присоединился к марксистской студенческой группе «Спартак», которую тайно финансировала ГДР. Часто ездил в Восточный Берлин, где однажды к нему обратились сотрудники разведки. Он стал успешным журналистом, работал в немецком информационном агентстве ДПА, затем в британском агентстве Рейтер. А его родственник служил в ведомстве по охране конституции. Петера Вольтера арестовали после объединения Германии. Он признал, что работал на МГБ, но отказался называть себя шпионом или агентом:— Я помог Европе полвека сохранять мир.
В единой Германии бывшие сотрудники Министерства госбезопасности получили обычные пенсии. Средняя пенсия в восточной части Германии — 826 евро в месяц.
ГДР — немецкая Атлантида. Навсегда исчезнувшее социалистическое государство. Только в отличие от той Атлантиды ГДР не исчезла бесследно. Ее граждане — восточные немцы — влились в единую Германию. Но одним целым восточные и западные немцы, похоже, еще не стали.
До объединения, когда существовали Федеративная Республика Германия и Германская Демократическая Республика, говорили так: одна нация — два государства. Сейчас говорят иначе: одно государство — две нации.
ГДР исчезла в считаные дни. А она была самым процветающим социалистическим государством. Исчезла с политической карты мира не по воле небесных сил, не по причине природных катаклизмов, не из-за козней врагов и даже не по вине немногочисленных восточногерманских диссидентов, в которых власти видели своего главного врага.
Диссиденты и не помышляли об упразднении ГДР и объединении Германии. Они хотели всего лишь демократизации, политических реформ и экономических преобразований. Для этих людей ГДР была страной, которую они сами создали. Они надеялись, что реформы помогут. До последнего момента повторяли: это наше государство. Верили в возможность усовершенствования, «очеловечивания» социализма.
Вот главный вопрос: почему в ноябре 1989 года народ, выйдя на улицы, в восемь часов утра потребовал смягчения режима, в десять часов — демократии, а в полдень — исчезновения ГДР?
Конечно, создание социалистического государства в Германии было частью сталинского плана преобразования Восточной Европы. И теперь легко говорить, что ГДР была грандиозным экспериментом, заведомо обреченным на неудачу. Но ведь после 1945 года у немцев был реальный выбор: в самом начале существования ГДР и ФРГ они могли свободно перемещаться из одной части Германии в другую, из социализма в капитализм и обратно. В основном, конечно, уезжали на Запад, но кто-то выбирал Восток!
Некоторое время Западная и Восточная Германии развивались как бы параллельно, как близнецы, разлученные в детстве. Но где же развилка? Где один из близнецов, совершив ошибку, выбрал тупиковый путь? В тот момент, когда компартия — СЕПГ — присвоила себе монополию на власть? Когда в Восточной Германии провели полную национализацию и принудительную коллективизацию? Но тогда еще неясно было, к чему приведет такое переустройство экономики. Так когда же проявился характер нового режима? Эту дату можно назвать точно — 17 июня 1953 года.
К тому времени ГДР существовала всего четыре года. Однако уже росло недовольство новым режимом, неспособным разумно организовать жизнь в стране. Но это еще не было катастрофой для ГДР, это был всего лишь кризис. А вот когда демонстрации в Берлине и других городах были разогнаны советскими танками, стал ясен характер режима. До этого не всем немцам было легко сделать выбор между ГДР и ФРГ. Помогли советские танки.
После 1953 года миграция происходила только в одном направлении — на Запад. Власти ГДР пытались остановить беглецов. До возведения Берлинской стены 13 августа 1961 года Восточная Германия потеряла три миллиона граждан. Партийные власти рисковали остаться в одиночестве.