Маркус Вольф
Шрифт:
Заодно, узнал Вольф, в Западном Берлине отключили электричество. Город остался без света, тепла и продовольствия. Началась блокада Берлина. Это была первая битва холодной войны, первое прямое столкновение Востока и Запада.
Тридцатого ноября 1948 года в восточной части Берлина образовали Временный демократический магистрат. Вольфа не удивило, что обер-бургомистром стал Фридрих Эберт, сын предвоенного президента страны, секретарь ЦК СЕПГ. Так появились Западный Берлин (площадь 481 квадратный километр, население 2 миллиона 146 тысяч человек) и Восточный Берлин (площадь 402 квадратных километра, население 1 миллион 189 тысяч человек).
Сталин был уверен, что Западный Берлин не выдержит блокады и его можно будет присоединить к Восточной
А воевать было некому. В Западном Берлине, в самой горячей точке мира, под командованием генерала Клея осталась лишь бледная тень той армии, которая участвовала в разгроме нацистской Германии. Америка в рекордные сроки провела демобилизацию и ликвидировала сформированные для Второй мировой войны воинские части. Этого потребовала страна: «Верните ребят домой».
Англия и Соединенные Штаты были в растерянности. Они не хотели воевать из-за Западного Берлина. Но понимали, каковы ставки. «Если Берлин будет оставлен, — писал тогда один американский журналист, — завтра половина населения Европы вступит в коммунистическую партию».
Власти города повторяли:
— Западный Берлин никогда не станет коммунистическим!
Обер-бургомистр Западного Берлина социал-демократ Эрнст Ройтер говорил на митинге:
— Всеми средствами мы будем сопротивляться притязанию на власть тех, кто хочет сделать нас рабами одной партии. В таком рабстве мы жили в рейхе Адольфа Гитлера. С нас хватит. Мы не желаем его возрождения… Сегодня весь мир знает, что именно здесь бьется сердце новой германской демократии… Свобода — смысл всей нашей жизни.
Ройтер обратился к миру:
— Народы мира! Народы Америки, Англии, Франции, Италии! Посмотрите на наш город, и вы поймете, что не можете бросить на произвол судьбы наш город и его жителей. Не имеете права бросить нас на произвол судьбы!
В Вашингтоне в те дни было жарко и влажно. Президент Гарри Трумэн нервничал, чувствовал себя усталым. Ему не нравилось выражение «холодная война». Он предпочитал иное выражение — «война нервов». Газеты были полны слухами о грядущей войне. Генерал Люциус Клей намеревался танками проложить дорогу в Западный Берлин. Клей был человеком с бешеным темпераментом. Как выразился его приятель:
— Он отличный парень, когда расслабится. Проблема в том, что он никогда не расслабляется.
Трумэн сказал «нет» — это уже почти настоящая война. Но подчеркнул:
— Мы остаемся в Берлине.
Генералы-летчики Хэп Арнольд и Кертис Лемей вспомнили, как во время Второй мировой войны они по воздуху через Гималаи доставляли грузы в сражавшийся с японцами Китай. Воздушный мост показался Трумэну идеальным решением. Полеты Сталин запретить не сможет. Сбивать американские самолеты рискнет только в том случае, если хочет настоящей войны.
— Русские хотят войны? — задал вопрос Трумэн.
— Не думаю, — ответил генерал Клей.
Через два дня после начала блокады в Западном Берлине приземлились первые самолеты с продовольствием.
Люциус Клей — вспыльчивый и несдержанный, но деятельный и волевой — организовал воздушный мост и переправлял всё необходимое Западному Берлину военной авиацией. Трумэн первоначально разрешил доставлять в Берлин ежедневно около четырех тысяч тонн продуктов, горючего и промышленного сырья. К зиме это количество возросло до 12 тысяч тонн в день. Кормили два миллиона человек и снабжали их углем, чтобы можно было отапливать жилые дома, больницы и школы. Западные берлинцы получали маленькие пайки. Но никто в городе от голода не умер. Электричество давали несколько часов в день, и хозяйки вставали среди ночи, чтобы на электроплитке сварить что-нибудь на завтра. Трамваи, троллейбусы и поезда метро ходили с большими интервалами и только с шести утра
до шести вечера.Зима была очень холодной. Городские власти взяли на себя — вместе с союзниками — организацию лагеря для молодежи, где прилично кормили. Это был праздник для берлинских подростков.
Американские транспортные самолеты взлетали с аэродрома в Висбадене и садились на аэродроме Темпельхоф в Западном Берлине. Инициативу американцев поддержали англичане и французы. Открыли аэродром Тегель во французской зоне Берлина и аэродром Гатов в английской. Самолеты садились каждые четыре минуты.
Думали, что воздушный мост понадобится на неделю-другую. А он действовал 322 дня — 11 месяцев. Воздушный мост обошелся очень дорого, но явился одной из наиболее смелых и оригинальных акций в холодной войне. На него потребовалось не меньше средств, чем на какую-нибудь локальную войну с применением обычного оружия, однако обошлось без кровопролития. Погибли только несколько летчиков в результате авиакатастроф. Берлинцы были поражены тем, что союзники, для которых немцы еще недавно были врагами, рисковали ради них жизнью.
Американцы сомневались в том, что с помощью воздушного моста они добьются успеха, и эта неуверенность вдохновляла Сталина. Он решил продлить блокаду Берлина в надежде, что Запад не выдержит. Но он недооценил берлинцев и американцев. Напрасно он считал их слюнтяями, которым не хватит мужества, решительности и готовности терпеть лишения. У самого Сталина не выдержали нервы, и он отказался от идеи блокады. 12 мая 1949 года первый грузовик из западной части Германии смог въехать в Западный Берлин. Блокада закончилась.
В Вашингтоне заместитель госсекретаря Дин Ачесон и будущий посол в СССР Чарлз Болен откупорили по этому поводу бутылку шампанского. Многое за эти месяцы переменилось в Западной Европе и Северной Америке. Раньше понятие «мы» для Запада включало и русских. Теперь вместо русских в понятие «мы» вошли немцы.
Даже в момент блокады тысячи восточных берлинцев бежали в западную часть города. Руководство СЕПГ запретило распространять на своей территории западноберлинские и западногерманские газеты и журналы. Но симпатий не приобрело. Весной 1948 года советские товарищи докладывали члену политбюро Андрею Жданову о настроениях восточных немцев: «Морально-политическое состояние населения зоны внушает серьезную тревогу. СЕПГ не является решающей политической силой зоны. Значительная часть населения зоны идет за буржуазными партиями. Влияние СЕПГ не возрастает, а падает».
Немалую часть вины московские проверяющие возложили на Советскую военную администрацию, которая «проводит политику хозяйственного удушения мелкой и средней буржуазии; это создает у мелкой и средней буржуазии настроение неуверенности и растерянности, толкает ее в объятия реакции». Офицеры СВАГ «грубо вмешиваются в дела буржуазных партий, проводят один „дворцовый переворот“ за другим».
ПОЯВЛЯЮТСЯ ДВЕ ГЕРМАНИИ
А в другой части страны шло формирование нового государства. Маркус Вольф следил за происходящим по сообщениям информационных агентств и радиопередачам.
В мае 1949 года американская, британская и французская зоны оккупации объединились в Федеративную Республику Германию. 8 мая Парламентский совет принял проект основного закона нового государства. 11 мая Парламентский совет решил, что временной столицей нового государства станет Бонн. 12 мая конституцию утвердили военные губернаторы трех зон оккупации. 23 мая Основной закон подписали премьер-министры одиннадцати земель, которые вошли в состав ФРГ, и президенты ландтагов.
А 14 августа 1949 года прошли первые выборы в бундестаг. Вольф отметил, что западногерманские коммунисты во главе с Максом Рейманом не добились поддержки избирателей, собрали всего 5,7 процента голосов, хотя партия получила щедрую денежную помощь от Восточной Германии: 1 миллион 300 тысяч марок в 1946 году, четыре с лишним миллиона в 1947-м…