Маркус Вольф

«Ульбрихт организовал разоблачение концепции Антона Аккермана об „особом немецком пути к социализму“, — рассказывал Владимир Семенов. — Видимо, тут был и элемент борьбы за лидерство… Ульбрихт старался занять первое место в партии, сначала затушевывая личность Тельмана, с которым, по слухам, имел стычки, когда был секретарем берлинской организации. Потом Ульбрихт пытался зажать и Пика, а особенно Гротеволя, но СВАГ (и ЦК нашей партии) не дал этого сделать, на что Вальтер реагировал нервно».

На пленуме Центрального правления СЕПГ Аккерману пришлось оправдываться, каяться, говорить, что не может быть никакого особого, немецкого пути к социализму:

— Путь к социализму один, это путь, указанный марксистско-ленинским учением. Нет и не может быть социализма без дружбы с Советским Союзом… Теория об особом немецком пути — ложная, гнилая и опасная.

В декабре 1952 года Маркуса Вольфа неожиданно вызвали к генеральному секретарю ЦК Вальтеру Ульбрихту. Аппарат ЦК располагался неподалеку от Александерплац. В секретариате Вольфу сказали, что генсек на совещании, попросили подождать. Потом появился озабоченный Ульбрихт и повел Вольфа в комнату своей жены и сотрудницы Лотты. Нетерпеливо попросил ее оставить их одних. Без предисловий и не глядя на собеседника, сказал, что Аккерман попросил освободить его от обязанностей руководителя внешнеполитической разведки. Коротко пояснил:

— По состоянию здоровья.

Маркус Вольф этого ожидал. В Берлине ходили слухи, что Антон Аккерман позволял себе лишнее в личной жизни, а это вызывало раздражение партийных блюстителей морали и нравственности. И конечно же, Вольф знал, что недовольство работой Аккермана выражал советский представитель полковник Грауэр.

А вот следующая фраза генерального секретаря повергла Вольфа в изумление.

— Мы считаем, что ты должен возглавить службу, — заявил Ульбрихт.

Маркус Вольф не стал спорить с главой партии. После разговора с Ульбрихтом он вернулся к себе. Ему было всего 29 лет, и он стал самым молодым руководителем разведки. Особенности работы в разведке исключали возможность поделиться своей радостью даже с самыми близкими друзьями. Церемония вступления в должность прошла буднично. Временно исполнявший обязанности начальника разведки Рихард Штальман с чувством величайшего облегчения передал Вольфу ключи от сейфа. И представил его человеку, с которым Вольфу предстояло работать много десятилетий, — начальнику контрразведки.

Эрих Мильке встретил Маркуса Вольфа очень холодно и выразил сомнения относительно нужности разведки как отдельной службы. Но Вольф чувствовал себя уверенно, он был своим в узком кругу высшей номенклатуры. К тому же Вальтер Ульбрихт объяснил новому начальнику разведки, что подчиняться тот будет только ему — генеральному секретарю ЦК. Тем самым Вольф был поставлен на более высокий уровень, чем Эрих Мильке, который подчинялся министру госбезопасности ГДР.

«Взаимоотношения между Мильке и мною всегда были противоречивыми и сложными, — рассказывал Маркус Вольф. — Он создал контрразведку. Это происходило без серьезного участия партийного руководства и стоявших над ним министров, которых он не допускал к решению каких-либо организационных и оперативно-практических вопросов. Мильке последовательно свергнул двух министров.

Когда мы познакомились, он отнесся ко мне с резкой антипатией. Разведку, то есть службу информации, он долгие годы считал ненужной и обременительной. Мало того, он рассматривал ее как плод ошибки. Разведка возникла независимо от госбезопасности, и для многих подчиненных ему ответственных работников эта служба казалась чем-то подозрительным, инородным телом в министерстве».

Маркус Вольф возглавил внешнюю разведку в один из самых острых периодов холодной войны. В последний сталинский год возможность новой войны в Европе казалась вполне реальной. В Москве министр госбезопасности Семен Денисович Игнатьев и министр Вооруженных сил маршал Александр Михайлович Василевский разработали план действий против натовских и американских военных баз. Первый удар предполагалось нанести по штаб-квартире НАТО. Немецких товарищей просили помочь. Вольф старался. Поток добытой разведывательной информации был огромным. Недостатком было нежелание сообщать то, что могло вызвать недовольство центра. Когда речь шла о политических делах, картина происходящего в мире сознательно искажалась. Агенты писали то, что хотели видеть курирующие офицеры, которые платили им деньги. Офицеры, добывающие информацию, в свою очередь, учитывали пожелания резидента. А тот, отправляя шифровку в центр, ориентировался на настроения начальства. Такая система сложилась во всех соцстранах. Пример показывала Москва.

Полковник Юрий Иванович Модин, который после войны проработал в общей сложности около десяти лет в лондонской резидентуре и курировал ценнейших советских агентов, вспоминал: «Во всех странах секретные службы стараются добыть как можно больше информации по самым разным вопросам, затем она оценивается и распределяется между различными правительственными организациями. Наши методы работы были совершенно иными. Мы всегда получали приказ свыше добывать только определенную информацию».

Не разведывательная информация была исходным материалом для анализа политических процессов, а собственные представления Сталина о мироустройстве. От разведки же требовалось подтвердить правоту выводов вождя.

Первые полгода Маркус Вольф действительно подчинялся самому Вальтеру Ульбрихту. Весной 1953 года разведку все же передали под контроль министра госбезопасности и члена политбюро Вильгельма Цайссера, но не включили в состав Министерства госбезопасности. Сам Цайссер нисколько не возражал против самостоятельного положения Маркуса Вольфа. Более того, он всячески его поддерживал.

Вильгельм Цайссер был человеком с богатой биографией. В свое время вступил в Союз Спартака и участвовал в неудачном вооруженном восстании немецких коммунистов в 1923 году. После подавления восстания бежал в Советский Союз. Работал на советскую военную разведку в Китае. В Испании командовал интернациональной бригадой под псевдонимом «генерал Гомес». Во время войны работал в советских лагерях для немецких военнопленных.

Он был спокойным и уверенным в себе человеком, что приятно отличало стиль его работы от «суетливости и важничанья» Мильке и «жесткого и обезличенного» стиля Ульбрихта. Он принимал Вольфа раз в неделю. Но ему интереснее было обсуждать тонкости перевода собрания сочинений Ленина на немецкий язык. Он презирал раболепство Мильке.

«Мильке был служакой, который всегда ориентировался на хозяина, — рассказывал Вольф. — Цайссер едко сказал мне, что Мильке так растворяется в тени своего дражайшего шефа Вальтера Ульбрихта, что невозможно различить даже кончиков его собственных сапог. Густав Сцинда, тоже воевавший в Испании, — он недолго пробыл моим начальником в разведке — рассказывал, что Мильке всегда представал перед начальством тщательно начищенным и подтянутым. Отличался аккуратным исполнением приказов и прислужничеством в сочетании с наушничеством».

Цайссер не скрывал неприязни и к Ульбрихту. Собственно говоря, генсека не любили, пожалуй, все эмигранты, считали «бессердечным и бесчувственным». Его авторитарность раздражала даже Пика и Аккермана. Но Вольф не позволял себе критиковать генерального секретаря.

Накануне Пасхи 1953 года в хозяйстве Маркуса Вольфа случилась большая неприятность. Бежал на Запад сотрудник разведки Готхольд Краус. Он выдал всех, кого знал. В Восточном Берлине создали комиссию под руководством статс-секретаря Мильке для проверки личного состава. В ведомстве Вольфа устроили чистку. Для конспирации различные подразделения разместили в разных зданиях, чтобы разведчики не знали друг друга, — предосторожность на случай нового провала.

Эрих Мильке был тогда статс-секретарем, то есть заместителем министра госбезопасности. Он строил планы создания собственной разведслужбы. Управление разведки Вольфа считал конкурирующей фирмой. Но в тот момент он поделать ничего не мог. По должности они были равны.

В Испании Эрих Мильке служил адъютантом Вильгельма Цайссера. Занимался проверкой благонадежности бойцов интербригад, а также борьбой с анархистами и сторонниками Троцкого, которые тоже воевали против Франко.

Когда войска Франко взяли верх над республиканцами, интернациональные бригады покинули Испанию. Мильке интернировали в Бельгию. Когда в мае 1940 года Германия нанесла удар на Западе, интернированных перевели во Францию. Там он оставался и во время немецкой оккупации. Это самая темная страница в биографии министра госбезопасности. Он рассказывал, что валил лес и некоторое время под чужим именем работал в «организации Тодта», это военно-строительная корпорация, созданная в нацистской Германии для работ оборонного значения.

После разгрома Германии Мильке попал в американский лагерь для военнопленных. Но его быстро отпустили. В июне 1945 года он уже был в Берлине и написал письмо Антону Аккерману — напомнил о себе. Несмотря на молодость, Эрих Мильке уже был человеком с именем. Вальтер Ульбрихт распорядился использовать его на полицейской работе. В 1946-м Мильке стал заместителем начальника управления внутренних дел в советском секторе Берлина.

Шестнадцатого августа 1947 года приказом главы Советской военной администрации в Германии внутри народной полиции образовали так называемый «пятый комиссариат» (К-5). Это было первое ведомство госбезопасности, хотя Союзная контрольная комиссия запретила возрождать политическую полицию. Начальником сделали Вильгельма Цайссера, его заместителем — Мильке. Пятый комиссариат преобразовали в Главное управление защиты народного хозяйства при Министерстве внутренних дел.